Красное платье - Алла Осипова

— Уж это было легче легкого. В Америке живет его брат, я оказывал ему кое-какие услуги по добыче информации.

Я посмотрела Рону в глаза. Его карие глаза излучали волны такой нежности и тепла, что мне показалось, будто мои щеки стали теплее и я купалась в этих волнах.

— Да, Лиза? Да? Разве я не заслужил за все эти годы, чтобы ты сказала мне «да»?

Я почему-то онемела.

Вдруг Рон сказал:

— Те quero mucho, blanca paloma[5]. Да, да, не удивляйся, я специально начал учить испанский. Все только ради тебя. Я знаю, что слова любви для тебя нужно произносить на испанском языке, языке твоей любви. Хотя, честно сказать, я не особый любитель латиносов, их обычаев и языка. Но Лорка мне понравился. Если уж тебе так нужны слова любви на испанском, я даже на это согласен:

Я знаю любовь твою — лиру, о роза:Ведь струны я создал былым своим счастьем.Скажи мне, в какой же затон его кинуть,Как люди бросают постылые страсти?[6]

Вдруг что-то щелкнуло у меня в груди, какая-то сжатая пружина, и все мое тело залилось любовью и благодарностью. Слезы брызнули у меня из глаз, я обняла Рона и заплакала у него на груди. Он нежно гладил меня по голове, покачивал, как ребенка.

— Да, да! — прошептала я. — Я стану твоей женой, Рон. Ты для меня был самым лучшим другом во всем мире. Но как же моя мама? Как же моя новая швейная фабрика?

— Мы с Богданом все продумали. Он может управлять фабрикой, а ты будешь все свои дизайнерские идеи присылать по Интернету. Мама поедет с нами, если захочет, но Богдан считает, что сможет прекрасно о ней позаботиться здесь.

— Нет, нет, это невозможно!

— Что невозможно? Все возможно в этом мире.

Я оглянулась и увидела, что мама стоит рядом со мной, опираясь на Богдана. Ходить ей было довольно тяжело, но она сияла от радости и как будто помолодела на несколько лет.

— Лиза, я поеду с тобой. Я всю жизнь мечтала увидеть Нью-Йорк. Как говорится, увидеть Нью-Йорк — и умереть.

— Нет уж, умирать вы не будете, вы будете жить и радоваться, глядя на счастье вашей дочери. И она будет под вашим присмотром, а то Лиза слишком много работает. В моем доме достаточно места для того, чтобы все чувствовали себя свободно. — Рон церемонно поцеловал моей маме руку. Потом он склонился ко мне, обнял своими длинными ручищами. — Мы и так потеряли столько времени. Но у нас впереди может быть очень много счастья, верь мне, мои чувства проверены таким длинным ожиданием. Получилось так, что ни одна женщина в мире не может мне заменить тебя. Хватит жить фантомами прошлого.

Вот тебе мои рука, сердце и душа, идем вперед, — прошептал Рон, и глаза его увлажнились под очками.

— Все это слишком прекрасно, чтобы это было правдой, Рон. Мне страшно, — честно сказала я.

— Знаешь, мне кажется, что все русские люди безумно боятся счастья. Я очень люблю Россию, ты это знаешь, и русских людей люблю, но этот страх… Многое в Америке мне не нравится, хотя я обожаю свою страну, но одна из самых важных вещей, которые для меня ценны, это американская конституция. В американской конституции записано право — основное и неотъемлемое право человека, — право добиваться счастья. Это право внес Томас Джефферсон. Мы имеем право быть счастливыми! — патетически произнес Рон.

— Мне кажется, это неверно… Добиться счастья невозможно, его нужно просто ждать. Счастье может прийти как сон. Нужно просто дождаться, — прошептала я. — Мне кажется, что я наконец-то дождалась. Спасибо тебе, что ты выучил слова любви на испанском языке, наверное, это был тот самый ключик к моей душе, который распахнул ее тебе навстречу.

Он ласково посмотрел на меня — и наши губы встретились в поцелуе. Я ощутила невероятную сладость, как будто испытывала жажду и наконец меня напоили.

Рон снова попросил поставить моего любимого Криса де Бурга. Мы вместе покачивались под чарующие звуки волшебной музыки…

…Да, я решилась. Мы наконец-то поженились. Свадьба была скромной. Мы отметили бракосочетание в тесном семейном кругу, уже приехав в Америку. Отношения с Роном напоминали чистую гладь озера, в котором отражается нежное августовское солнце. Нельзя обжечься, все спокойно и доверительно. Знаешь, что скоро осень, но еще столько приятного впереди…

Теперь мы с Роном и моей мамой живем в скромном светлом домике рядом с Арлингтоном. У меня есть собственный небольшой кабинет, заставленный манекенами, рулонами тканей и образцами фурнитуры. За стенкой такой же кабинет Рона, еще более плотно заставленный книгами, альбомами и прочими атрибутами модного писателя-историка. Мы оба очень много работаем, но стараемся делиться своими находками и открытиями. Рон, как обычно, старается втиснуть меня в организационные рамки, а я стимулирую его творческий полет.

Рон очень востребован, по его сценариям ставят фильмы, он выступает на телевидении и считается одним из выдающихся американских специалистов по сталинской эпохе. Недавно он выпустил книгу по архитектуре времен Сталина.

Моя мама чувствует себя сносно. Она в восторге от Америки, сбылась ее давняя мечта. Мама очень быстро освоилась, даже быстрее меня, перезнакомилась с соседями-американцами и подружилась с половиной русской диаспоры.

Мы возили ее в Нью-Йорк, она захотела пойти в русский ресторан, а там нос к носу столкнулась со своей школьной подругой Ритой, которую давным-давно потеряла из виду. Девочки очень дружили в школе, сидели за одной партой и сохранили самые теплые воспоминания друг о друге. Рита с мужем давным-давно перебрались в Америку, очень хорошо устроились вместе со своими детьми и по благосостоянию переросли уровень среднего класса. О Родине ностальгировали, хотя и ругали правительство, коммуняк и демократов в одном флаконе.

Маму встретили с неподдельным восторгом, стали обучать жить в новых условиях, знакомили с друзьями разных национальностей и специальностей. У нее сложилась отличнейшая компания, люди, которым было что вспомнить: походы в «Иллюзион», чтение «Иностранки» и других толстых журналов, жаркие споры на кухнях, тайное прослушивание «Голоса Америки» и многое другое. Мама хорошо знала английский, поэтому чувствовала себя как рыба в воде, использовала каждую возможность для общения с людьми.

Трудно поверить в эту историю, но… мама очень быстро нашла себе близкого друга. Его зовут Михаил Левит. Они познакомились в специализированном центре по лечению рассеянного склероза. У него тоже рассеянный склероз, но в более выраженной форме. Он передвигается на коляске, но это не мешает ему быть обаятельным, работоспособным и оптимистичным человеком. Американская жена бросила его, узнав диагноз, а моя русская мама подобрала. Они очень Друг другу подошли, и мне кажется, что мама счастлива. Они оба прекрасно знают, что их ждет, знают совершенно все о своей болезни и состоянии, но не боятся любить друг друга. Сколько отпущено. Месяц назад они решились — сыграли свадьбу, на которую, конечно, прилетел Богдан со своей невестой Ирой. Кажется, я стану бабушкой одновременно с… Да, да, у меня легкий токсикоз. Сейчас погоню Рона в супермаркет за фисташковым мороженым. Ем только фисташковое мороженое и апельсины… Через шесть месяцев Рон станет отцом близнецов. Надеюсь, что роды пройдут успешно в мои неполные сорок лет. Ведь жизнь только начинается. А с именем Бога все приходит в нужный момент и в нужном месте.