Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта - Андрей Иванов

Тогда Дюма сам написал первому консулу, указав на свои стесненные обстоятельства и напомнив о «сокровищах Каира». Ответа не было, и не будет в дальнейшем.

Дюма не получит ни жалованья, ни пенсии. Лишь Бертье выхлопотал для него постоянное разрешение на охоту в лесах Вилле-Котре.

«Оказавшись в запасе, тяжелобольной, он не переставал молить Бога о победе французского оружия, — вспоминал Жан-Мишель Девиолен, инспектор лесов. — Воистину трогательно было слышать, как за несколько часов до смерти он говорил, что ему хотелось бы быть похороненным на поле Аустерлица».

Лишь два участника Египетской экспедиции получили титулы «султанов»: Бонапарт был назван великим султаном, а генерал Дезэ — справедливым султаном. Дезэ получил этот титул от местных жителей, и это был знак великого уважения к его заслугам и человеческим качествам.

С самого начала экспедиции Дезэ играл особую роль — Бонапарт назначил его командиром авангарда. Дивизия Дезэ первой входила в незнакомые селения, а ее разведчики первыми узнавали о передвижениях вражеских сил.

В Битве у пирамид солдаты Дезэ приняли первый удар кавалерии мамелюков, а затем пошли в контратаку. Когда после победы в этой битве Наполеон узнал о нежелании разбитого Мурад-бея сотрудничать с французами, он приказал Дезэ преследовать вождя мамелюков. Это была удивительная эпопея — по сути дела, отдельная кампания по завоеванию Верхнего Египта.

Дезэ в точности выполнил приказ Бонапарта «вернуться во Францию, воспользовавшись зимней непогодой», хотя ему пришлось испытать многие приключения. Простившись со своими воинами, он отправился из Александрии в опасное плавание через Средиземное море на бриге «Санта-Мария делла Грацие». На другом корабле плыл генерал Даву, который во время похода в Верхний Египет служил под началом Дезэ.

Герои многотрудного похода успешно пересекли Средиземное море, миловали Сицилию, Сардинию и Корсику, но вдруг их задержал английский фрегат. Великобритания и Франция находились в состоянии войны, и два генерала должны были рассматриваться англичанами как военнопленные. Однако в январе 1800 года французы, англичане и турки подписали конвенцию, суть которой заключалась в том, что французы оставляют Египет и возвращаются на родину на своих и турецких судах, а британцы и русские гарантируют им свободный путь. Дезэ и Даву, «египетские французы», подпадали под действие конвенции (которая в итоге не будет ратифицирована), и их сопровождал парламентер-англичанин. Однако капитан фрегата сослался на приказ лорда Кейта, согласно которому всех французов, возвращавшихся из Египта, следовало доставлять в итальянский порт Ливорно, что и было сделано.

С республиканских судов сняли паруса и рулевые колеса, а Дезэ, Даву и сопровождавшие их лица были направлены в лазарет для прохождения карантина. Там они вели беседы, играли в различные игры и устраивали шуточные военные действия, взламывая окна и двери.

Наконец через месяц им выдали паспорта, и генералы могли продолжить плавание. Они были вблизи Фрежюса, когда внезапно появились два пиратских корабля. Французам грозил тунисский плен, но капитан одного из их кораблей знал капитана корсаров. Дружба двух капитанов спасла французов. 24 апреля Дезэ и его сопутники прибыли в Тулон, откуда экспедиция начиналась. Им пришлось пройти 25-днсвный карантин.

В ночь с 5 на 6 мая 1800 года Наполеон выехал из Парижа и направился в Женеву. 50-тысячная армия готовилась к походу. Дезэ прибыл как раз вовремя и получил приказ присоединиться к первому консулу.

К тому времени Россия вышла из антифранцузской коалиции, и Австрия в одиночку продолжала войну на континенте. Наполеон принял на вид простое, но трудновыполнимое решение: пересечь заслеженные Альпы и атаковать австрийцев стыла.

Он совершил этот тяжелейший и опасный переход, потеряв значительную часть оборудования, и оказался на знакомой равнине. В это время английский флот со стороны Средиземного моря и австрийцы под командованием Мсласа на суше блокировали в Генуе армию генерала Массены. У последнего заканчивались съестные припасы, и Бонапарт должен был освободить заблокированную армию.

Однако первый консул не выручил Массену, и тот был вынужден сдаться Меласу, хотя и на выгодных условиях. Бонапарт намерен был разгромить войска австрийского генерала, но тому удавалось избегать столкновения в течение нескольких дней.

Наконец оно все же произошло — и в плохом для французов варианте. 14 июня Наполеон столкнулся у Маренго с австрийской армией, имевший 30 000 солдат и сотню орудий. Бонапарт, распыливший свои силы, имел 23 000 воинов и лишь 20 пушек.

Битва началась в девять часов утра, причем Наполеон сумел достичь поля боя только к одиннадцати часам. К тому времени почти вся армия уже была втянута в сражение, и у первого консула оставалось мало возможностей влиять на события.

Он направил приказы командирам разрозненных частей, в том числе Дезэ, прося прибыть на ноле боя. Дезэ решил это сделать еще до того, как получил письмо Бонапарта.

Между тем австрийцы теснили французов по всей линии. Они были настолько уверены в успехе, что начали располагаться на отдых целыми воинскими частями и готовили обед.

71-летний Мелас был легко ранен и покинул поле боя. Он считал себя победителем.

Когда Дезэ прибыл, он спокойно оценил обстановку. Генерал сказал Наполеону, что битва проиграна, но есть время дать новое сражение. Дезэ имел одну дивизию и несколько орудий.

Бонапарт начал контрнаступление, которому предшествовала артиллерийская канонада. Вдруг взлетела на воздух телега с боеприпасами, и на шокированных австрийцев накатилась волна пехотинцев Дезэ и кавалеристов Келлермана-младшего.

Взрыв телеги оказал огромное воздействие на психику австрийцев. Случись он чуть раньше или позже, эффект не был бы столь сильным.

Дезэ повел своих воинов и получил смертельное ранение — трагедия произошла в самом начале боя. Осталось тайной, была ли это австрийская или шальная французская пуля.

Австрийцы смешались, а затем побежали. «Судьба битвы зависит от единственного момента», — заметил Наполеон. Он снова стал победителем, но одновременно был убит горем — погиб его друг, блестящий, непобедимый генерал. Бонапарт говорил о своей глубокой боли, вызванной смертью человека, которого он любил и уважал более чем кого-либо еще.

 — Если бы я мог сейчас обнять Дезэ! — воскликнул первый консул.

Австрийцы потеряли 6000 солдат убитыми, 8000 пленными и 40 пушек. Потери французов составили около 6000 человек.

Хотя раны, нанесенные австрийской армии, не были смертельными, Мелас запросил перемирия. Согласно условиям конвенции, подписанной в Алессандрии, австрийцы вывели войска за реку Тичино, сдали крепости в Пьемонте, Ломбардии и Миланскую цитадель. Франция восстанавливала контроль над Северной Италией.

Бонапарт направил Мюрата в папские государства и послал небольшую армию для захвата Тосканы. Он был вне Парижа в течение двух месяцев, и в это время военный министр Карно, якобинец Бернадот и герой революции Лафайет плели политические заговоры.

Однако новости о победе при Маренго положили конец всем разговорам о «правительстве без Бонапарта» и интригам недоброжелателей. Парижане ликовали по случаю победы и верили в то, что Наполеон вновь принесет Франции мир.

К концу года Моро победил при Гогеплиндене и открыл дорогу на Вену. Начались мирные переговоры между Французской республикой и Австрией, выступавшей от своего имени и от имени Священной Римской империи германской нации. Они должны были вестись в Люневиле.

Империя снова договаривалась с республикой, а Англия теряла важнейшего союзника в лице Австрии, оставаясь наедине с Францией. Главные актеры на европейской политической сцене должны были пересмотреть свои роли и перераспределить сферы влияния.

Австрийский император Франц назначил своим представителем графа Кобенцля и уполномочил его отправиться в Париж до начала мирных переговоров. Выбор был понятен — переговоры, которыми завершилась Первая Итальянская кампания, вел именно он.

Граф Кобенцль надеялся легко восстановить прежние отношения с Бонапартом, но первый консул повел себя так, что Кобенцлю пришлось забыть о том, что он ранее был «накоротке» с генералом.

 «Бонапарт, — писал Талейран, — дал ему первую аудиенцию в девять часов вечера в Тюильри. Он сам выбрал комнату для его приема; это была гостиная перед кабинетом короля. В углу он велел поставить маленький столик, за который сел сам; все кресла были вынесены, и оставались одни только кушетки, находившиеся далеко от Бонапарта. На столе лежали бумаги и стояла чернильница; горела лишь одна лампа; люстра не была зажжена. Кобенцль вошел; я сопровождал его. Мрак в комнате, расстояние, которое нужно было пройти, чтобы приблизиться к столу Бонапарта, которого он с трудом мог разглядеть, некоторое замешательство, возникшее вследствие этого, движение Бонапарта, который встал и снова сел, невозможность для графа Кобенцля сесть немедленно поставили каждого на свое место или, но крайней мере, на место, предназначенное каждому первым консулом».