Искра в аметисте (СИ) - Глинина Оксана

— Вот как? — красиво очерченные брови Лейды взметнулись вверх. — Вы считаете, что придворная жизнь вас недостойна.

В ее словах звучала ирония.

— Боюсь, что это я даже на цыпочках не дотягиваюсь до высокого общества с его искусами. Вернее, я не понимаю, в чем их прелесть.

— Право же, вы мне в этом напоминаете Майло, — рассмеялась гостья. — Он тоже ненавидит всю эту суету. Это и послужило камнем преткновения, когда он в первый раз просил моей руки.

Вот он — первый удар. Вардас просил ее руки и не единожды. А я-то дура! Уши развесила! Стоило ему только прикоснуться ко мне.

— Я была молода, мне хотелось развлекаться как можно больше, а вот Майло был предан работе. Скучные фолианты на древнем языке на меня наводили тоску несусветную. А он пытался вытащить себя и сестру из нищеты.

Второй удар — Лейда знает все о канцлере или практически все. Мне он так и не раскрылся.

— Мне пришлось многое осознать прежде, чем я пожалела о своих решениях. Поэтому теперь я очень ценю то, что нахожусь рядом с ним. Стараюсь быть соратницей везде и во всем.

Третий удар — леди Хенсли ясно дала понять, что место рядом с Майло занято всерьез и надолго. Что ж рада за них. Совет им да любовь.

Без моего участия.

— А она — та еще штучка! — выдала свой неутешительный вердикт тетушка Габриэле. — И заявилась сюда не просто так, явно что-то вынюхивала.

Старая леди подозрительно прищурилась. Ивелессцев она недолюбливала.

— Ивелесская связная, копает под соперниц своей напыщенной принцесски. Тьфу! И на канцлера лапы свои задрала.

— О, леди Габриэле! — взмолилась тетушка Катрисс. — Будьте хоть немного благосклонны, и не переходите на эти ужасные простолюдинские речи!

— Я старая! — гордо заявила старушка. — Мне можно и выразиться, если очень душа просит.

— О, Боги! В таком случае, что же может попросить еще ваша душа? — матушка Легарта, наконец, отставила чашку с чаем. — По мне, так вполне симпатичная леди, слегка пресытившаяся вдовьим статусом, поэтому стремиться наладить личную жизнь весьма сомнительным способом.

Вот тут я согласилась с тетушкой Катрисс, но мысли высказывать вслух не стала.

— Не будьте столь подозрительны, леди Габриэле, да и нашей Гинтаре не помешают новые знакомства при дворе. Вот станет девочка победительницей в отборе, выйдет замуж за короля, а леди Лейда станет ей верной соратницей, будучи женою канцлера.

Печенье, которым я насыщалась в эту минуту, попало куда-то явно не туда, оттого у меня перехватило дыхание, а удушливый спазм сковал горло. Чтобы не распугать степенных дам, пришлось заткнуть рот рукой, получилось не очень изящно, зато действенно.

— Все мои предки были дознавателями! — бойко выдала тетушка Габриэле. — Я не могла родиться другой! Поэтому всякая ивелесская физиономия, находящаяся на наших землях, будет вызывать у меня подозрения. Эти предатели первыми заключили нечестивый союз с эльфами, продавшись им со всем потрохами! А теперь они хотят мира и дружбы, подослав свою расфуфыренную шпионку! Ну, нет! Будь осторожна с этой гадиной, Гинтаре, особенно завтра на балу, от ивелессцев добра не жди!

Я бы согласилась с ней, если бы, долго сдерживаемый, кашель в этот момент не вырвался наружу, освободив от плена мое дыхание и легкие. Крошки печенья, как щепки из-под топора бойкого плотника, градом осыпали платья теток. Глаза их округлились, но дамы тут же пришли в свое обычное меланхоличное состояние и с видом легкой брезгливости стряхнули крошево на пол.

— Вот, о чем я говорила, — сетовала леди Катрисс. — Гинте стоило бы поучиться манерам у леди Хенсли.

— Дорогая моя, жене короля не нужны никакие манеры! — парировала старая женщина. — Если она станет королевой, то взбрыки нашей Гинты тут же войдут в моду при дворе.

— Сомневаюсь… — утерев слезы, наконец, и я внесла свою лепту в беседу. — Что всем понравиться давиться печеньем за чаепитием.

9.4

— Я буду ждать нашей встречи на балу с нетерпением!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слова, застрявшие в голове тревожным набатом.

А я вот этой встречи не желала бы, но избежать не получится.

Меня опять заковали в корсет и натянули пышное платье. Наверное, о таком я мечтала будучи маленькой, прячась под кухонным столом, от затрещин Ренаты. Чтобы вот так стать в одночасье самой прекрасной, выйти на бал и покорить сердце прекрасного принца. А завистливая тетка должна была это видеть и плакать от досады.

Вот же мечты…

Почти все сбылось. Проблема в том, что я прекрасной так и не стала, сердце принца мне напрочь не нужно, а тетка давно мертва и не увидит моего триумфа. Все сбывается. Да-да. Только немного не так, как хочется. Совсем чуть-чуть, но результат все равно не тот.

Может помечтать о том, что Вардас в меня влюбится и кинется к моим ногам. А я, такая гордая, от него все равно убегаю…

Так! Стоп!

Не о том я мечтаю. Совсем не о том.

Надо срочно поговорить с королем. Желательно наедине. А для этого надо было убедить Витгерда подарить первый танец мне. Ничего, переживут и король, и его избранница, кем бы она не была.

Из головы не выходила сказка про хрустальный гроб. И Людя в этом гробу…

У меня есть куда более важные занятия, нежели страдать о неразделенной любви и недостатке внимания. Заодно, напомню королю о своей подруге, которой он так старательно хмурил голову на прошлом приеме. Поди и забыл о ней. Ничего. Я ему помогу освежить память. С удовольствием.

В королевском замке собираются гости. Тронный зал сияет обилием украшений и огней. Этот бал дают в честь наступающих зимних празднеств. Говорят, Витгерд отказался от празднования своего дня рождения. Точнее он его совсем не любит праздновать.

Родись я во время самой долгой ночи, да еще и в затмение, вряд ли бы тоже желала праздновать. Хотя. Я и свой день появления на свет никогда особо не праздновала.

В этом мы с королем сильно похожи, видимо крепкая дружба матерей передалась и нам с рождением.

Но сейчас не об этом. Сказка о принцессе в хрустальном гробу. Ее тоже рассказывала Инге. Очень давно. Так давно, что я не помню детали.

Принцессу ненавидела мачеха так, что отравила ее, и та уснула мертвым сном, а чтобы ей мертвой смерть была в радость — девушку положили в хрустальный гроб. Сколько там пролежала красавица никто не знает…

— Гинтаре? — голос Легарта вывел из задумчивости. — Я понимаю, что бал — это весьма изнурительное мероприятие, но я все же буду благодарен, если ты проснешься и начнешь отвечать хотя бы на приветствия.

— Извини, меня просто сбивает с толку это беспрерывное мельтешение расфуфыренных индюков и куриц, — не удержалась я от шпильки, хоть и стало немного неловко. — Слишком много мыслей в голове, никак не могу привести их в порядок.

— Придется с этим повременить, — предупредил Легарт. — Потому что это не просто потанцульки, как ты понимаешь. После сегодняшнего бала все невесты должны быть распределены.

— Это как? По стойлам?

— Нет! — кузен был крайне раздражен. — Гинта, ты, честное слово, как будто бы с луны свалилась. Тебе лишь бы шутки шутить.

— Не обижайся, Легарт! Только скажи, сколько прошло с тех пор, как Людя пропала?

— Не усложняй, и без того… тошно!

— А я не усложняю, просто… не мое это все. Балы, кулуары, беседы эти непонятные, улыбки фальшивые. Я как из обители уехала, семьи не обрела, зато стала разменной монетой в руках сильных мира сего.

— Если ты про эльфов, то не беспокойся! — кузен ослабил хватку своего нарядного воротника, будто бы он его душил. — Мы тебя никому не отдадим, тем более чужеземцам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Гинтаре! — этот голос, словно безжалостная плеть, хлестанул тогда, когда не ждали. — Как я рада вас видеть!

— Добрый вечер, Лейда! — лучезарно улыбнулась женщине, которая каждым своим появлением вызывала у меня острый приступ тревоги. — Мне тоже очень приятно встретить вас здесь.