Закон Единорога - Владимир Свержин

Он выскочил из-за стола и резвой рысью выбежал за дверь, так и не объяснив недоумевающей публике, куда же она должна смотреть. Однако отсутствие его длилось недолго. Спустя несколько минут мэтр Мишо вновь появился в зале с ковшом воды в руках.

– Прошу вас, – он с достоинством поставил емкость на столешницу, – прошу вас всех убедиться, что перед вами чистейшая вода.

Заинтригованная публика сгрудилась вокруг чаши. Надо было быть Фомой Неверующим, чтобы усомниться в истинности его слов.

– Итак, вы сами видите, что это/вода, – досточтимый исследователь метаморфоз и трансмутаций торжествующе развел руками и жестом заправского фокусника подхватил вместительную глиняную чашку. – Надеюсь, никто не сомневается, что она пуста?

Лис тяжело вздохнул.

– Мессир, как там тебя. Черная Рука! Сделай одолжение! Я тебя умоляю, скажи мне, что это не алхимик! – он страдальчески поглядел на меня.

Между тем Деметриус поставил кружку на стол и начал медленно наливать в нее воду. Жидкость приобрела пурпурный цвет.

– Скажи мне, Вальдар, ты собирал эту команду по всей Франции? Или тебе по-прежнему везет? – Рей-нар, казалось, был потрясен.

– Угадал, – усмехнувшись, ответил я. – Мне по-прежнему везет. Почти как утопленнику.

– Есть еще какие-нибудь домашние заготовки, или все же ограничимся этим? – умоляюще поинтересовался мой напарник.

Я не успел ответить. Чаша, наполненная великолепной пурпурной жидкостью, стояла посреди стола, притягивая к себе всеобщее внимание и гипнотизируя.

– Ну хватит, хватит. Засиделись, – зазвучало грудное контральто хозяйки нашего гостеприимного крова. – Время тушить огни. Эй, Бельрун, возьми со стола эту гадость и вылей ее немедля в отхожее место. Время спать, господа. А ты, здоровяк, помоги мне здесь убраться, – она подозвала к себе Железного Ролло, который, несколько робея, начал приближаться к ней, не сводя преданных глаз с выдающегося бюста.

– Господи, – зашептал свою вечернюю молитву д'Орбиньяк, поднимаясь вверх по широкой деревянной лестнице, украшенной резными перилами. – Я надеюсь, что у тебя нет ничего лично против нас. Дай нам возможность проснуться завтра такими же живыми, здоровыми и свободными, как мы засыпаем сегодня. И да будет на то воля твоя. Аминь.

ГЛАВА 12

Если на небе есть ангелы, я надеюсь, что небесное воинство организовано по принципу мафии.

И наступило утро. Голосистый шантеклер во всю мощь своей луженой глотки прямо под окном спальни объявил начало трудового дня.

– Надеюсь, тебя подадут нам сегодня в бульоне, – злобно пробормотал я, не открывая глаз. Вставать не хотелось, но сна уже не было. Снаружи доносились обычные мирные звуки просыпающегося сельского двора: скрип колодезного ворота, мычание волов и кудахтанье нашего будущего завтрака. К этому пасторальному шуму примешивались отрывистые команды, издаваемые Лисом, как всегда, с утра бодрым и полным творческих сил. Никогда я не мог понять, как нормальный человек может добровольно вставать в такую рань…

– Локоть опусти! Я тебе говорю, локоть опусти! – разорялся во дворе Лис. – Хочешь, чтобы в схватке руку сломали?

«Сэнди тиранит, – догадался я. – Хотя это еще вопрос, кто кого тиранит…»

Я лежал в постели, вслушиваясь в окружающие звуки, включая рецепторную систему и мужественно готовясь к подъему.

– Эй, Жано! – раздался прямо под дверью бодрый голос Бельруна. – Что ты сегодня с утра сонный, как осенняя муха? Что, на перине не спалось?

– Мы, это… с хозяйкой всю ночь… – послышался неторопливый ответ. Кажется, Ролло сегодня соображал еще медленнее, чем обычно. В воздухе повисло предгрозовое молчание.

– Что вы с хозяйкой всю ночь? – с тенью угрозы в голосе переспросил Бельрун.

– Разговаривали… – закончил фразу Жано.

– Что-что?! – искренне изумился Винсент. – О чем?

– О жизни… – мечтательно вздохнув, пробасил Ролло.

– Да… – философски изрек владелец цирка после некоторой паузы. – Значит, сегодня тебе тяжелую работу поручать нельзя. Ты, должно быть, изрядно устал после такого непосильного труда. Насколько я тебя успел узнать, самой длинной твоей фразой было: «Ах, как же я хочу есть!» Кстати, иди распорядись о завтраке, мы скоро выезжаем.

Послышался тяжкий вздох и удаляющиеся по коридору шаги влюбленного слона. В дверь постучали.

– Эгей, мастер Черная Рука, просыпайтесь!

– Входи, Бельрун, я не сплю, – произнес я, садясь на кровати.

– Вы слышали, у нас в труппе завелся оратор, – входя в комнату, жизнерадостно сообщил мне Винсент. – Железный Цицерон! Никогда не подозревал за Жано таких способностей… Ну да ладно. Я к тебе по хозяйственному вопросу.

– Что случилось? – одеваясь, спросил я.

– Да ничего не случилось. Овса лошадям купить надо, – успокоил меня Бельрун.

– Сейчас, – я полез развязывать кошелек.

– Что, у нас опять отбирают деньги? – послышался возмущенный голос Лиса за моей спиной. «Начинается!» – с досадой подумал я.

– Куда ты солид даешь? У тебя что, меньше монет при себе не бывает? – брюзжал мой экономный товарищ.

– Не бывает, – я продемонстрировал ему содержимое мешочка. Лис присвистнул и тут же потребовал:

– Вот что. Сдавай-ка кассу, теперь деньгами буду распоряжаться я. А то до Арелата с твоими барскими замашками мы не доедем!

– Я так понимаю, – произнес Винсент Шадри, настороженно глядя на хозяйственного Лиса, – это новый артист нашего цирка?

– Да, это великий артист оригинального жанра, – не замедлил отозваться я, мстительно глядя на Лиса. – Он способен перетаскивать мешки с песком при помощи языка. В хорошем настроении он даже способен перекидывать их через крепостную стену.

Лис бросил на меня уничтожающий взгляд и, приосанившись, гордо изрек:

– Чтобы я, знаменитый гайренский менестрель, опустился до бродячего цирка?!

На лице Бельруна появилось вопросительно-изумленное выражение.

– Погодите-погодите… Как же это я сразу не подумал? Ведь вчера вечером вас за столом называли Рейнар?

Я, понимая, что из-за лисовской гасконской гордости мое инкогнито, стойко державшееся последние дни, летело ко всем чертям, с грустью ожидал продолжения. И оно не заставило себя ждать.

– О! Конечно! Какой я дурак! – Бельрун хлопнул себя ладонью по лбу. – Вы – Рейнар Д'Apco д'Орбиньяк! Я очень люблю ваши песни, особенно вот эту:

Как ныне сбирается герцог ОжьеОтметить сарацинским шакалам… —

запел он на мотив, и отдаленно не напоминающий тот, на который Лис впервые исполнил этот блестящий перевод с русского в ратуше Трифеля.

– Я очень рад встрече с вами! – мсье Шадри подскочил к слегка ошарашенному своей популярностью на «исторической родине» гайренскому соловью и затряс его руку в дружеском рукопожатии. Внезапно он, пораженный какой-то новой мыслью, выпустил ладонь глупо улыбавшегося Лиса и уставился на меня.

– Тогда, выходит, вы… – циркач замолчал, подошел к полуоткрытой двери и, выглянув за нее, проверил, не подслушивает ли нас кто. – Вы – Вальдар Камдил, – подытожил он, радуясь собственной догадливости.

Я церемонно поклонился.

– Честь имею.

– А я-то, болван! Еще рассказывал вам о ваших же собственных похождениях! – неожиданно весело рассмеялся Бельрун. – Вот это да! Я не очень много приврал? – все еще улыбаясь, спросил он.

– Самую малость, – отозвался я.

– Ну, – потирая руки в каком-то радостном возбуждении, проговорил Винсент. – Теперь-то я от вас ни на шаг – ив огонь, и в воду!

– Откуда такой порыв? – мрачно спросил Лис, видимо, чувствовавший себя слегка виноватым в том, что мы «засветились». Бельрун хитро поглядел сначала на него, а потом на меня.

– Насколько мне известно, всеаюди, сопутствующие вам в недавнем прошлом, в конце концов становились коннетаблями: герцог Честер – в Англии, граф де Меркадье – здесь… Я думаю, меч коннетабля при новом короле Людовике мне будет вполне по руке! Во всяком случае, по древности и знатности рода оно по добает мне более, чем кому-нибудь в этом королевстве! – Винсент задрал кверху и без того курносый нос, изображая на своем хитром лице высокомерное пре-зрерие и спесь. – Вперед, мои рыцари! Прогоните этих презренных циркачей! – закричал он, простирая вперед руку. – Нам не подобает… Что нам, кстати, не подобает?

– скосил он хитрый глаз в сторону Лиса.

– Оставаться на этом постоялом дворе, – ответил я. – А особенно после вчерашнего. Не хватало нам еще проблем со святыми отцами. Как говорят на родине Рейнара, язык до инквизиции доведет!

Бельрун мгновенно перестал паясничать и, посерьезнев, произнес:

– Да уж… Ладно, надеюсь, Жано с Мадлен уже договорились до завтрака… Только и вы поспешите – до часа третьего мы должны выехать.

Наскоро позавтракав, мы, стараясь не привлекать ничьего внимания, запрягли свои повозки, готовясь покинуть «Серебряное стремя». Во двор вышли брат Жан и семенящая по нятам его маленькая воспитанница. За спиной священника болтался тощий узелок, в руках он держал толстую суковатую палку.