Смерть на горячем ветру - Дуглас Уорнер

«Зек», вот кто я такой», — подумал я, давая другой ход своим мыслям. Заключенный. Помещенный в тюрьму за пропаганду своих убеждений. О, я оказался в хорошей компании. Половина премьер-министров в Британском Содружестве Наций побывали в тюрьмах Еe Величества до того, как их посвятили в рыцари…

Часы у меня отняли вместе с другими валами, и я не мог определить время. Было уже далеко за шесть — возможно, около семи. Я попробовал прикинуть, сколько времени ушло на то, чтобы арестовать меня, привезти сюда, зарегистрировать, и сколько времени я пробыл в камере. Получалось примерно три четверти часа на формальности. Но определить, сколько времени я думал, мне совершенно не удалось.

Как выяснилось впоследствии, смятение началось в десять минут восьмого. Я услышал крики, звуки бегущих ног, лязг и звон металла. Открывались двери камер, раздавались приказания. Стражник открыл и мою дверь.

— Выходите, эй, там! — крикнул он. — И пошевеливайтесь!

— Что происходит?

— Приказано перевести вас куда-то. Выходите! Становитесь в строй!

Воспрянув духом, я. присоединился к другим заключенным. Это было организовано. Мы потащились обратно в ту же комнату. Нам вернули вещи. Потом вывели на улицу. У поребрика стоял «черный ворон». Точнее, он полузаехал на тротуар, чтобы освободить место на дороге. Движение машин показалось мне странным, но у меня не было времени понять, чем оно меня удивило. В тот момент, когда из участка вышел сержант, из-за утла выехала Маргарет.

— Мистер Кэртис, — обратился ко мне сержант. — Вы свободны. Как сообщили из Скотланд-Ярда, с вас сняты обвинения. — Он добавил: — Но я вам советую поехать с нами, сэр. Так будет безопаснее.

— Он со мной, сержант, — вмешалась Маргарет. — Пошли, Иэн. Нам придется бежать.

Я удивился, но последовал за ней.

— Куда мы идем?

— В редакцию.

— Как в редакцию? Зачем?! Она же в самом центре опасной зоны.

— Джон вызвал редакционный вертолет.

— Блестящая мысль! — восхитился я. — Разве нельзя найти машину?

— Мы не в ту сторону идем, — ответила Маргарет. —

Сейчас на всех улицах Лондона одностороннее движение — от центра.

Теперь я понял, почему движение на улице показалось мне странным: весь транспорт по обеим сторонам улицы ехал в одну сторону.

— Нам еще повезло, — заметила она. — У большинства обитателей этого района есть машины, а у кого нет, тех подвезли, или они сели на автобусы и в метро.

У меня не хватало дыхания, чтобы задать сотни вопросов, готовых сорваться с языка. Меня поразил спокойный, упорядоченный поток машин, ехавших на север. Я почти не замечал свидетельств беспорядка, и лишь несколько — грубости или страха. Один раз из окна проезжавшей машины высунулся человек и крикнул: «Эй, вы, двое! Вам не в ту сторону. Забирайтесь на крышу моей машины». Он не мог остановиться, и Маргарет просто покачала головой, улыбнулась, и мы пошли дальше. Как я заметил, движение было не быстрым, но непрерывным. Я попытался подсчитать среднюю скорость, прикинуть требуемое время и оценить, сколько народу не успеет выбраться. Это было пренеприятнейшее упражнение в устном счете. Я скоро запретил его себе и сосредоточился на том, чтобы выжать из себя все возможное. Но я успел подумать: странные создания люди. Подойди к ним неправильно, и они паникуют, бегут, бесчинствуют, грабят. А подойди к ним правильно — даже в Лондоне и Нью-Йорке в час пик — и они проявят удивительное спокойствие и мужество.

Мы добежали до редакции. На часах было без десяти восемь.

Двери были распахнуты, первый этаж — пуст.

— Мы спасены! — воскликнула Маргарет.

Она бросилась ко мне в объятия, рыдая и целуя меня.

— О, Иэн! Ты был замечателен по телевизору. Я никогда тебя так не любила.

Это проливало бальзам мне на сердце, но сейчас было не до того.

— Как ты меня нашла?

— Морган. Он сумел позвонить Джону. Он сделал для тебя все, что смог. Я сразу же помчалась через Лондон.

Мы поднялись в мою комнату пешком — электричество было отключено, и лифт не работал. Маргарет начала рассказывать все в деталях.

— Джон довольно быстро нашел Моргана, но ты сыграл основную роль. Мистер Фиггис смотрел телевизор, когда до него добрался Джон. На экране был ты. Ты произвел на него громадное впечатление — он связался с комиссаром полиции, армейскими казармами, транспортным управлением, гражданской обороной и всеми остальными в два счета. Фиггис полностью отстранил сэра Гая. Из него выйдет прекрасный премьер-министр.

Я с трудом поднял тяжелую железную дверь, и мы вышли на крышу. На фоне заходящего солнца вырисовывалась фигура Джона Холта.

— Великолепная работа, Иэн! — произнес он.

Я подошел к парапету. Вокруг нашего здания не было ни души. Улицы вокруг нас в пределах видимости были пустынны. До самого собора Святого Павла не было видно ни одного человека.

— Ты слышишь, Иэн? — спросила Маргарет, кладя руку мне на плечо.

Прислушавшись, я уловил за порывами дьявольского ветра обрывки песни.

Маргарет крепко обняла меня и сказала:

— Они уходили с песней…

Тишину разорвал шум винта. Вертолет прилетел с юга с уже привязанной веревочной лестницей. Один за другим мы поднимались в зависшую над нами машину, в безопасность.

Я посмотрел с неба на землю. Оставались минуты. Мое сердце было готово разорваться на части. Это был мой город. Здесь я родился, вырос, создал себе имя в газетном мире. Заходящее солнце покрыло золотой краской шпили, купола и даже бетонные коробки. Древняя река, мерцая, изгибалась в своем вечном течении к океану. Посмотри на это, внимательно посмотри на все это и запомни на всю жизнь, все черное, и серебряное, и серое, и зеленое, и не изменившееся под солнечными лучами темно-голубое и коричневое. Смотри и оплакивай, потому что творцы, создавшие город, ушли навсегда, а дураки приговорили его к смерти.

Мы не могли спасти всех. Никогда не было, да и не будет составлено приблизительного списка погибших. Среди жертв был и сэр Гай Рэйнхэм. От отказался эвакуироваться и ни секунды не колебался в том, что землетрясения не будет. Хотел бы я знать, о чем он думал в те последние страшные минуты, когда Лондон заколебался и рухнул? Может быть, он принял смерть более стоически, оттого, что знал: род Рэйнхэмов не обрывается.

Десятый в роду баронет, мой приемный сын, сейчас, когда я пишу эти строки, играет на лужайке за окнами. Он здоровый и красивый ребенок, прекрасный сын, и я им горжусь. И каждый день я замечаю, что он становится все более похожим на Маргарет.

Агадир, март 1963

Фуэнгирола, Испания, февраль 1967

Примечания

1

Британская Европейская Авиатранспортная Компания.