Клятва братьев - Морган Райс

"Он позволял тебе плавать в наших водах", – сказал Стром. "Рыбачить в наших морях".

"Ну да, позволял. Но ни разу не пригласил меня в свой банкетный зал. Как думаете, почему?"

Эрек молчал. Он знал причину. Всё потому, что Кров был пиратом – убийцей, вором и насильником, не знавшим ни верности, ни чести. Он знал, что его отец не уважал его. Он просто использовал его при необходимости.

Внезапно настроение Крова переменилось. Он ни с того ни с сего стукнул ладонью по столу. Его лицо побагровело от гнева, и музыка в зале смолкла.

Все напряжённо следили за ним.

"Я спросил, почему так?" – прокричал он, сбрасывая с колен голых женщин и вскакивая на ноги. Он не сводил с Эрека бешеных глаз. "ОТВЕЧАЙ!"

Все в зале наблюдали за перепалкой, готовые вмешаться.

Эрек твёрдо встретил взгляд Крова, сумев сохранить спокойствие и не выказать эмоций, как учил его отец. Теперь он в полной мере осознал, насколько Кров непредсказуем.

"Мой отец, – ответил Эрек ровным голосом, – ни сказал о тебе ни одного дурного слова".

"Но и доброго тоже".

"Мой отец не держал на тебя зла", – повторил Эрек. "Он считал тебя партнёром".

"Партнёром, но не другом. Ещё раз спрашиваю: почему?"

Казалось, что гнев Крова усиливался, равно как и напряжение в зале, и Эрек понимал, что должен быстро придумать ответ. И если ответ окажется неверным, всё закончится резнёй.

"Хочешь честный ответ?" – спросил Эрек, решившись.

"Я не стану повторять", – ответил Кров холодно, сжимая рукоять своего меча. Эрек заметил, что несколько его парней делали так же.

Эрек откашлялся, отпустил руку Алистер и медленно встал перед Кровом, гордый, величавый и бесстрашный.

"Мой отец больше всего ценил рыцарство", – сказал он громко и отчётливо, с достоинством. "Он ценил честь и тех, кто к ней стремился. Он не одобрял воровство или насилие над женщинами, или убийство людей ради груза, что везёт их корабль. Мой отец жил по чести. Если хочешь правдивый ответ, я дам его тебе: в глазах моего отца тебе не доставало чести. И он не хотел поддерживать связь с бесчестными людьми".

Глаза Крова сверкали недобрым огнём. Он смотрел будто сквозь Эрека, и взгляд его был беспокойным. Эрек видел, что Кров колеблется, не убить ли его.

Эрек медленно опустил руку на рукоять меча, на случай, если Кров решит на него броситься.

Внезапно, к удивлению Эрека, выражение Крова смягчилось и на его лице появилась улыбка.

"Честь!" – крикнул он и рассмеялся. "А что такое честь? Куда она тебя привела? Сколько чести было в Кольце, и что там теперь? Оно разрушено. Его больше нет. Пало от бесчестной армии. Продано нечестивцами. Между жизнью и честью я всегда выбираю жизнь. И ещё я выбираю вино и женщин, а не ваши кислые лица, унылое существование и рыцарский кодекс".

Кров потянулся вниз и схватил со стола кружку, усмехаясь.

"Ты дал мне честный ответ", – сказал он. "Никто другой не осмелился бы. Вот такую честь я понимаю!"

Он поднял кружку.

"ЗА ЧЕСТЬ!"

Все его люди тоже встали, подняли кружки и чокнулись.

"ЗА ЧЕСТЬ!"

Кров рассмеялся, как и все остальные, и сделал большой глоток из бурдюка. Напряжение в зале спало.

Эрек, всё ещё на стороже, слегка кивнул, отпил из своей кружки и сел.

"Ты бесстрашный человек", – сказал Кров Эреку. "И за это я тебя люблю Может, даже сильнее, чем твоего отца. Ещё неясно, станем ли мы друзьями, но, мне кажется, это возможно".

"Мне не помешают новые друзья", – ответил Эрек, уважительно кивая.

"Теперь выкладывай, – сказал Кров серьёзно, переходя к делу, – зачем ты ко мне приплыл?"

Эрек вздохнул.

"Мне нужна твоя помощь. Нам нужна твоя помощь. Остатки моего народа, изгнанники из Кольца, под предводительством Гвендолин, сбежали в Империю".

"В Империю?!" – переспросил Кров в шоке. "С чего им было бежать туда?"

Эрек пожал плечами.

"Пожалуй, это самый нелогичный выбор. Но, с другой стороны, враг ведь не станет искать тебя на своём заднем дворе?"

Кров кивнул, вникая в ситуацию.

"Ох уж эта Гвендолин", – сказал он. "Всегда любила намудрить. Как и её отец. Я удивлён, что она ещё жива – что все они ещё живы – после того, что с ними сделал Ромулус. Похоже, из неё получилась королева лучше, чем кто-либо ожидал".

Эрек кивнул.

"Она прислала сокола", – сказал он. "Им нужна наша помощь, и я хочу их освободить. Моему флоту, как тебе известно, придётся сойтись с многочисленным противником. Никто не знает эти воды лучше тебя. Мне нужно, чтобы ты к нам присоединился и помог в войне с Империей".

Кров покачал головой.

"Ты идеалист", – сказал он. "И вой отец таким был. Я всю жизнь бегаю от Империи, а ты мне предлагаешь сойтись с ней лоб в лоб". Он снова медленно покачал головой. "Безумие. Драться с Империей – это самоубийство".

"Тебе не придётся с ней драться", – сказал Эрек. "Просто проведи нас туда, куда нам нужно. Доплыви с нами до Драконьего Хребта".

Кров поднял на Эрека полные страха глаза.

"До Драконьего Хребта?" – переспросил он. "Только не говори, что хочешь через него пройти", – сказал он испуганно.

Эрек утвердительно кивнул.

"Это кратчайший путь", – ответил он. "И самый скрытый. У нас нет времени для других вариантов".

Кров встретился с ним взглядом и погрузился в воспоминания.

"Это было много лет назад, когда я был молодым густоволосым блондином", – начал Кров. "Теперь я лысый, у меня висит брюхо, и я уже не такой дурак, каким был когда-то. Теперь я люблю свою жизнь. Я поклялся больше никогда больше его не пересекать – и не стану".

"Никто не знает Хребет лучше тебя. Где залегают скалы, где волны разбиваются, в какую сторону идут течения, где плавают патрули Империи, и где прячутся монстры. Мы идём через Хребет", – решительно и властно сказал Эрек. "Можешь сидеть тут без гроша и дожат от страха, а можешь поплыть с нами и разбогатеть".

Выражение Крова стало деловым.

"Насколько разбогатеть?" – спросил он.

Эрек улыбнулся, готовый к вопросу.

"Корабль чистейшего золота", – встрял в разговор Стром. "И новое соглашение наших островов о верности".

Эрек покраснел, ненавидя Строма за привычку перебивать. Его младший брат всегда говорил тогда, когда должен был слушать.

"О верности?!" – скривился Кров. "И что мне с ней делать? Я что, продадут за неё девок и вино?"

"Если на тебя нападут, мы придём на помощь", – сказал Стром. "Сохранишь себе жизнь".

Кров помрачнел и покачал головой.

"Мне не нужна ни твоя помощь, ни защита, мальчик", – сказал он Строму. "Ели ты не заметил, мы и сами неплохо справляемся. А помощь на самом деле нужна вам".

Стром покраснел, а Эрек наконец вытянул руку, жестом приказывая ему замолчать.

Эрек посмотрел на Крова.

"Это чистое золото, – сказал он ему тихо, заговорщически улыбаясь, – и рискованная миссия. Достаточно безрассудная, чтобы ты не смог остаться в стороне".

Кров отклонился, почесал бороду и снова переключил внимание на Эрека. После долгого молчания он выхлебал остатки вина из своего бурдюка, швырнул его на пол и вытер рот. Затем он встал лицом к Эреку.

"Два корабля золота", – сказал он. "Отплывём с рассветом, пока я ещё достаточно пьян, чтобы согласиться".

Эрек тоже встал и медленно улыбнулся.

"Я предчувствовал такой ответ", – сказал он. "Поэтому два корабля золота уже ждут".

Кров посмотрел на него в ответ и расплылся в широкой улыбке.

Он обошёл вокруг стола и обнял Эрека.

Затем отстранился, держа его за плечи, и заглянул ему в глаза.

"Ты будешь славным королём, Эрек, сын Нора", – произнёс он. "По-настоящему славным".

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Дариус в сопровождении Раджа, Дезмонда, Каза и Люци обходил лагерь своей разросшейся армии, проверял самочувствие раненных, знакомился лично с каждым новобранцем, помогал снять кандалы, заглядывал в глаза и жал руки. Он видел, что когда они смотрят на него, в их глазах зарождается надежда. Они встречали его крепкими рукопожатиями, не хотели отпускать и вели себя с ним, как со спасителем.

Никто никогда так не смотрел на Дариуса, и ему казалось, что всё нереально. Он по-прежнему чувствовал себя просто мальчишкой, который хотел стремился стать воином, мальчишкой, со скрытой силой, которую ему нельзя было применять, которую он не хотел применять и никогда не собирался никому показывать. Вот и всё. Дариус никогда не надеялся стать лидером, примером для подражания, тем, от кого ждут наставлений и указов. Всю свою жизнь он слышал, что из ничего не выйдет, что он ничтожнейший из всех. Его дед ни на секунду не давал ему забыть о том, что он ничего не стоит, и что из-за этого его бросил отец. Все деревенские старейшины, все тренеры – особенно, Зирк, командир подготовительного отряда мальчиков – говорили ему, что его навыки, в лучшем случае, были посредственными, и что он не удался ростом. Они говорили ему не особо не мечтать.

Дариус всегда знал, что он не самый большой и сильный в своей группе. Знал, что он не самый привлекательный, не мог похвастаться здоровьем и не происходил из благородной и знатной семьи. Но у Дариуса была страсть, напор и решимость, и в этом он превосходил других. Он всегда знал, что это ему поможет в жизни, и, возможно, даже позволит возвыситься над другими ребятами, другими мужчинами, которые с виду были лучше него. Он глубже понимал окружающий мир и отказывался думать о себе также, как остальные. Он осознанно и тщательно рисовал в мыслях образ Дариуса-героя, лидера, и цеплялся за него, как бы кто его не унижал. Они могли уничтожить его тело, но не могли сокрушить дух, и у них точно не было доступа к его воображению. А воображение было его самым ценным даром. Он мог представлять себя кем-угодно и подниматься над своим реальным положением. Именно этот образ в голове – не рост, сила, богатство или власть – позволил ему всего добиться.