Меч с камнем. Том 1 (СИ) - Гадышев Дмитрий

Тоннель повернул, император остановился и нажал на кнопку на трубочке, из неё вытянулось метровое мерцающее силовое лезвие. В руке Сэма оказался световой меч, похожий на тот, что я видел в фильме «Звёздные войны». Правда, он отличался, и не только цветом. Лезвие постоянно гудело в низких тонах, при малейшем движении рассыпая искры и оставляя недолгое свечение в воздухе. Зайдя за поворот, мы увидели сверкание сражения. Грот, в котором столкнулись македониане и остаток дружины Роб-Роя, был достаточно велик. Каменные столбы по всей его площади предоставляли массу хороших укрытий, чем обе стороны активно пользовались. Стрельба шла в основном из бластеров, поэтому воздух уже стал достаточно жарким.

Сэм одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и засел у входа в грот. Отсюда были видны наши и не наши солдаты, палящие друг в друга. Я нашёл себе удобную позицию между двумя здоровенными сталагмитами, стараясь казаться как можно незаметнее, тем более что и император предпочитал роль наблюдателя, а его охрана бездельничала в тоннеле. Но всё-таки меня засекли, и кто-то открыл огонь по моему убежищу. Я проломил складным прикладом лучемёта дырку и принялся стрелять в ответ, высовывая только ствол, не целясь и больше для шума. Внезапно в дальнем конце грота засверкали лезвия нескольких световых мечей — кому-то из македониан удалось ползком добраться до противника. «Чёрные» попытались было сопротивляться, но против этого, совсем недавно принятого на вооружение средства оказались бессильны. Я отчетливо увидел, как светящийся клинок разрубил простой металлический меч солдата, поднятый в рефлекторной попытке защититься, и легко прошёл дальше, оставив ужасную рану через всю грудь насквозь, вместе с доспехами. Через какую-то долю секунды это же силовое лезвие защитило хозяина от луча бластера, поглотив его и засверкав, рассыпая искры.

Вдруг огонь со стороны противника уменьшился чуть ли не вдвое, и я догадался, что по другим тоннелям прибыла подмога. Македониане воспользовались этим, применив тяжёлое вооружение, которое в ограниченном пространстве под плотным огнём до сих пор использовать не удавалось. Несколько сгустков плазмы из станковых плазмомётов, таких же, как у Роб-Роя, обрушилось на позиции противника, окончательно его доконав. Солдаты повыскакивали из-за укрытий, стреляя на ходу и размахивая световыми мечами. Произошла короткая яростная стычка, затем они вошли в тоннели, и повели бой там. Сэмюэл вышел из-за своего укрытия, погасил так и не пригодившийся клинок, и направился к вражеским позициям. Охрана мгновенно рассыпалась, взяв первое лицо под защиту от любой неожиданности. Однако, принять участие в бою нам не пришлось, четыре манипула Первого Внешнего легиона сжали жалкие остатки отряда Роб-Роя в клещи и всех перебили и без нас…

Мы с императором ходили по тоннелям, где только что бушевало сражение, и что-то искали, что именно, Сэмюэл не говорил. Солдаты из легиона с носилками таскали раненых «чёрных» и своих, тела погибших, пепел, носили трофейное и потерянное оружие к машинам и подчищали следы сражения. В одном из гротов Сэм остановился перед несколькими кучками пепла, лежащими рядом, — здесь ударил плазмомёт, — между ними лежала невообразимая мешанина из горелого тряпья и обугленных останков. На этой куче, слегка присыпанный пеплом, льдисто поблёскивал меч — длинное узкое лезвие, узоры на металле возле рукояти, а на самом конце её, удерживаемый похожими на когти полосками металла, сверкал и сиял неземным светом яркий полупрозрачный сапфир…

Часть 2 Империальный Союз

Глава 7

…Отыщите острова,

Где зелёная трава,

В ней живут любви и мира

Позабытые слова.

«Птицы белые мои», «Воскресенье».

Во дворец мы вернулись, когда уже давно рассвело. Рэм с хитрой миной смылся в свою резиденцию (а может, и к невесте, благо по пути было), и через полчаса я понял, почему. Мы с Сэмом сидели в информатории, когда начались звонки от репортёров, — личный контакт с императором был невозможен по причине обособленности и закрытости дворца. С первым из них, самым везучим, император коротко поговорил, дав небольшое интервью, на второго наорал, третьего послал подальше, а потом приказал блокировать городскую линию связи. Такая неразговорчивость была, похоже, не в диковинку, потому что они принялись отлавливать в городе участников сражения, солдат и офицеров, расспрашивать их, и героические эволюции наших храбрецов, увиливавших от камеры, кто как мог, мы смогли увидеть на экране телевизора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, в течение часа все каналы будут забиты «свежими новостями», — иронично пробормотал император и тут же с проклятием принялся стирать своё высказывание из памяти информатория, с ненавистью глядя на чёрный микрофон, куда только что что-то диктовал.

— В Советском Союзе принято рассказывать анекдоты про чукчей, в США — про блондинок, у нас — про журналистов, — счёл необходимым пояснить он мне, — профессия неблагодарная, настоящий репортаж получить очень трудно, а интервью взять — тем более. Так исторически сложилось, здесь средства массовой информации старше на триста лет. Хотя у нас они намного менее пронырливые, чем в тех же Штатах. И чётко знают, что никто не даст им называться ещё одной ветвью власти. Их главная функция — своего рода обратная связь от населения к правительству.

Экран телевизора тем временем сменил картинку, начался следующий сюжет. Сначала, как водится, реклама, а потом кое-что, заинтересовавшее Сэмюэла. Показывали какой-то дворец в столице, удивительно роскошное и праздничное на вид здание, попутно что-то рассказывая по-македониански, затем журналисты провели интервью с некой особой, владелицей заведения, насколько я понял. Эта самая особа также болтала исключительно на македонианском, видимо, подражая манере русского общества восемнадцатого века выражаться «изысканно», на французском. Но, тем не менее, Сэм уловил смысл сказанного и перевёл мне, как только закончилась передача:

— Высший свет собирается сегодня вечером во дворце капуанского вице-императора, на улице Развлечений. Лена будет рада, да и тебе стоило бы поехать, ходят слухи, что тобой интересуются некоторые примечательные особы из модельного мира.

У меня отвисла челюсть:

— Но, Сэм, я же там буду, как слон в посудной лавке, не знаю ни этикета, ничего…

— Ну, во-первых, тебе нежелательно отказываться, потому что предложил поехать — я. Одно из правил этикета — слушать, что говорит император, а императору — не говорить глупостей. А во-вторых, поезжай, не пожалеешь. Все же прекрасно знают, что ты типа «варвар», и это только придаст тебе ореол романтичности, а будешь на высоте, — со всеми перезнакомишься, язык хорошо подвешен, рычать и скалить зубы по минимуму, — успех обеспечен. Ты, когда высадился десантом на вилле у соседа Рэма, был засечён кем-то из репортеров, и уже через полчаса это было известно всей стране. Правда, воспользоваться методами папарацци никто не решился, ни к Рэму, ни к соседу, сразу к нему побежавшему, они не полезли. Знают своё место, хе-хе. Гости из Внешнего мира здесь редки, тем более, такие молодые, как ты, так что думай!

Я призадумался. Собственно, а почему бы и нет? Человеку моего круга вряд ли когда приходилось бывать в высшем свете, да и чего бояться, обычные люди всё-таки, высокопоставленные чиновники и их дети, к тому же представляющие, чего от меня можно ожидать. Вспомнились слова регента: «Бал это почти то же самое, что дискотека, только музыка классическая, правила чопорнее и официоза поболее».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я вижу, ты согласен, — заявил вдруг Сэм, — ничего, Андрюха, покутим там, потанцуем с местными красотками. Когда меня туда Рэм с Леной в первый раз потащили, я был просто в ударе, даже принцесса приревновала…

Этот монолог меня развеселил, в первый раз император позволил себе пофамильярничать. Всё-таки раскусил я его, придворные манеры и литературные обороты речи ему явно не нравятся. В этом мне предстояло ещё не раз убедиться.