Генетика этики и эстетики - Владимир Эфроимсон

Ф. Феннер (Fenner P., 1970) в статье «Инфекция и социальные изменения» дает ориентировочную картину смены культур человека в связи с числом поколений и развитием человеческих сообществ, которую мы несколько модифицировали (табл. 4).

Как росла численность населения и как интенсивно шел отбор? Надо полагать, что женщина, несмотря на краткую продолжительность жизни, приносила десяток детей (кстати, такова примерно детность в XVII—XVIII вв.).

Таблица 4

Число поколений и типы человеческих сообществ

Годы до 1970 Число поколений Культура Численность сообществ 100000 5000 Охота и обор пищи Рассеянные кочующие орды численностью менее 100 чел. каждая 10000 500 Развитие сельского хозяйства Относительно оседлые деревни численностью менее 300 чел. 5500 220 Развитие поливного земледелия Немногие города по 100 тыс. чел , главным образом деревни с численностью менее 300 чел каждая 250 10 Использование паровой энергии Немногие города по 500 тыс чел , много городов по 100 тыс , много деревень по 1000 чел 130 5 Введение организованной санитарии Несколько городов по 5 млн чел , много городов по 500 тыс , меньше деревень по 1000 чел 0 0 Современный урбанизированный человек Города с миллионами жителей, всеобщая урбанизация

Доживали из них до 25-35 лет в среднем немногим больше двух и население Земли, насчитывавшее в начале

нашей эры 300—400 млн., едва утроилось к началу XIX в. Таким образом, 70-80 % погибало в детстве и молодости, частью действительно «случайно», независимо от личностных физических и психических свойств, но большей частью, вероятно, не без участия отбора. Погоня и бегство испытывали сердечно-сосудистую систему, как и инфекции. Оспа была, вероятно, вездесущей, как и сыпной тиф. Что касается Черной смерти, то она несколько раз убивала примерно 3/4 населения Западной Европы.

Насколько интенсивно шла гибель и соответственно отбор, показывают некоторые данные, приводимые В. Рихтером (1814—1820, т. I, с. 233): «Но всего ужаснее свирепствовала язва 1417 года в Пскове, Новгороде, Ладоге, Покрове, Торжке, Твери, Дмитрове и около лежащих местах». «Страшные были в этот раз опустошения, причиненные язвою. Число больных до того увеличилось, что часто один здоровый должен был ходить за десятью и даже двадцатью немощными и что недоставало уже здоровых для похоронения ужасного множества мертвых. Целые селения вымирали, и в больших домах, по смерти всех взрослых, едва одно дитя оставалось в живых. То же злополучие постигло в равной степени в 1417 году жителей столь цветущего по торговле Новгорода, а в 1419 году обширный город Киев, равно как и Псков» (т. I, с. 233—235). «В 1467 г. в Новгороде только и его окрестностях погибло от мору 230 602 человека. Наконец, еще в 1478, 1486 и 1487 годах причиняла зараза сия в этом же самом городе и равно во Пскове ужаснейшие опустошения» (Летопись Новгородской церкви Св. Стефания). Описание болезни не оставляет сомнений в сути. «Колотье под лопаткой, под ложкой и в груди, с ознобом, жаром и нередко с кровохарканьем. Но особенно упоминается в сем столетии о железах на шее, под мышками и в пахах».

«В 1543 г. во Пскове умерло в один год до 25 000 жителей и притом опять от чумы с железами. В 1561 и 1562 г. также свирепствовала во Пскове и Новгороде чума, от которой будто 500 000 человек погибло — число необычайно великое и почти невероятное. Столько же была она опустошительна, по свидетельству Псковских летописей 1566 года, в Полоцке, Великих Луках, Торопце и особенно в Смоленске. Вообще при царе Иоанне Васильевиче многократно свирепствовала болезнь сия, и самые иностранные писатели представляют тому весьма плачевную и ужасную картину».

«В 1655г. от морового поветрия в России умерло 700-800 тыс. человек» (с. 226). «В одной Москве похоронено было по приказанию правительства 127 000 покойников, не считая уже погибших в ее окрестностях» (т. II, с. 127). «В прошлом 1654 году множество людей в Москве, ее окрестностях скончалось скоропостижно и остальные принуждены были оставить домы и жить в огородах. Но в 1656 году поветрие моровое столь усилилось и распространилось, что в Москве осталось в живых только несколько обитателей и стрельцов» (с. 134). «Всего померло Астраханских жителей 9093 человека да гулящих людей бурлаков 1290» (с. 135). «В Лондоне чума с карбункулами и бубонами (1665—1666). В России учреждается карантин».

Так обстояло дело в России с ее необъятными просторами.

Но победители и побежденные, европейцы, индейцы, индусы, монголы, китайцы, японцы и даже тысячелетия изолированные народы и племена тихоокеанских островов, тропических лесов — все народы, народности, нации, племена вне зависимости от своей прошлой победоносности оказались в равной мере готовыми осваивать дары цивилизации, технику и науку, искусство, да и принципы сотрудничества, узкого или широкого; без особых расовых различий легко научается детвора в яслях, детских садах и школах, если их не отравлять расовой агитацией. Кстати, если следовать Байджлоу, то совершенно непонятно, почему сохранились и сыграли важную роль в религии, философии и вообще в науке и искусстве на протяжении почти 2000 лет не воевавшие еврейский или армянский народы? Почему так быстро прорывается к вершинам науки, техники, литературы постоянно побеждавшийся народ Индии?

То, что Индия стала такой легкой добычей англичан, совершенно неудивительно. Собственно говоря, главную угрозу английскому господству представляли не империи Великого Могола, не маратхи и не северные завоеватели, а французы, возглавляемые графом ЛаллиТоллендалем, Дюпле, Лабурдонне, но брошенные родиной на произвол судьбы (Macaulay Т. В., 1961). Сама же Индия находилась в состоянии непрерывного разграбления. В 1739 г. персидский шах Надир вывез из Индии на 32 млн. фунтов стерлингов награбленных богатств. Маратхи грабили всю Индию до Индийского залива, Бенгалии и Пенджаба включительно. Афганцы уничтожали или уводили в плен, в рабство население целых областей. Нигде бедные не были так нищи, а богатые так богаты, как в Индии, нигде сильные не пользовались так полно правом сильного и нигде слабые не были так покорны, как в Индии, нигде не было такой непрерывности грабительских походов и завоеваний, как в Индии. Английские наместники лорды Клайв и Гастингс, затем Корнуэлле и Уэлсли постоянно имели дело с армиями, которым было безразлично, какой грабитель победит. Конечно, владычество англичан, особенно в период «первоначального накопления», сопровождалось налогами, грабежами, спекуляциями, голодом. Но вместе с тем англичане энергично прокладывали дороги, строили мосты и каналы, прекращали вечные междоусобные войны, отнимали власть у местных правителей (и назначали им за то солидные пенсионы, все же обходившиеся стране в десятки раз дешевле вечных войн). Даже в разгар страшного восстания сипаев было открыто (1857 г.) три университета (Калькутта, Мадрас, Бомбей), и уже в 1858 г. королева Виктория официально объявила свое твердое намерение «допустить своих подданных, какой бы национальности они ни были, к исполнению всяких должностей, насколько им это дозволяет их воспитание, образование и работа». При всем своем высокомерии, английские чиновники в Индии нередко принимали «бремя белых» всерьез, воровством, взятками уже не занимались и энергично работали на благо Индии. Уже в 1880 г. было введено местное самоуправление и отменена цензура. По сравнению с доанглийским периодом это все означало огромный шаг вперед. Периодические голодовки продолжались, но численность населения росла необычайно быстро.

Столь же показательно опровергается завоевательная теория Р. Байджлоу армянским народом. Это — не народ-завоеватель с начала своей истории. И уже почти два тысячелетия он жил под чужой властью. В него отнюдь не вливались гены завоевателей, ни викингов, ни монголов. Тем не менее этот народ постоянно выдвигает великих тружеников, поэтов, писателей, скульпторов, а в настоящее время, с учетом его относительной малочисленности, он является одним из самых передовых народов мира.

Монголы действительно были великими завоевателями, в силу превосходства хорошо организованной, вооруженной дальнобойными луками степной кентавроподобной конницы и над пехотой того времени, и над «скачущими танками» — рыцарями, кони которых вместе с всадниками быстро становились жертвами тяжести своих лат. Монголы-кентавры, с раннего детства враставшие в седло, при Аттиле почти дошли до Атлантики, а при Чингизхане, Тамерлане и их потомках завоевали громадные территории. Но как быстро все это разрушилось!