Искра в аметисте (СИ) - Глинина Оксана

— Кто мы?

— Дядя, лорд Вигинас даже обращался, пару раз твой батюшка заглядывал, даже Легарт Браггитас ходил один раз, правда не дошел, в лабиринтах каких-то заблудился.

Я даже застонала, не от негодования. Нет. От злости.

— Слушай Витгерд, я, конечно, понимаю, что жизнь к тебе не всегда бывала благосклонна, но, что ты сам такой болван — для меня почти неожиданность.

— Почти?.. — на лице короля образовалось легкое замешательство.

— Ага! Где этот ваш оракул сидит? — я готова была рвануть на поиски того самого оракула прямо сейчас.

— В Северной башне. Я тебе покажу! Тебя даже проводят…осторожнее… других танцующих не зашиби!

— Нет! Меня проводишь ты! И не перечь!

— Я… никогда туда не ходил, Гинта, — выражение скорби и страха на физиономии Витгерда мне не очень понравилось.

— Продолжай.

— Отец не очень жаловал то место, почему-то. И вообще, он его ненавидел. Я не знаю, что именно так возмущало его, но это было как-то связано с моею матерью. Удвиг все-таки ее любил, понимаешь? А так получилось, что любовь моего отца ее и убила. Получается, этот оракул не предупредил о беде, о том, что эта любовь не приведет ни к чему хорошему.

— Но ведь на свет появился ты, разве это не прекрасно?

— У всех рано или поздно рождаются дети, Гинтаре, особенно если эти люди состоят в определенного рода отношениях…

Музыка стала постепенно затихать. Возвещая об окончании этого танца.

— Твой отец не мог иметь детей от нелюбимой женщины, ты знал?

— Нет, но… — руки короля похолодели. — Я не знаю, как тебе объяснить. Отец знал это, ему сказал сам оракул, но не объяснил, что сама женщина умрет. Иначе бы Удвиг никогда не связался бы с Гердой Вардас. А эта любовь принесла столь много горя — семья мамы погибла, сама мать умерла в родовой агонии. Она ведь умирая, так и не простила отца, а он, в свою очередь, винил себя до конца дней. Все очень сложно, Гинта. Да и стоит ли идти к тому, кто отвечает на конкретные вопросы какой-то чушью невнятной белибердой. Отбор этот… тоже его рук дело. Дядя Майло доверился, а вышло то, что вышло. Я не в восторге, но и не могу лукавить — это тоже принесло свои плоды.

— Вот пойдем и зададим правильные вопросы, — с нажимом молвила я, не обращая внимание на окружающих. — Если не сделаем этого сейчас — проиграем.

— А ты знаешь, какие вопросы надо задавать?

— Правильные. Те, на которые могут дать внятный ответ.

— Это как?

— Увидишь…

— Боги, моя девочка, это же успех! — гаркнула мне в ухо тетушка Габриэле, выведя меня из задумчивости. — Еще немного, и король сделал бы тебе предложение. Жаль, что музыканты не так догадливы и завершили танец слишком рано.

— Конечно! — неожиданное восклицание принадлежала самому дону Лоренцо, который словно вырос из-под земли. — У короля просто не осталось бы выбора после того, как ему отдавили ноги, монарху пришлось бы умолять юную леди о замужестве, лишь бы она оставила его в живых. Что за расправу вы учинили, уважаемая леди Гинтаре, над его величеством и тем самым выставили себя опять на посмешище?

— Вы только что сами и ответили, дон Лоренцо, — устало промямлила я. — Хотела замуж, вот и пыталась убедить его величество таким сомнительным образом взять меня в жены. Ведь, в случае чего, на отдавленных ногах он далеко не убежит. А теперь позвольте откланяться, мне срочно пора убедить еще кого-нибудь в том, что я самая прекрасная леди на свете.

— Что случилось, Гинтаре? — дон Лоренцо отвел меня в сторону. — Вы сами на себя не похожи сегодня. И не вздумайте мне врать, что все позабыли! Вас учил я, а мое мастерство забыть невозможно.

И как ему сказать? Ведь, если верить Витгерду, где-то очень близко бродит предатель. Вдруг это дон Лоренцо с его уроками танцев? Ведь он вхож везде и всюду. Мало ли, у него свои причины на предательство?

Что-то мне стало нехорошо от всех этих противных мыслей.

— Я не так давно была ранена, — попыталась скорчить виноватую гримасу. — Возможно до конца так и не отошла.

На меня смотрели подозрительно и с укором. Но я признаться не могла. Никому нельзя довериться — вот тебе и жизнь в столице при дворе. Чем больше врут тебе, тем сильнее ты сам приноравливаешься ко лжи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ненавижу! Себя в первую очередь.

Через четверть часа я собиралась незаметно выскользнуть из зала, как объяснял Витгерд, чтобы встретиться с ним же и отправиться в Северную башню.

От продумывания побега отвлекло чье-то покашливание за спиной. Все же я здорово задумалась и о многом забыла… пришлось обернуться к подошедшему.

— Позвольте пригласить вас на следующий танец, леди Гинтаре!

Ох, как не кстати-то!

10.3

Я, наконец, выбралась из душного зала через боковую дверь в восточной анфиладе, как объяснил мне Витгерд. Следовало поспешить, потому что если особо бдительные кумушки заметят одновременное отсутствие короля и меня, сразу же разразится скандал. Мне было все равно, но не хотелось очередных пересудов на свою буйную голову. Злые языки будут потом судачить: какова была мать — такова и дочь, только замахнулась на целый трон с короной, а это уже выше моих сил.

Расположение коридорных в королевском замке я знала плохо, кто их исследовал вдоль и поперек, так это Людя. У меня на это нормально-то и времени не было, хоть подруга меня иногда и вытаскивала на такие прогулки.

Поворот — коридор, поворот — коридор… и все же я заблудилась. От досады хотелось удариться головой о что-нибудь твердое. Надо было отговориться тем, что подвернула ногу в опасном, для самого короля, танце и не соглашаться на новый, но эта глупая вежливость и нежелание кого-то обидеть обернулись во вред себе.

— Вы позвольте пригласить вас на следующий танец, леди Гинтаре! — Лаугас вежливо напомнил об обещании потанцевать.

Как не вовремя! Но леди обязана выполнить обещание — иначе это некрасиво. Танец с королем и так расстроил до глубины души, не его умением вести партнершу, конечно же, а сомнительным результатом от беседы с ним. А я-то так надеялась. Что ж, теперь есть еще одна слабая надежда — оракул. Надо бы только покинуть зал и найти то место, на которое указал Витгерд.

— Вы выглядите совсем потерянной, Гинтаре, — молодой человек мне улыбнулся, от чего угрызения совести стали мучить с новой силой. Лаугас так вежливо мне улыбается, красиво ведет в танце, а я мечтаю отделаться от него побыстрее.

— Что, простите? — что ни говори, а я сама любезность.

— Ничего, что я называю вас просто Гинтаре, без всяких званий? — Тут парень совсем смутился.

— Ничего, конечно же, что за вопросы, Лаугас? Вы ведь мой друг, я надеюсь. Молодой лорд Вигинас слегка помрачнел и как-то грустно улыбнулся.

— Приятно, что тебя считают другом. Но другое дело, если девушка, которая видит в тебе всего лишь друга, еще и нравится безмерно.

Слова Лаугаса ввели в огромное смятение, когда это я успела ему понравится? Главное, я сама-то никаких попыток для этого не предпринимала, тем более не блистала внешностью и скорее отталкивала происхождением.

— Простите меня, — ничего не придумала лучше, чем глупо улыбнуться. — Но я не совсем понимаю, зачем вы это говорите?

— О том, Гинтаре, что вы мне нравитесь! — лицо его стало серьезным и почти не проницаемым, голубые глаза приобрели сероватый оттенок. — И я знаю, что возможно у меня нет шанса на удачу. Но я все же попробую!

— Простите, Лаугас, я не знала… даже не думала, если честно. Мне право же так неловко от этого. Но не хочу вам врать, чтобы потом не разочаровывать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ваше сердце занято?

Я благоразумно промолчала, не рассказывать же ему о своих душевных терзаниях от неразделенной любви к… канцлеру. Который в это время танцевал с леди Хенсли. Ну, конечно же! Достойному воину — достойная дама. Надеюсь у них все сложится, и она отдавит ему ноги по самые щиколотки.