Пешки в Большой игре - Андрей Таманцев

Седой тяжело задышал, протянул руки к конверту.

Иванов охотно отдал его в руки Седому, который лихорадочно достал документы и стал бегло просматривать.

Наконец сунул бумаги обратно, безвольно опустил руки и сказал:

— М-молодец...

— Учусь у вас, Олег Григорьевич. Так что? Седой спрятал конверт в карман, скрипнул зубами:

— Семьсот.

— Вот видите, можно было и без опереточного шантажа. Это вы меня вынудили. Я о вас лучшего мнения. Но, думаю, вы тут разорялись не потому, что вам претит мысль о приличной сумме. Просто вы, Олег Григорьевич, сами хотели всю эту денежку огрести, не правда ли? — спросил Иванов и понял, что попал в самую точку.

— З-зараза, — уже спокойнее сказал Седой.

— Ну вот и ладненько, — потер руки Иванов. — Шестьсот.

— Шестьсот пятьдесят и ни копейкой меньше. Иванов секунду думал, а потом залихватски махнул рукой:

— А! Где наша не пропадала. Шестьсот двадцать пять. По рукам?

И Седой пожал протянутую руку.

— Теперь к менее приятным вещам, Олег Григорьевич. Что нам делать с вашими железными бойцами? Они же не в курсе нашего маленького бизнеса. А подчиняются они не лично вам, так?

— Да.

— Значит, придется их нейтрализовать? Они свое дело сделали.

— И что, опять посылать людей?

— Зачем же? Я уже послал. Ваши бойцы, кстати, крупно налажали — солдат удачи они так и не ликвидировали.

— Не может быть.

— Увы. Те живы и здоровы. И очень, должен вам сказать, активны. Впрочем, надеюсь, их активность будет недолгой.

— Ладно, — сказал Седой. — И что ты предлагаешь?

— Да есть у меня один хитрый планчик, Олег Григорьевич.

Глава сорок первая

Носорог покопался в записной книжке и набрал номер Феликса.

— Да? — Трубку сняли почти сразу.

— Могу я поговорить с Феликсом? — спросил Носорог.

— Его сейчас нет, но вы можете передать ему сообщение...

Точно! Голос в трубке еще не закончил фразу, а Носорог уже понял, кому он принадлежит.

— Алексей? Гладков, ты, что ли?

Зависла короткая озадаченная пауза.

— Носорог?

— Точно.

— А ты чего сюда звонишь? — В голосе майора Гладкова послышалось неподдельное удивление.

— А ты чего мне оттуда отвечаешь? — с таким же неподдельным удивлением ответил вопросом Носорог.

— Я первый задал вопрос.

— Да в общем-то ничего особенного, — сказал Носорог. — Мне Феликс вчера звонил, встречу назначал, а сам почему-то... Лучше ты мне расскажи, что ты делаешь в чужой квартире?

— Я здесь работаю.

— Не понял.

— Застрелили твоего Феликса вчера. Теперь понял?

— Та-ак.

— Носорог, давай-ка двигай сюда. Поговорим. Адрес знаешь?

— Что? — спросил Пастухов, услышавший только обрывки разговора.

— Хреново, — сказал Носорог. — Феликса застрелили, охранника мурыгинского.

— По дороге расскажете.

Пока Носорог рассказывал Пастухову о банкире и охраннике, Сергей думал совершенно о другом. Впрочем, внимательно слушая Гоноросова.

С самого начала эта затея казалась Пастухову подозрительной. Он кое-что знал и о землетрясениях, и о земной коре, и о теории спускового крючка, которая заключалась в том, что стоит найти место наибольшего напряжения, взорвать там, и все — покатится волна землетрясений. Но теория эта была почти фантастической. Ни одно, даже самое мощное, взрывное устройство и рядом не стоит с силой подземной стихии. Это во-первых, во-вторых, найти эту самую точку напряжения — занятие еще более фантастическое. Мы так много знаем о космосе, а вот о земле родной почти ничего. Ну а в-третьих, и, пожалуй, самое главное, даже если все предыдущее получится, никто и близко не сможет предсказать, в какой точке произойдет запланированное землетрясение. Даже вместе с их суперсейсмографом. Мы вон даже погоду на завтра точно предсказать не можем.

Этими своими сомнениями Пастухов с ребятами не делился. Он хотел все додумать до конца. И вот сейчас, кажется, ухватил суть.

Тут он кстати вспомнил об американской программе СОИ. Если вся эта возня не что иное, как грандиозный блеф ЦРУ с целью выкачать из нашей экономики как можно больше средств на оборонку и тем самым отбросить народное хозяйство огромной страны лет на десять — пятнадцать назад, то это им вполне удалось. Кто знает, создали они свою программу СОИ на 30 процентов или на 75 процентов или вообще отделались возней разведок с утечками материалов, самими же американцами инспирированными, и трескотней на самом высоком уровне. Может, они и своих сенаторов, и свой народ в заблуждение ввели ради такого грандиозного блефа. И наши поверили. Раз пошла такая пьянка, рви последние штаны... Нет, ну было же, было...

Пешки. Пешки мы все. Что, если и Голубков, и Филин, и эти, кто охотится, — все пешки? Не может ли так быть, что все это делается несколькими ушлыми людьми, которые понимают, что сегодняшней армией никого не сдержишь в этом ядерном паритете. Вот и пугают противника. А чтобы взаправду выглядело, накрошат вокруг пяток-десяток таких, как он. И даже Голубкова с академиком Барком не жалко. Деньжищи-то какие! Опять же американцы в штаны наложат, пока не разберутся. А как они разберутся, когда крови столько будет?

Носорог не сразу заметил, что за ними прицепился хвост.

Зато это заметил Сергей, хотя и был мыслями далеко отсюда. «Нива», кажется, он где-то ее уже видел.

Через пять мину г их уже встретил хмурый Леха Гладков. Человеку этому было уже порядочно лет, как и Носорогу, но общались друзья исключительно панибратски — Леха, Носорог, — словно так и остались молодыми парнями, которым море по колено.

В квартире работала следственная группа. И пока они заканчивали свой осмотр и прочие следственные действия, Гладков увел Носорога с Сергеем к окну в большой комнате. Там они присели рядом на подоконник.

— ...так что пока ничего не понятно, — рассказывал Гладков. — Сегодня рано утром нашли труп с огнестрельными ранениями грудной клетки и головы. Ну и медэксперт установил, что смерть наступила около трех часов прошлого дня. Никто, естественно, ничего не видел и не слышал. О самом Феликсе здесь тоже никто ничего не знает. В этой квартире он жил всего год. В общем, полный туман. Думали, очередной висяк, и тут ты со своим звонком.

— И что это тебе дает?

— Может, его как раз и грохнули, чтоб с тобой не встречался.

— Логично.

И Носорог повторил то, что Сергей уже знал.

— Выходит, Феликса убили, чтобы ты не задавал ему лишних вопросов?

Носорог выразительно посмотрел на Сергея.

— А это кто? — наконец обратил внимание на Пастухова милиционер.

— Это мой заместитель и помощник, — сказал Носорог. — Сергей Пастухов, прошу любить и жаловать.

— Не завидую тебе, парень, — сказал Гладков, пожимая руку Сергею.

— А чего так?

— Да к начальнику твоему одни проблемы липнут.

— А у меня как раз профессия такая — решать проблемы, — улыбнулся Сергей. — Кстати, можно на гильзы посмотреть?

Гладков подозвал эксперта, тот подал Сергею пакетик с желтыми гильзами.

Все сходится, подумал Сергей. Такими же пулями был убит в Баку Рустам. Значит, черные маски.

В кармане его зазвонил мобильник.

— Алло, Серега, беда, — закричал в трубку Док, — упустили мы Филина!..

Глава сорок вторая

Какое-то время и Старший, и его команда слабо надеялись на какую-то абсурдную ошибку. Нет, не сидели сложа руки, ожидая, когда все счастливо разъяснится, они обследовали небольшое пространство, в котором оказались запертыми вместе с автобусом, попытались взломать двери, искали вентиляционные отверстия, даже была идея завести машину и протаранить дверь. Но пока это были только слабые попытки вырваться. Все-таки они никак не могли поверить в то, что так легко попались в ловушку. Старший ругал себя на все корки, что не поверил собственной интуиции, а поверил своему разуму и этому подонку Тягунку. Нет, в боевых ситуациях они разбираются отлично, а вот в людях — хуже некуда.

И главное, они не могли понять, почему им эту ловушку устроили, зачем их туда заманили. Если хотели кончить, то сделали бы это уже давно, сразу же. Пустили бы в герметически запертое помещение газ, и все — бойцы быстро отдали бы Богу души. Им могли выдвинуть какие-нибудь условия, но и этого не было. А была какая-то даже неземная тишина. Словно мавзолей, в котором они сидели, стоял не в степи, а летал в далеком черном космосе. Даже радиосигнал сюда не проходил. Телефоны и рации молчали.

В автобусе обнаружили кое-какие инструменты — монтировку, домкрат, отвертки — это было уже кое-что. Сутки-двое работы — и они окажутся на воле. И все равно, они почему-то были уверены, что окажутся на воле раньше.

Через два часа после того, как они оказались в этом бетонном саркофаге, когда обследовали его вдоль и поперек, когда несколько раз безуспешно пытались открыть двери, Старший приказал команде отдыхать.