Тайны подмосковных лесов - Сергей Рокотов

Но вот больше до этого случая на шоссе Ворону самому не доводилось проливать человеческую кровь. А то, что делалось под его непосредственным руководством, он за убийства не считал. Один случай, правда, озадачивал, но он старался об этом не думать, потому что если думал, но начинало что-то мучить, точить... Нет лучше не думать... А вообще, Ворон всегда старался избегать нелепых критических ситуаций, пытался делать все аккуратно и логично. Но все до поры, до времени... Жизнь шла своим чередом - тюрьма, побег, всероссийский розыск... Когда-то такое должно было случиться. И все же - слишком круто, глупо как-то. Убийство мента при исполнении. Это вышка. И Хряк все видел. Но Хряк мужик битый, не чета тому недоноску из Пятигорска. Хряка и в зоне знали, как мужика надежного, никого никогда не подводившего. На нем тоже много всего было. А теперь, однако, вроде как на пенсии. Растворился в Московской области ташкентский уроженец и живет себе тихо-мирно, бомбит на машине, сажает цветочки на чужой земле, жениться, вроде бы, снова собирается. Не станет он закладывать... Не станет, пока на свободе. А если его возьмут по подозрению в убийстве? Не заложит? Кто знает... Не дай Бог, кто-нибудь номер его машины заметил на трассе. Мигом заметут. По уму, надо бы его... Нет, нельзя... Подождем... Двум смертям не бывать... Да двум-то не бывать, но на расстрел идти не хочется, лучше как-то по другому уйти из жизни и желательно лет на двадцать пять попозже... Что делать, однако? Концы бы в воду, и сгинуть отсюда к ядреной матери... Теперь жизнь другая - есть куда сгинуть, были бы только бабки... Но как их сделать? Без помощников тоже нельзя, а таких надежных блатырей, профессионалов, как Хряк, мало, ох, как мало... Нет, будь что будет, подождем...

Неспокойно, муторно было на душе у Ворона, душа его жаждала больших дел. Тоскливо, мерзко было валяться здесь и смотреть на жизнь через экран телевизора. Демократия, рыночные отношения, свобода слова... Какая с нашим народом может быть демократия? Каждый в душе вор и подлец, и работать никто не умеет, хапать только. А уж те, кто до власти дорываются, такие капиталы в свою пользу приватизируют... Ворон чувствовал, что грядут большие перемены, что не только наступает, а уже наступило время совсем других людей - никаких не демократов и диссидентов, а именно таких, как он. А он никак не может толком сориентироваться в происходящем, в конце концов, он только третий месяц на свободе. Но знал он одно - нужны деньги, большие деньги, любой ценой. А пока атавизмы прежних времен давали себя знать гнался за романтикой, дешевыми приключениями, рисковал понапрасну. Был очень собой недоволен, но продолжал действовать по инерции.

Быт, домашний уют безумно раздражали его, он испытывал от всего этого ощущение смертной тоски. А если и мечтал о чем или о ком-то, так это о том, в чем сам себе не мог признаться...

Вдали, в конце маленькой улочки Ворон увидел мощную высокую фигуру Хряка в дубленке и шапке. Шел он медленно, степенно, покуривал. Ворон весь напрягся от нетерпения, даже сам от себя такого не ожидал. Ну, скажи, дорогой, слова: "Аркадий мертв, Маша жива..." Ну, скажи... Как бы это было славно, вся жизнь его пошла бы другим путем... Ну... Ну... Как медленно он идет...

- Все, - тихо произнес Хряк, скривив губы в горькой усмешке. Отмучались твои Корниловы. С божьей и... нашей помощью...

- Да? - только и сумел выдавить из себя Ворон, до последней секунды рассчитывавший на другой ответ. - Кто тебе сказал? - сдавленным голосом спросил он, помолчав несколько минут.

- Бабка ихняя, мать Маши. Она звонила в больницу, куда их отвезли. Маша умерла сразу на месте, а Аркадий буквально только что перед её звонком, в больнице. И вот ещё что, интересная новость - их дочь пропала.

- Как это "пропала"?! - не понял Ворон.

- А вот так. Нет её нигде. Бабка-то думала, что она с ними уехала. Но ее-то в машине не было.

- Не было, - подтвердил Ворон.

- Бабка меня спрашивала, не знаю ли я, где их дочь, Катя, вроде бы. Думала, я знакомый какой...

- Ну и дела..., - пожал плечами Ворон. И помолчав, добавил: - Надо её найти. Обязательно надо найти.

- Да? - грозно спросил Хряк. - А больше тебе ничего не надо? - Он начал злиться, видя, что с Вороном творится нечто странное. - А других проблем у тебя нет? Еще приключений хочется?

Ворон смолчал. Надолго задумался, глядя куда-то в одну точку.

- Пошли в дом. Холодно, - сказал Хряк. - Да шугнись, Петр. Ты же деловой. Что тебе до этой Машки и её дочери?

- Не знаю, - потупил единственный зрячий глаз Ворон. - Сам не знаю. Мне про эту женщину рассказывал мой двоюродный брат, я как раз в отпуск из Монголии приезжал. Такой был шустрый, баб у него было как у тебя волос на голове, но от этой он прибалдел. Только о ней и базарил... Один раз увидел её в кафе и... А потом он погиб, его убил Аркадий Корнилов, я тебе говорил. А теперь и я мельком на неё поглядел. Именно такая, как рассказывал мне брат...

Хряк искоса поглядывал на Ворона, у которого, как ни странно, начал развязываться язык. Хряк практически понятия не имел, какие таинственные корни в прошлом связывали Ворона с семьей Корниловых.

- Да..., - продолжал Ворон. - Жаль её, так жаль. Надо было предположить, что она поедет с Аркадием, надо было её как-то задержать в Москве... Аркадий за свои грехи поплатился, а она-то за что? Такая женщина... Знаешь, Дима, никогда я никому ничего не отдавал, а вот ей бы отдал все. И себя впридачу.

Трудно было удивить Хряка, но на сей раз он удивился не на шутку. Он долго, по-бычьи, исподлобья разглядывал Ворона, словно какую-то диковину, а потом они молча зашли в дом. Хряк выпил пива, поел колбасы и завалился спать. Пока он трапезничал, Ворон сидел молча, подперев голову руками и курил в комнате, что очень не нравилось Хряку. Он терпеть не мог, когда курят в доме и отравляют воздух. Но не стал на сей раз делать Ворону замечаний... Порой ему казалось, что у того поехала крыша. Спрашивается, кто отправил женщину, которой он бы, как он говорит, все отдал, под мост, на смерть? Не он ли сам с помощью Хряка? Ведь он же видел, что она в машине... Чудной чувак этот Ворон, стремно с ним иметь дело...

Поев, Хряк прилег на диван и крепко заснул, сотрясая комнату могучим храпом.

Когда через пару часов он проснулся, в доме никого не было...

4.

Как же порой мало мы знаем людей, с которыми живем под одной крышей! Как мало мы знаем самых близких нам людей! Аркадий и Маша считали, что осведомлены обо всех делах их Кати, что она обо всем, что с ней происходит, им рассказывает. На деле же у неё давно уже была своя собственная, никому не известная жизнь.

Кате шел семнадцатый год. Она училась в одиннадцатом классе. Это возраст мечтаний, возраст расцвета, возраст превращения девочки в девушку и женщину, самый таинственный возраст, когда человек за короткий период времени становится совершенно другим.

Катя умело притворялась перед родителями пай девочкой, и они наивно полагали, что она таковой и является. Не пьет, не курит, с мальчиками не гуляет, по тусовкам не ходит, прилежно занимается... Так оно и было, но до поры, до времени...

Когда она в этом году пошла в новую школу в одиннадцатый класс, она попала в новый коллектив, который весьма-таки отличался от тех, в которых она вращалась раньше. Встретили её дружелюбно, особенно, мужская часть класса. Катя была очень красивой девушкой, очень была похожа на Машу в молодости. Черные волосы, темнее, чем у матери, высокий рост, уже на полголовы выше Маши, длинные стройные ноги. Она прекрасно одевалась, потому что иначе не могла, большую часть своей жизни проведя за границей, причем, долгое время в Париже. К тому, же, разумеется, весь класс мгновенно узнал, что она дочь дипломата, и это тем более подстегивало жгучий интерес к ней.

- Ты видел, какая телка к нам в класс пришла? - задыхаясь от волнения сообщил Мишка Савелов самому сильному и красивому парню в классе Андрею Зоричу. Андрей хорошо пел, играл на гитаре, занимался карате, к тому же отличался приятной внешностью и острым языком. В него были влюблены почти все девочки их класса. Он же до поры до времени отдавал предпочтение Юле Воронцовой, красивой полной девушке с белокурыми волосами. Они сидела за одной партой, а что было между ними за пределами школы, никто не знал, могли только догадываться, строить предположения. А это одиннадцатиклассники любили, возраст такой.

- Кто такая? - равнодушно спросил прогулявший вчерашний день Зорич.

- Катя Корнилова. Месяц, как из Франции вернулись. Отец дипломат. Телка обалденная, сам посмотришь. Выше твоей Юльки, а ноги... Смотреть невозможно... Эх, заняться бы... Только она на меня и глядеть не станет, вздохнул с горечью Мишка, критически оценивая свой малый рост и конопатую физиономию.

Никакого энтузиазма при этом сообщении Зорич не испытал. Он не был сексуально озабочен. Он уже год жил с Юлей, и им вместе было очень хорошо. У Юли родители целый день были на работе, и после школы им можно было вполне спокойно уединиться в её двухкомнатной уютной квартире и делать там то, что хочется. Зорич чувствовал себя на этой Земле спокойно и уверенно.