Стена - Мэри Райнхарт

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На следующий день состоялось предварительное расследование. Специально для этого в помещении школы освободили комнату, где теперь за столом восседал доктор Джеймисон, походивший на решительного учителя в очках, а рядом с ним разместились окружной прокурор Буллард и шериф. Присяжные— шестеро мужчин, все без исключения торговцы из городка, держались с важным видом, может, чуточку неловко. Они, как я поняла, уже видели труп и были довольно-таки потрясены зрелищем.

Облаченные в свои лучшие костюмы, они уселись на возвышении, в то время как фотографы щелкали вспышками фотоаппаратов, направляя свои объективы на них и на нас, когда мы входили в комнату. С тех самых пор не перестаю удивляться невероятной жестокости подобных спектаклей. Помню, Мэри-Лу кипела от возмущения. Артур же держался стойко. А совсем неподалеку, в погребальной конторе Джима Блейка, лежала мертвая Джульетта, и где-то по этой земле ходил ее убийца…

Присяжные были приведены к присяге, затем с короткой речью выступил доктор Джеймисон.

— Поскольку подобное дознание проводится здесь впервые за многие годы, — заявил он, — мне бы хотелось разъяснить эту процедуру присяжным. Дознание— это расследование, предварительное следствие, осуществляемое с приведением к присяге. Свидетели обязаны говорить только правду— в противном случае они будут обвинены в клятвопреступлении и лжесвидетельстве. Нам предстоит выслушать свидетельские показания, связанные с тяжким преступлением, и эти показания, должным образом взвешенные, позволят вам вынести свой вердикт, каким бы он ни был.

Затем он проинструктировал их относительно типов вердиктов, которые они смогут вынести, и после того как было представлено подтверждение опознания трупа, вызвали первого свидетеля.

По-моему, это был медэксперт из Клинтона, проводивший вскрытие. Вкратце его заявление состояло в следующем. Покойная, как он называл ее, была мертва уже до того, как ее бросили в озеро. Причиной смерти послужили две раны на затылке, нанесенные тупым предметом. Иными словами, предметом, не имевшим острой режущей поверхности. При обнаружении трупа раны эти были засыпаны песком и прочим мусором из озера или ручья, однако пролом в черепе был весьма значительным. Он описал размеры и природу нанесенных повреждений и заявил, что смерть была практически мгновенной и наступила приблизительно через два— два с половиной часа после того, как покойная в последний раз принимала пищу.

В ответ на заданный вопрос он сообщил, что категорически отвергает мысль, что подобные повреждения могли быть вызваны падением. Когда у него поинтересовались, могли ли они быть нанесены лошадиным копытом, он заколебался.

— Вообще-то это возможно, — ответил он. — Однако, принимая во внимание прочие обстоятельства, считаю это невероятным.

Поскольку никаких записей того заседания я не вела, то могу ошибаться в очередности выступлений свидетелей, однако, по-моему, следующим был детектив, обнаруживший труп. Могила, по его словам, была неглубокой— глубиной фута в два или около того. Он рассказал, как обнаружил тело, в каком положении оно находилось, и добавил, что лицо покойной было прикрыто листьями. Кроме того, он сообщил, что листьями и иголками была засыпана вся могила— дабы ее спрятать. Находилась она футах в пятидесяти от берега ручья и примерно на милю выше основной дороги. Детектив считал, что труп был перетащен туда из озера, поскольку сам он обнаружил могилу, идя по следу, оставленному обломками веток. Тут доктор Джеймисон прервал слушание и обратил внимание присяжных на карту, висевшую на стене позади него. Он встал и указал на красную полоску, проведенную на карте.

— Я попросил подготовить эту карту в помощь присяжным, — пояснил он. — Чтобы сэкономить время, скажу, что этим крестиком обозначено бревно у тропинки, где покойную в последний раз видели живой. Местоположение могилы показано этой стрелкой. Остальные значки на карте в свое время тоже будут объяснены.

Так оно и было. Свидетели сменяли друг друга: бойскаут, нашедший наручные часы; полицейский фотограф, представивший снимки шляпки и перчаток Джульетты, найденных возле бревна, а также следов, оставленных лошадью на крутом склоне горы, царапин на Орлиной скале и, наконец, этой жуткой могилы и Джульетты, лежавшей в ней со спокойно скрещенными на груди руками.

Присяжные передавали снимки из рук в руки с серьезным и мрачным видом.

Все были тут. Водолаз Ольсон, Эд Смит и даже Уильям— дабы засвидетельствовать, когда она уехала из дома.

Однако среди зрителей нарастало нетерпение. Пока что никого еще не бросили на съедение львам, и атмосфера в комнате накалилась. Один раз разбирательство было приостановлено, чтобы открыть окна. Зрители уже начинали терять терпение, когда наконец вызвали Люси Хатчинсон.

Она, по-видимому, внутренне неплохо подготовилась. Поднявшись, обвела комнату полупрезрительным взглядом и, выйдя вперед, поклялась на Библии говорить только правду. Словно бросая вызов, она была в том самом желтом свитере, и все присутствующие буквально ахнули.

Однако держалась Люси с достоинством, хотя и весьма настороженно.

Она сразу же призналась, что в то утро встречалась с Джульеттой на тропе. Она курила сигарету, когда Джульетта подъехала на лошади и спешилась. До этого они долгое время не виделись, и Люси необходимо было с ней поговорить.

— Будьте добры, расскажите, о чем вы говорили?

— Наш разговор касался сугубо личных вещей. Мы кое в чем не сошлись во мнениях, однако не ссорились.

— Нельзя ли уточнить подробности?

— Нет. Наш разговор не имел никакого отношения к ее смерти.

— Как долго вы беседовали?

— Минут пять. Может быть, десять.

— Не выказывала ли она страха? Иными словами, не была ли она встревожена?

— Отнюдь нет. Она была совершенно спокойна.

— Было ли у вас что-либо в руках во время той прогулки, миссис Хатчинсон?

— У меня была клюшка для гольфа.

Сие заявление вызвало шум среди присутствующих, и доктор Джеймисон постучал по столу, призывая к порядку. Люси невозмутимо и дерзко улыбнулась.

— Вы всегда носите ее с собой?

— Иногда. Я как раз собиралась потренироваться. В последнее время мне что-то не удаются удары с большой дистанции.

— Скажите, пожалуйста, а где сейчас эта клюшка?

— Не имею представления.

— Поясните, что вы хотите этим сказать.

— Я где-то ее оставила и ушла, — заявила она. — Не помню где. Вот и все.

— И вам ее не вернули?

— Нет.

— Что делала покойная, когда вы с ней расстались?

— Стояла рядом со своей лошадью.

— Вы не видели, как она садилась в седло?

— Нет.

— Тогда-то вы и видели ее в последний раз?

— Не совсем так. У поворота тропы я оглянулась назад, и она все еще стояла там. Мне показалось, что она кого-то дожидается.

— Почему вам так показалось?

— Ну, ее шляпа и перчатки все еще лежали на земле. А сама она, казалось, прислушивалась и оглядывалась по сторонам.

Сказано все это было достаточно откровенно, однако нетрудно было понять эмоции толпы. Люси всегда пользовалась любовью в городке, и в начале разбирательства симпатии были на ее стороне. Однако о той встрече она, совершенно очевидно, рассказала далеко не все. К чему было отказываться сообщить, о чем они там говорили? Как можно было уйти и забыть клюшку? Бережливой душе жителя Новой Англии претила сама мысль об этом— тем более она заявила, что позднее собиралась тренироваться.

Я заметила, как одна из местных жительниц отшатнулась от Люси, когда та возвращалась на свое место, словно не желала даже соприкасаться с ней.

Однако они позабыли о ней в тот самый момент, когда свидетельское место занял Артур. Ему не помогло ничто: ни долгие годы, проведенные здесь, ни его личная популярность и откровенность его свидетельских показаний. Наконец-то они получили историю, достаточно сенсационную, чтобы удовлетворить любопытство каждого.

Я не сводила с него глаз, пока он давал свидетельские показания— с гордо поднятой красивой головой, голос его звучал спокойно, держался он просто и открыто. Мэри-Лу вцепилась в мою руку, и мне было искренне жаль ее.

Я слышала, как она тяжело дышит рядом со мной, однако Артур ничего не утаивал: рассказал о предложении Джульетты разом рассчитаться с ней взамен дальнейшей выплаты алиментов, о своем решении повидаться с ней, о том, как прилетел сюда на самолете и как отказался удовлетворить ее требования из-за невозможности собрать такую крупную сумму.

Все были ошеломлены. Его присутствие на острове в ту ночь явилось для них настоящим потрясением, и хотя показания его были четкими и ясными, конец его рассказа прозвучал как-то фальшиво даже для меня: этот незнакомец на крыше, попытка Артура поймать его, поспешный отъезд на какой-то неизвестной машине, которая все еще не была найдена и установлена. Ничуть не помогло Артуру и его утверждение, что он провел те самые критические часы с рассвета и до отхода поезда, подремывая на набережной в Клинтоне. Даже доктор Джеймисон был опечален показаниями Артура.