Песнь крови - Энтони Райан

– Прикасалась, брат?

– Да. Дотрагивалась ли она до тебя хоть пальцем?

Ваэлин вспомнил, как неуверенно Селла потянулась к нему, и осознал, что она действительно ни разу к нему не прикоснулась, хотя в тот момент, когда она что-то в нем нашла, взгляд ее был таким проникновенным, что Ваэлину и впрямь показалось, будто она его коснулась – коснулась изнутри.

– Нет. Ни разу.

Тендрис выпрямился и удовлетворенно кивнул.

– Ну, тогда тебе и впрямь повезло.

– Повезло?

– Эта девка – ведьма из отрицателей, малый! – сказал Макрил. Он уселся на поваленную березу и жевал стебель сахарного тростника, который откуда-то взялся в его обветренном кулаке. – Она одним прикосновением своей хорошенькой ручонки может вывернуть тебе душу наизнанку.

– Наш брат имеет в виду, что эта девушка обладает неким могуществом, способностью, пришедшей из Тьмы, – пояснил Тендрис. – Ересь Неверных временами проявляется весьма странно.

– Что же это за могущество?

– Мы лучше не станем обременять тебя подробностями.

Он тронул повод коня и направил его на край поляны, высматривая следы.

– Так ты говоришь, они ушли вчера утром?

– Да, брат.

Ваэлин старался не смотреть на Макрила, зная, что коренастый следопыт пристально и недоверчиво вглядывается в него.

– Они пошли на север.

– Хм… – Тендрис взглянул на Макрила. – Сумеем ли мы выследить их без собак?

Макрил пожал плечами:

– Может быть. После вчерашней метели это будет не так-то просто.

Он откусил еще кусок сахарного тростника и выкинул его в снег.

– Я поищу в холмах к северу отсюда. А вы лучше берите остальных и проверьте земли к западу и к востоку. Может быть, они попытались заложить петлю, чтобы сбить нас со следа.

Он напоследок еще раз враждебно взглянул на Ваэлина и бегом бросился в кусты.

– Что ж, брат, пора нам прощаться, – сказал Тендрис. – Уверен, мы с тобой еще встретимся, когда ты пройдешь все свои испытания. Кто знает, быть может, в моем отряде найдется место для молодого брата с отважным сердцем и зорким глазом!

Ваэлин посмотрел на трупы двух псов. По белому снежному покрову расползались струйки крови. «Они бы убили меня. Они на это и натасканы. Не просто идти по следу. Если бы они нашли Селлу и Эрлина…»

– Кто знает, какими путями поведет нас Вера, брат, – сказал он Тендрису. Ему не хватало духу на то, чтобы говорить иначе как нейтральным тоном.

– Воистину так! – Тендрис кивнул, признав мудрость его слов. – Ну что ж, да пребудет с тобой удача!

Ваэлин был так изумлен тем, что его план и впрямь сработал, что, лишь когда Тендрис был уже на краю поляны, спохватился, что не задал чрезвычайно существенного вопроса.

– Брат! А что мне с собакой-то делать?

Тендрис пришпорил коня, подняв его в легкий галоп, и оглянулся через плечо.

– Умный человек ее бы убил. Отважный оставил бы себе.

Он расхохотался, вскинул на прощание руку и исчез за деревьями. Скачущий конь поднял облако снежной пыли, искрящейся в лучах зимнего солнца.

Ваэлин опустил взгляд на пса. Пес смотрел на него преданно, вывалив длинный розовый язык из влажной от слюны пасти. Мальчик снова обратил внимание на то, сколько шрамов у него на морде. Этот зверь был еще молод, но жизнь ему явно выпала нелегкая.

– Меченый, – сказал ему Ваэлин. – Я буду звать тебя Меченый.

Собачье мясо оказалось жестким и жилистым, но Ваэлину было не до того, чтобы перебирать харчами. Меченый непрерывно скулил, пока Ваэлин кромсал одну из туш, отрезая у самого большого пса заднюю ногу. Пока Ваэлин волок добычу обратно в лагерь, резал мясо полосками и жарил его на костре, пес держался в сторонке. И только когда мясо было съедено, а остаток Ваэлин запрятал в дупло, собака осмелилась подойти поближе и, сопя, привалилась к ногам мальчика, ища ободрения. Несмотря на всю свирепость, к каннибализму воларские псы были явно не склонны.

– Даже и не знаю, чем тебя кормить, раз своих сородичей ты не ешь, – задумчиво сказал Ваэлин, неумело гладя Меченого по голове. Пес явно не привык к ласке и в первый раз, когда Ваэлин попытался его погладить, опасливо шарахнулся.

В лагере он провел около часа: готовил, разводил костер, отгребал снег от шалаша и боролся с искушением пойти и посмотреть, ушли Эрлин с Селлой или по-прежнему сидят в пещерке. С тех пор как Тендрис ускакал прочь, Ваэлина не покидало ощущение, что что-то не так: подозрение, что тот чересчур легко принял его слова на веру. Разумеется, он мог и ошибаться. Тендрис показался ему одним из тех братьев, чья Вера тверда и несокрушима. Если это так, тогда ему даже и в голову прийти не могло, что его брат лжет, и к тому же лжет, покрывая отрицателей. С другой стороны, мог ли человек, который всю жизнь выслеживает еретиков по всему Королевству, остаться столь наивным и чуждым цинизму?

Не зная ответа на эти вопросы, Ваэлин не мог рисковать, проведывая беглецов. В ветре не было ничего, что могло бы предупреждать об опасности, песнь глуши не менялась, намекая на засаду, однако мальчик упорно сидел в лагере, жевал собачье мясо и гадал, что ему делать с непрошеным подарком.

Меченый казался на удивление жизнерадостным зверем, если принять в расчет, что его натаскивали охотиться на людей. Он носился по лагерю, играл с палочками или косточками, которые выкапывал из-под снега, и притаскивал их Ваэлину, который быстро выяснил, что пытаться их отобрать – дело утомительное и бесполезное. Мальчик совершенно не был уверен, что ему позволят оставить собаку себе, когда он вернется в орден. Мастер Джеклин, хранитель псарни, вряд ли захочет держать подобную зверюгу среди своих ненаглядных гончих. Скорее всего, псу перережут глотку, как только он появится в воротах.

После полудня они отправились на охоту. Ваэлин ожидал новых бесполезных поисков, но вскоре Меченый встал на след. Пес коротко тявкнул и понесся по снегу. Ваэлин затрусил следом. Вскоре нашелся и тот, кто оставил след: замерзшая туша маленького оленя, очевидно, погибшего во время вчерашней бури. Как ни странно, туша была не тронута. Меченый терпеливо сидел возле туши, опасливо поглядывая на приближающегося Ваэлина. Мальчик выпотрошил тушу, бросил внутренности Меченому – пес пришел в бурный восторг, чем застал Ваэлина врасплох. Он весело тявкнул и принялся пожирать мясо, давясь и лихорадочно клацая челюстями. Ваэлин поволок оленя обратно в лагерь, размышляя об удивительной перемене в своем положении. Еще вчера он буквально умирал с голоду, а сегодня у него уже вдоволь еды, и все это меньше чем за сутки. На самом деле, теперь еды у него было столько, что ему и не съесть до тех пор, как мастер Хутрил вернется, чтобы отвезти его обратно в Дом ордена.