Свидетель или история поиска - Джон Годолфин Беннетт

дал мне рекомендательное письмо к Ормсби-Гору, в то время младшему члену правительства, и предложил мне встретиться с ним и рассказать о мой беседе с Иззет-пашой. Так случилось, что в день моей встречи с ОрмсбиТором Национальное Правительство объявило о своем намерении послать делегацию на Лондонскую Конференцию. Эта новость неприятно поразила одних и изумила других. Анкара держала в руках ключи от большинства проблем, требующих решения, но никто не желал этого признавать.

К моему удивлению, Ормсби-Гор серьезно отнесся к моему рассказу и послал меня к Роберту Ванзиттарту, тогдашнему доверенному секретарю лорда Карсона. Он попросил меня повторить беседу с Иззет-пашой и высказать собственное мнение о силе и организации Национального Правительства. Затем он позвонил кому-то — я думаю, что Ормсби-Гору — и в моем присутствии сказал: «Нужно попробовать устроить этому Беннетту приглашение на завтрак с премьер-министром. Он просил предоставить возможность узнать из первых рук об обстановке в Турции, мне кажется, у нас есть тот, кто нужен. Вы поговорите с Филиппом Керром?» Я даже не знал имени доверенного секретаря премьер-министра, вскоре унаследовавшего от своего отца титул лорда Лотиана и бывшего нашим послом в Соединенных Штатах во время второй мировой войны. Вазиттарт повернулся ко мне и пояснил: «Премьер-министр любит узнавать новости за завтраком. Если он согласится встретиться с Вами, расскажите ему то, что рассказали мне».

Затем он заговорил о делегации Национального Правительства из Анкары и спросил, не знаю ли я его главу, Бекир Сами-бея. Я ответил, что он был черкесом-землевладельцем из Трабзонда, и начал было распространяться о различных группах, влияющих на консулов Национального Правительства, Как вдруг он прервал меня и сказал резко: «Ормсби-Гор сказал мне, что вы здесь в отпуске. Если мы получим соглашение Военного Министерства, согласны ли Вы действовать как неофициальный офицер связи с делегацией из Анкары? Поскольку мы не признали их правительства, мы не можем отправить никого из министерства иностранных дел, но это сила, с который мы обязаны считаться». Слушая его, я вновь испытывал то странное ощущение нереальности происходящего, которое накатывало на меня всякий раз, когда я понимал, что будущее неизбежно и что не в моих силах повлиять на ход событий. Я вернулся в Англию в отпуск для поправки здоровья, я действительно нуждался в отдыхе — и я мог сказать об этом и выйти из игры. Я чувствовал, что мне не нужно опять влезать в турецкую политику. Я должен был отказаться, но еще до того, как он кончил говорить, я знал, что соглашусь.

Ванзиттарт рассчитывал на мое согласие как на нечто само собой разумеющееся; он позвонил в Военное Министерство и сказал, что в «Савойе», где остановились обе турецкие делегации, для меня будет заказан номер. Он велел мне одеть визитку, которой у меня не было. Из министерства иностранных дел я отправился прямо к Шольтам — единственным портным, которых я знал, и они обязались одеть меня за три дня. Я купил шляпу, коричневую трость с золотым набалдашником и из неряшливого офицера в форме превратился во вполне сносного на вид дипломата.

Я побывал у Филиппа Керра, но он не проявил особого интереса к моим рассказам, поэтому завтрак с премьер-министром не состоялся. Я не знал, что как раз в момент моего прихода он писал мистеру Ллойду Джорджу с просьбой освободить его от должности доверенного секретаря. Ванзиттарт распорядился, чтобы я встретил турецкую делегацию и всячески старался сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома. Он хотел, чтобы каждое утро я являлся в министерство иностранных дел и докладывал о их реакции на ход Конференции. Визитка была готова как раз вовремя, и 18 февраля, как раз через три недели после моего возвращения, я встречал Восточный экспресс.

Последующие десять дней были весьма поучительными для меня. Я встречался и слушал руководителей величайших военных держав. Президентом Конференции был избран Карсон, но Ллойд Джордж присутствовал на большинстве заседаний и с самого начала взял бразды правления в свои руки. Наилучшее впечатление произвел на меня Аристид Брайанд. В то время он был премьер-министром Франции, но очень отличался от французов, которых я когда-либо встречал. Он искренне, страстно верил в необходимость создания Соединенных Штатов Европы. Его политическое видение настолько опережало время, что даже через сорок лет его соотечественники едва ли понимают его. Остальными участниками конференции были Каунт Сфорза, итальянский министр иностранных дел, полковник Эдвард Хаус, личный представитель президента Вильсона и очень интеллигентный японец. Эти имена в течение двух лет я связывал с Верховным Советом Союзников и с его странными решениями, весьма осложнявшими наше положение в Турции.

Собственными глазами я увидел, что эти великие движимы такими же низменными побуждениями, как и большинство из нас. Все же я не мог не восхищаться Ллойдом Джорджем, несмотря на его дикое пренебрежение к фактам. Благодаря свой находчивости и остроумию он появлялся на заседаниях, не имея понятия о предмете обсуждения, за полчаса нащупывал слабые места в позициях собеседников и переводил дискуссию в нужное ему русло. Но ни разу я не слышал от него ни одного конструктивного предложения. Брайанд поразил меня явным стремлением достичь соглашения, что разительно отличало его от французских представителей, с которыми я имел дело в Турции.

Меня огорчали постоянные ничтожные разногласия. Было совершенно ясно, что и греки, и турки устали воевать. Греки были далеко не так сильны, как хотели казаться и какими их считало британское правительство. Плохо обученная, неуверенная армия таяла на территории величиной с саму Грецию с враждебным населением. В Европе Греции угрожали соседи-славяне — сербы и болгары. От союзников они не получили той помощи, на которую рассчитывали, но правительство Константина не решалось сдаться, как намеревался сделать ненавистный Венизелос. Со своей стороны, турки были крайне утомлены войной. Их мобилизовали двадцать лет назад, и они пережили-пять войн.

От Конференции сильно попахивало фарсом. Турецкие делегаты находились в отеле «Савойя», а греческие в «Кларидже». Греки отказались встречаться с турками из Анкары, поэтому проходили альтернативные встречи с двумя турецкими делегациями, и дело, естественно, никуда не двигалось. Меня использовали в качестве переводчика, и я просиживал на всех заседаниях. Игнорируя основные знания истории и географии, Ллойд Джордж не способствовал продвижению вперед. Однажды кто-то припомнил туркам преследования армян в Хаджине. Ллойд Джордж поинтересовался, где это, и, получив ответ, что это в Силиции, заметил, что и не подозревал, что турецкие войска добрались до Силезии. Чтобы скрыть наше замешательство, когда один из делегатов иронически поправил его ошибку, Ллойд Джордж предложил пригласить неофициальных