Дьявол и паж - Джоржет Хейер

Леони торжествующе обернулась к Фанни.

— Мадам, вы слышали, что он сказал?! Монсеньор говорил о панталонах!

— Леони… Джастин, на твоем месте я бы не стала позволять ей оплакивать свои панталоны, она и так это делает непрестанно! И прекрати все время говорить "ба", Леони!

— Она тебя утомила, моя дорогая? Мне кажется, я предупреждал тебя о несносном характере этого дитяти.

Леди Фанни смягчилась.

— Мы ее полюбили, Джастин! Мне бы хотелось, чтобы ты подольше оставил девочку у нас.

Леони крепко ухватилась за рукав камзола Эйвона.

— Вы ведь не сделаете этого, Монсеньор?

Его светлость высвободил руку.

— Дитя мое, потрудись быть вежливой. А то можно подумать, что тебе плохо жилось у леди Фанни.

— Да, Монсеньор, плохо, очень плохо! И не потому, что мадам не была ко мне добра, ибо это не так, а потому, что я принадлежу вам.

Джастин подмигнул сестре.

— Это огорчает тебя, дорогая? Наверное, ты права, Леони. Я действительно пришел забрать тебя.

Леони просияла.

— Voyons, как я счастлива! Куда вы меня заберете, Монсеньор?

— За город, дитя мое. А, вот и достопочтенный Эдвард! Ваш преданный слуга, Эдвард.

Мистер Марлинг неслышно вошел в гостиную. Он сдержанно поклонился его милости.

— Я хотел бы с вами поговорить, Аластер, если не возражаете.

— А если возражаю? — улыбнулся Эйвон. — Вы, наверное, желаете побеседовать о моей воспитаннице?

Мистер Марлинг раздраженно дернул плечом.

— Наедине, сэр!

— Уверяю вас, дорогой Эдвард, в этом нет необходимости. — Его милость небрежно потрепал Леони по щеке. — Мистер Марлинг, конечно же, предупредил тебя, что я не самая подходящая компания для молодой и невинной девушки?

— Н-нет. — Леони вскинула голову. — Я все о вас знаю. И к тому же я не столь невинна.

— Ну, хватит, Леони, — быстро вмешалась Фанни. — Джастин, выпьешь со мной чаю? Леони, милая, я оставила у себя в комнате носовой платок. Будь так любезна, принеси эту безделицу. Эдвард, ты тоже можешь идти. Пожалуйста, Эдвард! — Она выпроводила девушку и супруга за дверь и повернулась к брату. — Ну, Джастин, я выполнила все, что обещала.

— Восхитительно, моя дорогая.

Глаза ее светлости блеснули.

— Я потратила немалую сумму на наряды, Джастин.

— Не имеет значения, Фанни.

Миледи нерешительно смотрела на его милость.

— Что теперь, Джастин?

— А теперь я отвезу ее в Эйвон.

— С кузиной Филд?

— У тебя есть возражения?

— И немалые, — ее светлость поджала губы. — Джастин, что ты намерен делать? Я знаю, ты что-то задумал. Хотелось бы верить, что ты не собираешься причинить зла Леони.

— Разумнее всегда думать обо мне худшее, Фанни.

— Признаюсь, я не понимаю тебя, Джастин. Ты ведешь себя вызывающе.

— Наверное, — легкомысленно согласился его милость.

Леди Фанни приблизилась к брату.

— Джастин, как бы я хотела, чтобы ты сказал, что у тебя на уме!

Эйвон взял щепоть табаку и захлопнул табакерку.

— Тебе нужно научиться, Фанни, сдерживать свое любопытство, — поучающе заметил он. — Разве недостаточно того, что я девочке вместо деда? По-моему, вполне достаточно.

— Отчасти это так, но я все равно хочу знать, что ты замыслил!

— Не сомневаюсь, милая Фанни, но ничем помочь не могу, — сочувственно вздохнул его милость.

— Какой ты мерзкий, — надулась ее светлость, но тут же лукаво улыбнулась. — Джастин, что это за новая причуда? Леони говорит о тебе как о строгом воспитателе. "Монсеньор этого не одобрит" или "Как вы считаете, Монсеньор не стал бы возражать?" Это так не похоже на тебя.

— Если бы я не знал жизнь столь хорошо, я определенно был бы куда более снисходительным опекуном, — усмехнулся Эйвон. — К тому же, Фанни… — он пожал плечами и извлек из кармана веер.

Дверь отворилась, и в гостиную, не утруждая себя церемониями, ворвалась Леони.

— Я не смогла отыскать ваш платок, мадам! — начала она, но тут увидела в руках Эйвона веер. Лицо ее неодобрительно вытянулось. Фиалковые глаза укоризненно глянули на герцога.

Эйвон безмятежно улыбнулся.

— Ты к этому привыкнешь, дитя мое.

— Ни за что! — решительно вскричала Леони. — Мне это не понравится никогда.

— Но, — пробормотал его милость, — я приобрел эту вещицу вовсе не для того, чтобы понравиться тебе, дитя мое.

— Pardon, Монсеньор! — покаянно пробормотала Леони и посмотрела на герцога из-под длинных ресниц. На щеках ее дрогнули ямочки.

"Она окрутит его, — умильно подумала леди Фанни. — Она определенно окрутит его".

На следующий день его милость посадил свою юную воспитанницу в карету, где уже находилась миссис Филд. Унылая вежливость дуэньи не нашла у Леони особого отклика. Эйвон мгновенно распознал отношение девушки к этой достойной, но довольно скучной даме. Как только они прибыли к месту назначения, его милость отвел Леони в сторонку.

— Какой чудесный дом, — жизнерадостно воскликнул бывший паж. — Он мне нравится!

— Рад это слышать, — с иронией отозвался его милость.

Леони осмотрела отделанную деревянными панелями залу, внимательно изучила резные кресла, не пропустила ни одной картины, прикоснулась к каждому гобелену и остановила свой взгляд на опоясывающей залу галерее.

— Здесь мрачновато, — вынесла она вердикт. — Кто этот господин? — Девушка приблизилась к рыцарским доспехам, скучавшим в углу.

— Это вовсе не господин, дитя мое. Это доспехи одного из моих предков.

— Vraiment?[38] — Леони тут же утратила интерес к рыцарской оболочке и направилась к лестнице, над которой висел огромный портрет. — Эта глупая женщина тоже принадлежит к вашим доблестным предкам, Монсеньор?

— Это довольно знаменитая особа, моя дорогая.

— До чего ж у нее глупая улыбка, — заметила Леони. — А чем она знаменита?

— В основном своим нескромным поведением. Кстати, твое замечание напомнило мне, что я собирался с тобой поговорить.

— Да, Монсеньор? — Теперь Леони разглядывала щит, висевший над камином. — "J'y serai"[39]. Это по-французски.

— Твоя сообразительность иногда ошеломляет. Я хотел бы поговорить с тобой о моей кузине мадам Филд.

Леони оглянулась на его милость через плечо и скорчила гримасу.

— Вы разрешите сказать, что я о ней думаю, Монсеньор?

Она оседлала огромный резной стул. Эйвон смотрел на девушку, поигрывая моноклем.

— Разрешу, но только мне одному.

— Она просто глупая курица, Монсеньор.

— Несомненно. И именно поэтому, дитя мое, ты должна не только терпеть ее глупость, но и постараться не доставлять бедной Генриетте лишних неприятностей.

Леони вздохнула.

— Это действительно необходимо, Монсеньор?

Эйвон уловил в ее глазах презрительный блеск.

— Да, я так хочу, дитя мое.

Маленький носик наморщился.

— О, eh bien![40]

— Я тоже так думаю, — вполголоса проговорил Эйвон. — Ты обещаешь, Леони?

— Я постараюсь, Монсеньор. — Девушка порывисто вскочила и подошла к его милости. — Монсеньор, вы очень добры. Вы привезли меня в этот чудесный дом, словно я какая-то важная дама. Вы так заботитесь обо мне!

Мгновение Эйвон смотрел на нее, потом его губы растянулись в изумленной улыбке.

— Ты считаешь меня воплощением добродетели, ma fille[41]?

— О нет! — откровенно призналась Леони. — Я думаю, что вы добры только ко мне. С прочими женщинами вы обращаетесь крайне дурно. Я не могу не знать этого, Монсеньор!

— И тем не менее, дитя мое, ты не желаешь расставаться со мной?

— Конечно! — девушка удивлено взглянула на герцога.

— Ты настолько мне доверяешь?

— Конечно!

— Такого, — сказал Эйвон, разглядывая старинный перстень, — со мной еще не случалось. Интересно, что бы на это сказал добрейший Хью?

— Он бы поджал губы, вот так, и покачал бы головой. Мне иногда кажется, что он не очень умен.

Эйвон рассмеялся и положил руку на плечо Леони.

— Никогда не думал, ma fille, что у меня появится подопечная, которая окажется настолько мне по душе. Постарайся не шокировать мадам Филд.

— Но при вас я могу говорить все, что угодно?

— Безусловно, — разрешил его милость.

— А вы останетесь здесь?

— На какое-то время. Я должен позаботиться о твоем образовании. Есть вещи, которым лучше меня тебя никто не обучит.

— Каким же?

— Ездить верхом.

— На лошади? Vraiment?

— Тебя радует такая перспектива?

— О, да! А вы научите меня обращаться со шпагой, Монсеньор?

— Это занятие не для дам, ma fille.

— Но я вовсе не собираюсь становиться дамой, Монсеньор! Если вы позволите мне фехтовать, я буду усердно учиться и другим, более глупым вещам.

Его милость с улыбкой взглянул на нее.