Тени Шенивашады (СИ) - Кангин Алексей Игоревич

К середине дня лодка добралась до деревни. Эрклиону уже порядочно надоело отвечать на вопросы рыбаков, но теперь он представил, что послушать чернеца может собраться вся деревня. Поэтому Эрклион поблагодарил рыбаков, попросил дать ему какую-нибудь одежду и показать направление на Кёсвен. Одежду нашли быстро — что-то такое же серое и непритязательное, как и обычная одежда чернецов Отрешённости. Только на сей раз безумно пахнущее рыбой. Но выбирать особо не приходилось. Енари позвал Эрклиона на ужин и просил остаться в деревне на ночь, чтобы успеть рассказать деревенским жителям о странствиях и дальних странах. Но Эрклион, не желая терять время и привлекать лишнее внимание, отказался. Тогда Енари предложил ему взять с собой вяленой рыбы. Тут Эрклион уже согласился. Взяв запас рыбы и воды, Эрклион отправился в свой дальнейший путь. По уверениям Енари, до Кёсвена было дня четыре пути. Эрклион же, не нуждающийся в сне и отдыхе, рассчитывал пройти это расстояние вдвое быстрее.

Эрия проснулась только ближе к середине дня. Всё время с рассвета и до этого момента Тагур провёл как на иголках. Вернувшись, он забаррикадировал дверь, а сам молча сел возле двери с ружьём в руках. Спать он так и не ложился. Он не выходил даже за едой, поскольку опасался слежки или нападения. Тагур открылся двоим людям и обокрал контрабандистов. Их с Эрией уже могли сдать тзай-таррам. И хотя Тагур прекрасно понимал, что вряд ли жизнегубы объявятся в Стреловце в ближайшие два дня, даже если их с Эрией и сдали, но ведь тзай-тарры могли поступить и по-другому. Не стоило отбрасывать мысль, что они могли просто назначить награду за их головы. Простые головорезы не так опасны, как жизнегубы, но зато угроза с их стороны более реальна и постоянна. Кроме того, головорезов могут нанять и контрабандисты. Артий наверняка сразу поймёт, кто ограбил его, и захочет наказать наглеца. Так что можно сказать, что сейчас ситуация стала даже хуже, чем была. Ведь если раньше он имел неприятности только с тзай-таррами, то теперь ещё и с контрабандистами, и, что вполне вероятно, и с Гильдией, которая никогда бы не одобрила кражу, а тем более кражу у контрабандистов.

Эрия открыла глаза, но не пошевелила ни рукой, ни ногой. Она начала кашлять сухим и слабым кашлем. Тагур подвинул кресло к её кровати, чтобы оказаться ближе к ней. Откашлявшись, Эрия заговорила. Язык её еле ворочался, но слова можно было понять:

— Спасибо. Я ещё жива.

— Я рад, что тебя удалось спасти, — Тагур улыбнулся. — Если бы не удалось, я бы себе этого не простил.

Эрия едва заметно помотала головой.

— Нет, ты был бы не виноват. Это я целиком и полностью виновата. Я была самонадеянна…

— Да, тебе следовало сразу мне сказать, что происходит. Я мог и не успеть.

Эрия вздохнула и замолчала на некоторое время. Потом ответила:

— Я не знала, что всё так обернётся. Я знала, что без тзай-шу нам, тзай-таррам, бывает плохо, но что настолько, даже не догадывалась. В Итуэдозе у нас нет недостатка в тзай-шу. Поэтому такой… — Эрия задумалась на секунду, подбирая подходящее слово. — Такой кризис я испытала впервые. Мне было очень плохо. Только самоконтроль, которому учат всех тзай-тарров, позволил мне протянуть подольше, погрузив себя в бессознательное состояние. Но всё тело до сих пор дико болит.

— У тебя были судороги, — объяснил Тагур.

— Да, из-за них, наверное. Где же ты достал тзай-шу?

— Через Гильдию и контрабандистов.

— Тебе пришлось раскрыться?

— Да, теперь как минимум двое знают, кто мы такие. Поэтому мы должны уйти как можно быстрее. Поправляйся.

— Да…

Эрия снова вздохнула, потом задержала дыхание. Видно было, что она хочет сказать что-то, что ей неприятно. Но сказать это нужно. Наконец она собралась с силами и заговорила:

— Я не хотела, чтобы ты видел меня такой. Но я и не знала, что стану такой. Видишь, что происходит? Орден держит нас на коротком поводке. Мы не можем долго обходиться без тзай-шу. Я уже чувствовала приближение смерти. Понимала, что мне недолго осталось. Так что даже никакие жизнегубы не нужны, чтобы избавляться от неугодных. Без тзай-шу мы проживём неделю, может две, и всё. Вот так, — тут словно бы прорвало какую-то плотину в сознании Эрии, и она заговорила более бойко и громко. — Вы, простые люди, гораздо более свободны, чем мы, тзай-тарры. Мы считаем себя хозяевами жизни, но мы лишь жалкие рабы, и господин может лишить нас жизни, просто перестав давать тзай-шу. Как больно это сознавать, как тяжело понимать, что всю жизнь ты провела в золотой клетке, будучи всего лишь разменной фигурой в чужой игре… И таков каждый тзай-тарр. Даже Ран-Ир-Дерена, моего наставника и учителя, разменяли, когда пришёл срок. Каждый из нас живёт лишь постольку, поскольку Орден позволяет ему жить. И никто из нас не сможет восстать против Ордена, потому что лишится тзай-шу в этом случае. Теперь я понимаю, почему тзай-шу выдают по чуть-чуть, один-два пузырька в неделю. Это сделано не потому, что тзай-шу тяжело производить. Это сделано для того, чтобы мы не могли создавать запасы. Чтобы мы всегда были на поводке. Чтобы не брыкались, Тагур. Ты это понимаешь?

Для Тагура всё это было самым настоящим откровением. Он чувствовал себя так, словно на него только что вылили ушат ледяной воды. Простые люди ничего не знают о жизни и быте тзай-тарров. В представлении обычных людей, тзай-тарры — мудрые защитники человечества, дающие ему мир, покой и техническое развитие. Да, многие не любят тзай-тарров, но эта нелюбовь происходит от простой зависти менее успешных к более успешным. А ведь выходит, что тзай-тарров нужно жалеть. Они действительно как рабы своего Ордена. Даже у простого крестьянина больше свободы. Он может собраться и уйти, куда глаза глядят. И будет жить. Может быть, даже хорошо. А тзай-тарр, вырванный из привычного ему мира, быстро и неизбежно умрёт.

— Я понимаю тебя. Я понимаю, что тебе непросто, — ответил Тагур. — Но это ничего не меняет. Мы должны идти в Энноранн. Приходи в себя, нам нельзя долго задерживаться. Если хочешь спать — спи. Но долго задерживаться здесь нам нельзя.

— Я скоро буду в порядке. Мне лишь нужно полежать денёк.

Конечно, вопрос про то, есть ли ещё тзай-шу, очень заботил Эрию. Но она боялась услышать ответ. Услышать, что ничего нет. И что её жизнь продлена всего лишь на неделю.

— Я чувствую, ты хочешь ещё что-то спросить, — сказал Тагур, внимательно глядя ей в глаза. Эрия отвела взгляд и тихо ответила:

— Нет…

— Знаю я это ваше женское «нет», — с улыбкой произнёс Тагур и вытащил из сумки коричневую коробочку. Он открыл её и показал содержимое Эрие. Глаза Эрии вспыхнули, и впервые за неделю Тагур увидел выражение радости на её лице.

— Я вижу! Тзай-шу! Как много! Но откуда? — недоумевала она.

— Ограбил караван, — с хитрым прищуром, ответил Тагур.

— И всё же…

— Расскажу, когда окончательно придёшь в себя.

— Хорошо, — Эрия снова улыбнулась. — Попробую поспать.

— Спи, я посторожу.

Тагур отодвинул кресло снова к двери и сел на страже с ружьём в руках. Он надеялся, что ни контрабандисты, ни жизнегубы их не найдут. В принципе, задача была не такой простой. В гостиницу они въехали под чужими именами, а ходить от номера к номеру и проверять, кто же там живёт, вряд ли кто-то будет. Но вот поставить своего шпиона в гостинице они вполне могут, и он будет ждать, когда Тагур и Эрия сами выйдут из номера. Ведь рано или поздно из номера всё же придётся выйти. Но сейчас можно немного расслабиться и даже подремать. Всё-таки, Тагур всю ночь не спал, бегая по городу и совершая преступления. Да, весёлая выдалась ночка, подумал Тагур и ухмыльнулся. Но то ли ещё будет. Теперь им будет сложнее выбраться из города, ведь если раньше они спокойно странствовали с обозами, то теперь в этих обозах вполне можно наткнуться на агентов контрабандистов. Идти пешком до Энноранн далековато. В принципе, у Тагура оставался только один нормальный вариант добраться туда: сначала прийти к Туманью, там найти старого знакомого и попросить его сопроводить их с Эрией до энноранской границы. Бродняки Туманья, насколько знал Тагур, иногда отправляли своих послов к энноранцам, чтобы обсудить какие-то изменения в Тумане или находки артефактов. Бродняки не служили никому, кроме себя, пользуясь своим уникальным статусом первой линии обороны против Владельцев в случае нового вторжения. Они не вмешивались в дела, которые не касались Туманья, а потому не стали бы выдавать Тагура и Эрию никому. Есть даже такое общее правило: с Туманья выдачи нет. Любой желающий мог присоединиться к броднякам. Другое дело, что для того, чтобы считаться полноправным членом их общины, необходимо было пройти трёхгодичное испытание, а это мало кому удавалось. Многие умирали, не справившись с мороками Туманья; другие не выдерживали сурового быта бродняков. Наверное, в Туманье могли быть и посланцы Итуэдоза, но вряд ли они были бы посвящены во внутреннюю борьбу Ордена и знали, что надо задержать Эрию. Когда одни члены Ордена вот так исподтишка убивают других, обычно это не получает широкой огласки. Сказать всем — ловите Эрию, фактически значило признать свою вину в покушении на неё. Так что, если там и есть тзай-тарры, бояться их вряд ли стоило. Но и попадаться им на глаза лишний раз не надо было. Тагур был осторожен, но отнюдь не склонен к паранойе. А с другой стороны, Тагур слышал, что в Туманье есть и ренегаты — и Таннедер-Ир мирится с ними, поскольку эти ренегаты также нужны для сдерживания Владельцев. Так что если в Эрие и учуют тзай-тарра, скорее всего, примут её за ренегатку, а их присутствие в Туманье никого не удивляет.