Выстрел на окраине - Николай Почивалин

Прислушавшись к затихающим шагам, женщина прошла во вторую комнату, где стоял телефонный аппарат...

Высокий мужчина с волевым, мужественным лицом начинал нервничать — вторая жертва медлила спасать свои богатства. Прошмыгнувший мимо молодой человек в коричневой шляпе успокаивающе кивнул, повернул за угол.

В ту же минуту сердце высокого радостно дрогнуло: на улице показалась седовласая женщина с огромным чемоданом, таким тяжелым, что ей то и дело приходилось перебрасывать его с руки на руку. «Дура!» — невольно усмехнулся человек, двинувшись навстречу.

— Гражданка, подождите.

— Пожалуйста. — Женщина довольно охотно поставила тяжелый чемодан на землю. — В чем дело?

— Куда вы направляетесь?

— Туда, куда надо, — невозмутимо ответила женщина.

— Предъявите паспорт.

— А кто вы такой?

— Я? — человек в черном костюме холодно улыбнулся. — Сейчас узнаете!

Сцена, за исключением некоторых деталей — у женщины, например, паспорт оказался с собой, — повторилась. Когда из-за угла вышли молодой человек в шляпе, искусно изображавший отчаяние, и невысокий угрюмый мужчина, державший руку в кармане, «сотрудник», остановивший женщину, предупредил:

— Запираться бесполезно. Я — из ОБХСС, — помахал он красной книжечкой.

— Покажите! — раздался за его спиной негромкий спокойный голос.

Мужчина круто обернулся, дернулся и, мгновенно оценив обстановку, примиряюще пожал плечами. Бежать было бесполезно: увлекшись спором с несговорчивой женщиной, аферисты не заметили, как их окружили.

— Это недоразумение! — волновался молодой человек в коричневой шляпе. — Вот мой паспорт!

Худощавый мужчина в ковбойке бегло просмотрел паспорт на имя Михаила Либензона, спокойно положил его в свой карман.

— Хорошо, в отделении разберемся.

— Роза, что ты там наложила в чемодан? — пробился, наконец, к своей жене Глейзаров, пожилой человек в белой тужурке.

— Что положила? — засмеялась женщина. — Все, что потяжелее, даже два кирпича. Неси теперь сам, все руки отмотала!

Женщина отыскала взглядом Либензона. Ее большие, когда-то, должно быть, изумительно красивые глаза потемнели от возмущения.

— Мой муж, молодой человек, — советский инженер, а не коммерсант!

— Бывают ошибки, мадам! — развел руками Либензон.

Третий участник аферы вел себя совершенно безучастно. Он стоял посредине, вытянув непропорционально длинные руки вдоль коротенького туловища, равнодушно смотрел в землю и, когда подошла машина, не дожидаясь распоряжения, первый полез в синий крытый кузов.

В отделении задержанных провели в дежурную комнату. Худощавый человек в ковбойке коротко кивнул сидевшему за столом младшему лейтенанту:

— Я сейчас.

Либензон снял шляпу, вытер тонким батистовым платком лоб, непринужденно расчесал густые черные волосы.

— Жарко, — кивнул он дежурному.

— Печет, — словоохотливо поддержал круглолицый младший лейтенант, невольно выделив этого молодого симпатичного человека и сочувственно осведомился: — Что, задержали?

— Да я в роли свидетеля. — Либензон повесил на спинку стула коричневый в полоску пиджак, неодобрительно покосился на своих коллег. — Привязались на улице, спасибо, милиция выручила!

— Бывает, — окончательно утвердился в своем сочувствии дежурный. Он выразительно пошлепал себя под круглым подбородком. — Под этим делом, наверно? Напьются и безобразничают.

— Конечно, — брезгливо поморщился Либензон, незаметно моргая высокому. Он наклонился к дежурному, доверительно понизил голос: — Куда тут на минутку можно?

— Как выйдете — налево, — охотно пояснил дежурный. — Во дворе.

— Пиджак я оставлю, ничего? — заботливо спросил Либензон.

— Конечно, чего тут, — успокоил младший лейтенант. — Я же здесь!

Поглаживая влажную шелковую тенниску, Либензон вышел; высокий и длиннорукий не шелохнулись.

Капитан Заречный, худощавый человек в клетчатой ковбойке, вошел в дежурную комнату, хотел что-то сказать и изменился в лице: на стуле Либензона висел только коричневый пиджак.

— Где третий, Федюнин?!

— Сейчас придет, товарищ капитан, — спокойно объяснил дежурный. — Вышел...

— Разиня! — уже из дверей крикнул Заречный.

В отделении тревожно захлопали двери, часто застучали сапоги.

Через полчаса в райотдел приехал майор Чугаев. Он прошел в комнату, куда поместили двух оставшихся преступников, теперь уже тщательно охраняемых, еще в дверях весело окликнул:

— А, старый знакомый! Здорово, Захаров.

Высокий человек в черном костюме нерешительно поднялся, вглядываясь в лицо опознавшего его человека. Серые холодные глаза оживились.

— Здравия желаю, гражданин начальник! Опять свиделись.

— Свиделись, Захаров, — засмеялся Чугаев. — Чего ж это ты так разменялся? Бывало, вооруженный грабеж, а теперь мелкое мошенничество? Не узнаю, Захаров!

— Что делать, гражданин начальник, — улыбнулся Захаров. — Пятый десяток, в мои годы лучше сто шестьдесят девятая, чем пятьдесят девятая — три...[5]

— А «завязать» не пора?

— Да, может, уже и пора, что-то часто срываться стал.

— Ну, в Саратове, положим, вы неплохо сработали, — подмигнул Чугаев.

— Уже знаете? — не очень удивился Захаров. — Да, там чисто прошло.

— Ты садись, Захаров, — разрешил Чугаев. — Разговор у нас долгий будет. Посоветуй вот, как Либензона взять. Промазали тут ребята.

— Мишу-то? — в голосе Захарова звучало почтительное восхищение. — Не возьмете, гражданин начальник. Это — артист!..

— Возьмем, — пообещал Чугаев.

На допросе Захаров подробно рассказал, как он после очередного освобождения из заключения познакомился в Новосибирске с Либензоном и тот соблазнил его верным заработком.

— Никого не грабим, — вдохновенно убеждал Либензон. — Доверчивые граждане отдают ценности добровольно, из рук в руки. Статья сто шестьдесят девятая — максимум три года, пустяк!

Затем в их компанию влился Перепелица — маленький угрюмый человечек. Механика аферы была необычайно проста: прибывая в город, Либензон под предлогом устройства на работу обходил несколько баз и трестов, узнавал фамилии и домашние адреса сотрудников. Все остальное совершалось быстро, напористо, и, обобрав двух, самое большее — трех человек, преступники немедленно уезжали в другой город.

Выждав некоторое время, Захаров сообщил даже адрес квартиры, где они остановились. Действовал Захаров наверняка: когда милиция приехала, комната на окраине была уже пуста: хозяйка дома показала, что Миша, как его все звали, заехал на такси, пробыл на квартире считанные минуты и уехал, пообещав вернуться вечером. Посредине комнаты валялись два раскрытых чемодана и саквояж с отрезом. Все, за исключением денег, было цело.

Не дали никаких результатов и другие оперативные меры — осмотр вокзала, аэропорта, автовокзала; ничего утешительного не принесли и запросы, посланные вместе с фотографиями Либензона в города, где он мог укрыться у своих родственников или знакомых. Обходительный молодой человек с манерами джентльмена и повадками крупного жулика канул словно в воду...

3

Остальное произошло так.

В назначенный день и час, держа наготове букет красных гвоздик, Давид Войцеховский, или, как теперь уже известно, Михаил Либензон, постучал в фанерное окошечко. В прохладной комнатке для посетителей никого не было.

Окошечко открылось, но вместо голубоглазой Светланы в него выглянула немолодая женщина в синей форменной одежде.

— Слушаю вас.

— Простите, мне бы Свету. Мы с ней договорились.

— И зачем же вам нужно Свету? — спросил кто-то позади.

Либензон быстро обернулся — за его спиной стояли два офицера милиции.

— О времена! — патетически воскликнул Либензон и любезно поклонился. — Пойдемте, молодые люди.

ВЫСТРЕЛ НА ОКРАИНЕ

1

Молодая женщина в платье из льняного полотна оглянулась и, на мгновение задержав на Бухалове карие глаза, поздоровалась.

— Вы, наверно, новенький? — Женщина говорила мягко, чуть-чуть припевая, как говорят обычно украинцы. — Со всеми товарищами из управления познакомилась, а вас первый раз вижу.

— В отпуске был, — коротко ответил Бухалов, вертя в руках соломенную шляпу.

— Вот оно что! — кивнула женщина. — Ну, давайте знакомиться. Я — ваша новая библиотекарша, зовут меня Лидия Николаевна Приходько.

— Бухалов, — назвался капитан, неловко пожимая прохладную руку женщины.

— Слышала о вас, — внимательно посмотрела библиотекарь. — И много хорошего.

— Ну, что там, — смутился Бухалов. Белые залысины на его лбу порозовели.

Помогая этому высокому сутулому человеку в сером просторном костюме преодолеть смущение, библиотекарь склонилась над абонементом, отыскала карточку.

— За вами ничего нет?.. Да, все сдано. Что ж вы хотели почитать?