Дверь - Мери Райнхарт

Его лицо стало суровым. Казалось, он прибыл с официальным предложением мира, которое сейчас, на моих глазах, утратило силу. Он стоял в этой большой роскошной гостиной с гобеленами, картинами известных художников, гостиной, в которой была собрана одна из самых известных коллекций французской мебели девятнадцатого века. Он стоял и оценивал обстановку. Потом нехорошо усмехнулся:

— У нее хороший вкус. Хороший вкус при плохом уме. Но его-то я могу видеть? В конце концов, это мой отец.

Тут я уже ни у кого не просила разрешения, и перед тем, как уйти, он провел пять минут в комнате Говарда. Джуди проводила его до двери, но вошел он туда один. Зная то, что мы знаем сегодня, я понимаю, что для него это были пять минут агонии, но когда он вышел, то был довольно спокоен.

Когда он уходил, мне кажется, я заметила в холле Мэри Мартин, но, увидев меня, она исчезла. Она теперь ночевала в доме и работала допоздна, стремясь предусмотреть все мелочи. Когда я поднималась к себе, чтобы лечь спать, она все еще сидела за машинкой.

Я никак не могла заснуть. Вечером выпила две чашки кофе, и мысли вихрем кружились в голове. Новость о том, что Джим Блейк был у Говарда, что, несмотря на свою показную болезнь, он, предварительно позвонив по телефону, всю ночь ехал в машине в Нью-Йорк, повергла меня в настоящее изумление.

Конечно, все это можно объяснить тем, что ему хотелось поговорить с Говардом, выслушать его трезвое мнение по поводу всего происходящего. И, допустим, шок от его рассказа был так силен, что вызвал смерть Говарда. Допустим, Говард умер до ухода Джима.

А если стук, который слышала Джуди, был в действительности звуком падения тела? Тогда почему Джим выскользнул из дома как ночной вор? Его собственная сестра находилась в двух шагах, их разделял только ее будуар, но он ее не позвал.

Это выглядело чудовищным, бесчеловечным.

Здесь, конечно, сыграли свою роль подозрения Джуди. Мы, наверное, никогда не узнаем всю правду. Если не рассказать Кэтрин всю историю, то вскрытия не будет. А рассказать ей все — значит, навлечь подозрения на ее собственного брата.

Я ворочалась и ворочалась в постели. Как долго можно сохранять в тайне этот ночной визит? Недолго. Слуги знали, а от слуг до Мэри Мартин всего один шаг. А что будет, когда все откроется? Что подумает полиция? Что Джим в чем-то признался Говарду и это его убило? Конечно, они подумают, что этот тайный визит Джима не был поступком человека, сознающего свою невиновность.

Но что они вообще могли узнать? Что у Говарда был посетитель? Но совсем необязательно — его имя. Или у Мэри все-таки были подозрения на этот счет? Она шла неизвестным нам путем, жила среди нас, но не с нами. Непроницаемая, но проницательная, беззастенчивая, если ей это было нужно. Она применяла собственные методы для достижения своих целей.

Допустим, она уже расспросила слуг. Допустим, она даже поговорила с ночным сторожем, получила от него описание посетителя и сейчас думает о том, чтобы сообщить его Уолли.

А у Уолли, наверное, тоже есть подозрения. Иначе бы он не спрашивал о вскрытии, которого, вероятно, он может еще потребовать.

И Мэри все-таки разбила стакан. Зачем? Что подумала? Что-то подозревала или что-то знала? Например, то, что в стакан Говарду всыпали какой-то порошок. А потом, за разговором, он выпил свое виски.

А где сейчас остатки стакана? Она его разбила, но осколки должны где-то быть. Допустим, они где-то недалеко, а Уолли что-то подозревает. Допустим, он уже обратился в полицию и рано утром мусорный бак вывернут наизнанку. Вина Джима будет бесспорно доказана?

Я подумала, что Кэтрин это убьет.

За окном шел дождь, настоящий весенний ливень. Я выбралась из постели и под аккомпанемент раскатов грома и шума дождя, который барабанил по соседним крышам, зашлепала босыми ногами по полу. Допустим, я найду эти осколки стакана и выброшу. Спрячу где-нибудь, а потом унесу куда-нибудь. Куда их деть? Выбросить в реку из окна вагона по дороге домой?

Пытаясь сейчас вспомнить, как все происходило, понимаю, что в ту ночь была не совсем в своем уме. Я находилась на грани отчаяния и была готова заплатить любую цену за спокойствие. То, что Джим Блейк мог быть хладнокровным и смертельно опасным убийцей, мне казалось не так уж и важным. Главное, что никто ничего не узнает, что мы все сможем опять вернуться к спокойной жизни, что нас не втянут в громкий скандал.

И вот, подумав, или правильнее сказать — не подумав, я надела халат и пошла к лестнице, ведущей вниз.

Как я уже говорила, столовая, кухня, буфетная и прочие подобные помещения находятся в конце квартиры. Из столовой можно пройти в буфетную, а через нее — в кухню. За кухней находится маленькая комната с цементным полом, имеющая, однако, выход в задний холл. В ней расположен мусорный лифт, при помощи которого пустые бутылки и банки опускают в подвал, а затем вывозят из дома. Я хорошо знала эту комнату. Весь день в нее сносили оберточную бумагу и коробки из-под цветов, и когда я в последний раз была там вечером, весь пол был уже покрыт мусором по колено.

В эту комнату я и отправилась. Попасть в нее можно только из холла, и я на ощупь пробиралась в темноте, пытаясь не шуметь, чтобы не разбудить слуг. Но перед дверью замерла парализованная не то удивлением, не то ужасом. В комнате кто-то был. Оттуда совершенно отчетливо доносился шорох бумаги, потом кто-то аккуратно закрыл крышку мусорного бачка.

Набравшись храбрости, я, наконец, толчком распахнула дверь и тут же почти ослепла от луча направленного в лицо фонарика. На полу на корточках спокойно сидела и несколько странно улыбалась Мэри Мартин. Искорки так и сверкали в ее огненно-рыжих волосах.

— Боже мой! Как же вы меня напугали! — сказала она вместо приветствия.

— А что вы здесь делаете в это время?

— Я не могла заснуть, — объяснила Мэри Мартин, — и все вспоминала тот букет из орхидей и ландышей. Карточку, которая была в ней, по ошибке выбросили в мусор.

Она деловито вывернула на расстеленную бумагу содержимое следующего бачка — обычный результат прожитого дня: треснувшая чашка, куски бечевки, старые конверты, мелкий выметенный мусор. Ее пальцы погрузились в неприятно выглядевшую кучу и внезапно что-то из нее выхватили.

— Ну вот, — довольно заявила она, — теперь я могу спокойно заснуть.

Не знаю, почему, но мне показалось, что она играет спектакль. Может быть, причиной было открытое окно, через которое на нее летели капли дождя, может быть, ее уверенность в том, что она ищет именно там, где надо. А может быть, ее вид, которым она хотела показать, что ей нравится сидеть во всем этом мусоре и заодно мочить один из своих любимых щегольских халатов.

— Почему вы не закроете окно, Мэри?

Она встала и поплотнее запахнула халат.

— Сейчас закрою. Хотя здесь это неважно. — И тут, повернувшись ко мне спиной, а лицом к дождю, она отпустила халат, который сразу раздуло ветром. Я увидела, что, опуская раму одной рукой, она другой выбросила что-то наружу.

Я заметила еще кое-что. На бумаге на полу не было ни одного осколка стекла. Если она, как я сразу подумала, их все выбросила, то дождь смоет с них все следы. Так что осколков, можно сказать, уже не было.

Но лежа потом в постели, я не переставала удивляться. Значит, эта непроницаемая девушка, которая так же, как и я, не могла заснуть, пришла к такому же выводу и решила сделать то же самое? Или здесь сработал какой-то более зловещий фактор, какая-то другая информация, которая была у нее, но не у меня? И тут я вспомнила ту сцену у меня в доме, непонятный плач отчаявшейся женщины.

— Это все ерунда, — всхлипывая, объяснила она тогда. — Просто у меня сегодня разыгрались нервы. Со мной это иногда бывает.

На следующий день, рано утром, я совершила экскурсию вокруг всего здания, правда довольно безуспешную. Дождь все еще шел. Во дворе дома, прямо под тем окном, из которого прошлой ночью что-то выбросила Мэри, можно было разглядеть мельчайшие кусочки стекла. Но подбирать их не имело смысла. Да и вряд ли можно было ожидать иного после падения с двенадцатого этажа.

Дик Картер приехал во вторник. Я и не знала, что он здесь, пока не увидела его с Джуди. Я случайно вошла в библиотеку и сразу поняла, что между ними что-то произошло. Он, отвернувшись, смотрел в окно, а она свернулась клубочком в кресле.

— Не знаю, в чем здесь разница, — произнесла она.

— Неужели? А я знаю.

Во всяком случае, именно Дик первым намекнул мне, что подозрения по поводу смерти Говарда есть не только у меня. Джуди почти сразу же ушла, а юноша задержался. Он чувствовал себя неловко, но был настроен весьма решительно.

— Ну и что вы обо всем этом думаете? — спросил он меня.

— А вы?

— Не знаю. Может быть, Блейк ему что-нибудь рассказал, и он умер от шока? Но это же не убийство. Если это вообще был Блейк.