Потерянная навсегда - София Герн

Когда они подъехали к воротам виллы, то ей сразу же стало понятно — случилось нечто ужасное. На подъездной дорожке под раскидистыми платанами стояли две полицейские машины и одна пожарная, которая уже собиралась уезжать. Им и в самом деле тут больше делать было нечего. Шофер вопросительно посмотрел на Маргариту, словно спрашивая, останется ли она тут или вернется в отель. Она, несмотря на то что ее сердце замирало от ужаса, расплатилась с ним и выгрузила на землю свой багаж. Это было глупо, конечно, но разве она могла уехать, не выяснив, что произошло. Она помедлила и, когда ее все-таки заметили, вошла в ворота. И сразу же увидела сожженную и покореженную «Ривьеру». Сердце у нее оборвалось, и она замерла, не в силах сделать ни шага. И тогда к ней подбежал маленький толстый человечек в распахнутой на волосатой груди рубашке, просторных полотняных брюках и сандалиях на босу ногу.

— Маргарита? Вы — Маргарита Тропинина? — спросил он и, как только она кивнула, торопливо что-то забормотал, а потом по-гречески позвал одетого в форму и обильно потеющего полицейского. Он подошел и повторил вопрос коротышки.

— Да. Я — Маргарита Тропинина. Вот мои документы. — И она полезла в сумочку за паспортом и визой. — А что случилось? Где Роман?

— Господин Бродский в больнице. К счастью, насколько я знаю, его жизнь уже в безопасности, — сказал коротышка, пока сержант внимательно изучал бумаги Маргариты.

— А вы кто? И как это случилось? От машины ничего не осталось! Как же он…

— Позвольте представиться. Я — Коста Теодоракис. Управляющий и сторож этого поместья. И, могу с гордостью сказать, друг господина Бродского. — Его русский язык был почти безупречен. — Романа все-таки достали… Но слава Господу и пресвятой Богородице! Бомба, которая была заложена в машину, сработала от сигнализации. Он как раз собирался поставить машину в гараж, потому что приехал в большом волнении и не сделал этого сразу. Он вернулся, только успел выключить сигнал, и тут она взорвалась. Он был недалеко, так что его задело, конечно. Я ездил с ним в больницу, врачи говорят, ожоги неопасные. И когда эти проклятые успели?!

— Вы, мадам, в курсе, что Роман Бродский проходил свидетелем по одному очень серьезному делу в Боснии? И что все это, — он обвел рукой виллу и прилегающий к ней обширный сад, — досталось ему после смерти человека, который, в благодарность за то, что в результате его свидетельства за решетку были отправлены убийцы его дочери, оставил все господину Роману?

— Да, я все знаю.

Сержант говорил по-английски с сильным акцентом, но совсем неплохо. Он задумался и спросил:

— Вы вместе приехали из России?

— Нет. Но мы встретились здесь, и он пригласил меня к себе. И я согласилась… погостить на его вилле. — Маргарита была уже почти спокойна, главное — он жив! А все остальное неважно.

— В России ему кто-нибудь угрожал?

— Понятия не имею. Но вряд ли. Во всяком случае, он со мной этим не делился.

— А вы приехали одна? — Взгляд сержанта стал настороженным.

— Нет. — Маргарита решила, что нет смысла скрывать, что она приехала на Крит с Артемом. Все равно он тут ни при чем.

— А с кем, позвольте узнать?

— С моим другом. Артемом Журбиным.

— И он отпустил вас к другому мужчине? Вот так просто и отпустил? — Брови сержанта взлетели вверх.

— Да. А почему нет? Мы же цивилизованные люди! — возмутилась Маргарита.

— Мы все проверим. У вашего друга, насколько я понимаю, бывшего друга, которого вы поменяли на господина Бродского, были все основания желать сопернику смерти, — он усмехнулся, — и я его понимаю. Вы очень красивая женщина, мадам.

— Это не мог быть он. Мы с ним вечером, когда я вернулась с прогулки на Курнас, сильно ссорились. И только потом он ушел, а я осталась. Да он просто физически не смог бы этого сделать!

— А откуда вы знаете, когда это произошло?

— Да очень просто! Господин Теодоракис сказал, что машина взорвалась, когда Роман приехал и уже успел побывать дома, а потом решил поставить ее в гараж. Артем бы ни за что не успел! Да и откуда у него бомба?! Он и не знал заранее, что мы… Что я… Захочу вернуться к Роману!

— Вернуться? Интересно. У вас были отношения и прежде?

— Конечно. Это было два года назад. А потом… Потом он просто исчез из моей жизни. Вообще исчез.

— А потом вернулся? И вы его простили? И поехали на Крит вместе со своим другом? Очень странная история. Но, знаете, я склонен вам верить. Я ведь человек. И понимаю, что нет ничего на свете запутаннее личных, интимных отношений.

— Сержант! — вклинился Коста. — Мадам Маргарита очень устала и очень расстроена. Будьте мужчиной! Пусть она пройдет в дом. Наверняка она захочет поехать в больницу к своему жениху.

— К жениху? Все так далеко зашло? Ну что же, поздравляю!

Маргарита в недоумении уставилась на Теодоракиса, но тот лишь кивал, как китайский болванчик, и уже успел подхватить ее чемодан и сумку.

— Господин Бродский меня успел предупредить, что вы приедете. Он очень, очень волновался за вас. Не за себя! И очень боялся, что вы передумаете…

— Ну ладно, — полицейский вернул Маргарите ее документы, — но, мадам, вы еще нам понадобитесь.

Они уже пошли в дом, когда Маргарита вдруг вспомнила, что ей показалось, будто бы на пляже кто-то следовал за Романом. Стоит ли об этом говорить сержанту? Она не стала долго размышлять. Пусть у них теперь голова об этом болит!

— Сержант! — Она оглянулась, и полицейский остановился, не успев сесть в свою машину. — Я кое-что вспомнила!

— Что? Что-то существенное?

— Не знаю. Но, может быть, у вас появится версия. Когда мы с Романом встретились на пляже у моего отеля, недалеко от Ираклиона, мне показалось, что за ним кто-то следит. Возможно, я ошибаюсь. Но вряд ли. Какой-то худой, сильно загорелый мужчина, по-моему, брюнет, немного сутулый, и еще… — она прикрыла глаза, пытаясь восстановить картинку, — еще у него, кажется, слишком длинные руки, даже какие-то непропорциональные. Больше ничего не могу сказать.

— Вы уверены? — Подошел еще один полицейский, и они с сержантом переглянулись.

— Этого не может быть, Никас! — сказал напарник. — Просто не может быть! Он же погиб в той ужасной катастрофе, которую ему подстроили!

— Кто? — недоуменно посмотрела на них Маргарита.

— Спасибо, мадам, нам нужно срочно вас покинуть. Вы не представляете, насколько важные сведения нам сообщили! И еще, мы обязательно удвоим охрану в больнице! Димитрий! Свяжись по рации с отделением в Ираклионе! Пусть срочно удвоят охрану! Этот негодяй попытается повторить попытку! Никаких посетителей не пускать. Сообщить всем, что, возможно, Душан Петкович жив, и он жаждет отомстить Роману Бродскому. Черт! Как он мог узнать? — сказал тот, которого звали Никас, а его напарник уже включил рацию и что-то быстро в нее заговорил.