Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815 - Эрнест Лависс

Новые роды оружия. Организация пехоты, хорошо проведенная уже в эпоху революции, была мало изменена. Наполеон вербовал в гренадеры отборных людей. Из наиболее малорослых (не выше 4 футов 11 дюймов) он сформировал роты волтижеров, стрелков, вооруженных легкими ружьями и снабженных легкой амуницией; Наполеон имел в виду прикомандировать их к полкам легкой конницы, за которыми они могли бы следовать беглым шагом, не отставая от «сапога всадника» или от «хвоста лошади». Позднее (императорский декрет от 19 сентября 1805 г.) ограничились тем, что сформировали при каждом батальоне роту стрелков, ружья которых, драгунского образца, были несколько легче обыкновенных. К коннице они не были прикомандированы. Другая попытка имела целью приучить часть драгун к пешему бою, сообразно их первоначальному назначению; но после поражения спешенных драгун при Вертингене этот опыт был оставлен. В 1809 году Наполеон сформировал волтижерские полки; в 1814 году число их доходило до 19. Они представляли собою легкую пехоту. Рассадниками пехотных офицеров были лицеи, военный пританей в Ла Флеше и Фонтенеблоская военная школа, с 1808 года перенесенная в Сен-Сир. Из пехоты выходило наибольшее число офицеров армии, в среднем 70 %.

Напротив, конница нуждалась в коренном преобразовании. Она играла довольно бледную роль в войнах революции. Конницу в один день не создашь, а конница старой королевской армии была совершенно расстроена эмиграцией почти всех своих офицеров. Притом не было и лошадей, так как конские заводы были упразднены; лошадей добывали теперь лишь путем реквизиции. Наполеон в 1807 году снова открыл конские заводы, а в 1809 году организовал большие депо конского запаса под управлением кавалерийских генералов. «Для нужд армии, — сказал однажды Наполеон, — требуется четыре вида конницы: разведчики, легкая кавалерия, драгуны и кирасиры». Разведчиками являлись конные егеря императорской гвардии, а в одном из иностранных корпусов — польский легкоконный полк. Легкую кавалерию по преимуществу представляли собою гусары; это была наиболее по-лулярная в армии часть конницы благодаря пестроте их формы, их щегольскому виду и залихватским манерам. С 1803 но 1810 год было создано десять гусарских полков, которые отличались друг от друга цветом доломана, рейтуз и жилета или, по крайней мере, обшлагов и отворотов, но все обладали одинаковой гусарской выправкой[25], т. е. были смелы, бравы на вид и отважны. 26 полков конных егерей делили с гусарами разведочную службу и в случае надобности шли вместе с ними в атаку — сабли наголо. Ими командовали лучшие военачальники Великой армии: Кюрели, Марбо, Сегюр, Монбрён, Лассаль, Мюрат; все — кавалеристы по призванию, все — «люди инстинкта», сумасброды и забубённые головы, подчас немного пустые, но умевшие, не щадя ни людей, ни коней, творить чудеса и как будто служившие подтверждением старинного девиза Жака Кера: «А coeurs vaillants rien impossible» (для смелых нет ничего невозможного).

Драгуны являлись линейной кавалерией. С самого начала Империи их было 21 полк; некоторые из этих полков были позднее преобразованы в гусарские, другие — в уланские; последние были вооружены и обучены по тем же принципам, как и польский легкоконный полк. Подобно Монтекукули и Морицу Саксонскому, Наполеон считал пику специальным оружием линейной конницы. Тяжелую кавалерию составляли кирасиры и карабинеры. Кирасиры носили двойную кирасу, защищавшую грудь и спину; под двойным нагрудником, заменившим простую кирасу, всадник чувствовал себя в большей безопасности, и это служило сильной нравственной поддержкой. Карабинеры — единственная часть бывшей королевской гвардии, уцелевшая в водовороте революции, — носили каску с гребнем из красной синели, кирасу с золотым солнцем, как во времена Людовика XIV, и белый с синим мундир Марии-Луизы. Из числа командиров кирасирских полков наиболее прославились Келлерман и Мильо. Ко-ленкур вышел из карабинеров. Наполеон не принял этого корпуса в состав своей гвардии и командиром его назначил своего брата Луи, коннетабля, вспомнив, может быть, что при Людовике XVI шефом карабинеров был граф Прованский. В новейших армиях конница составляет обыкновенно пятую часть общей массы; Наполеон полагал, что кавалерия должна составлять во Фландрии и Германии четвертую часть пехоты, в Альпах и Пиренеях — двадцатую, в Италии и Испании — шестую.

Артиллерия и инженерная часть подверглись лишь незначительным преобразованиям. Со времени графа Сен-Жермена и Грибоваля французская артиллерия была первой в Европе, а со времени Фридриха II французские инженерные офицеры нарасхват приглашались во все иностранные армии. Наполеон предъявлял большие требования к обоим этим корпусам. Наиболее крупные его сражения — при Эйлау и Фридланде, при Эсслинге, Ваграме и Бородине — сопровождались жесточайшей канонадой. Осада Гаэты, Данцига, Кенигсберга, Сарагоссы, Инсбрука и укрепления острова Лобау дали возможность инженерному корпусу многократно отличиться. Имена Мармона, Сонжи, Друо и Лористона среди артиллеристов, Мареско, Шассел и Эбле из числа инженеров заслуженно приобрели почетную известность. При Наполеоне был сформирован обозный отряд. К отдельным корпусам были прикомандированы команды пекарей, кузнецов и молотобойцев. Ларрей, изобретший в 1792 году систему походных госпиталей, заведывал хирургической частью, Деженетт — «медицинской» (терапевтической). Армия должна была стать полным организмом, способным жить самостоятельной жизнью и собственными средствами. Наполеон думал обо всем, всюду вносил свою инициативу и своим поразительным организаторским талантом пробуждал во всех отраслях военного ведомства невиданное до тех пор оживление.

Вспомогательные и иностранные корпуса. Рекрутский набор распространялся на всех взрослых жителей Франции, разросшейся до Альп и Рейна. Но в состав Великой армии входили также вспомогательные войска, вербовавшиеся в вассальных землях: итальянцы, швейцарцы, немцы из Рейнского союза, поляки и пр., и иностранные корпуса, выставляемые союзными государствами. Так, в рядах французской армии находилось: 16 000 швейцарцев, предоставленных в распоряжение Франции на основании договора 1803 года, ганноверский легион, сформированный в этом же году генералом Мортье, легионы северный и вислинский, шесть хорватских пехотных полков, шесть иллирийских стрелковых полков, затем саксонский отряд Репье, баварский — Деруа, испанский — маркиза Ла Романа, итальянский — принца Евгения, отряд мамелюков и польская легкая конница Понятовского. Последняя заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов отдельно.

При вступлении Наполеона в Польшу к нему добровольно стали являться польские кавалеристы, предлагая свои услуги. 2 марта 1807 года он издал указ о сформировании одного полка легкой кавалерии в четыре эскадрона. Здесь бок о бок, без различия чинов, служили в качестве добровольцев рядовые и офицеры — все шляхетского происхождения. Ни следа дисциплины, никакой выучки, но необыкновенное усердие и отвага, не знающая границ. В эпическом штурме при Сомо-Сиерра поляки, в числе 248 сабель под начальством Монбрёна, выдержали огонь 13 000 испанцев и 16 орудий и овладели позицией. При Ваграме они захватили пики австрийских драгун, чтобы тем скорее привести их в расстройство и разбить. После этого Наполеон вооружил их пикою, которая к тому же была их национальным оружием. В последних кампаниях наполеоновского периода они прославились рядом героических подвигов.

Все возраставшая нужда в людях заставляла Наполеона беспрестанно увеличивать число иностранных корпусов в Великой армии. Наполеон сформировал даже семиостровной батальон, набранный на Ионических островах, батальон греческих стрелков, албанский полк и татарский эскадрон. В 1809 году он потребовал от России подкреплений против австрийцев, а в 1812 — прусский и австрийский контингенты для борьбы с Россией.

С 1809 года французская армия была как бы денационализирована: в ней говорили на всевозможных языках. Иностранные корпуса оставались верны Франции до 1812 года. Неудача похода в Воссию побудила почти всех их отложиться.

Таким образом, наполеоновская армия представляла собой необыкновенно пеструю толпу, в которой мелькали всевозможные костюмы. Что за неимоверная смесь киверов, касок и меховых шапок, камзолов, туник, доломанов, чепраков, попон и накидок; смесь аксельбантов, нашивок, султанов и помпонов, галунов и позументов, начиная с «бонапартовских гусаров», прозванных канарейками, потому что в блестящих мундирах, в которые одел их Бертье, преобладал его любимый цвет — желтый, и кончая карабинерами в медвежьих шапках при синем национальном мундире с высоким воротником и красными эполетами, обшитыми серебряным галуном! Тамбур-мажор Сено, гигант ростом в 1 метр 90 сантиметров, с султаном, возвышавшимся над его медвежьей шапкой, достигал 2,5 метра. Великий князь Константин в Тильзите выпросил у Наполеона одного из этих великанов в инструкторы русским барабанщикам. Все эти яркие формы были тесны, тяжелы и неудобны. Огромные сапоги, кирасы и каски ужасающего веса, затянутые мундиры, как бы предназначенные удерживать тело в той позе, какую имеет солдат на параде, изнурительная тяжесть ранца, бивуачных принадлежностей, ружья, штыка, сабли и палаша — должны были, казалось, совершенно парализовать движения этих железных людей. Осмотрев Музей Инвалидов или какую-нибудь богатую частную коллекцию, или даже просто полный набор тогдашних доспехов, начинаешь лучше понимать эпопею Империи. Это поколение было сильнее закалено для житейской борьбы и битв, чем какое-либо из следовавших за ним. Впрочем, слабые скоро погибали: естественный отбор совершался быстро.