Древесная магия партикуляристов - Варвара Мадоши

— Это название ничего не говорит мне, — взмахнул Рютгер рукой и лукаво прищурился. — Ах, все моя рассеянность, должно быть! Но это ужасно интересно! Продолжайте, добрые кухарки.

Тут уж под взглядом чудаковатого придворного женщины осмелели совершенно — не настолько, понятное дело, чтобы перейти границы приличий, но вполне достаточно, чтобы вполне связно поведать Рютгеру душераздирающую историю Ордена Одинокой Чашки.

Когда он появился во дворце, женщины и сами в точности не знали; дата его основания была затеряна в веках — возможно, в тех самых, когда сама Гвинана была создана. Тем не менее с самого начала своей разлагающей деятельности Орден вел непримиримую и бескомпромиссную борьбу с королевской кухней. Чтобы понять сущность борьбы во всей ее кровожадной жестокости, необходимо описать, в чем состояли обязанности кухонных работниц и работников.

Так вот, каждый раз после очередных изысканных кушаний, коими придворные ублажали не столько свои утомленные желудки, сколько свои искушенные взоры и воспаленное воображение, кухарки мыли посуду, приносимую лакеями. И это были не просто чашки и плошки, как могут подумать иные читатели, о нет! До ста наименований посуды разных форм и размеров скапливалось возле огромных, вытянувшихся вдоль всей стены корыт с водой. Конечно, плоские тарелки и подносы можно было дать вылизать собакам для скорости, но ведь с рюмками, розетками, супницами, салатницами, графинами и кубками так не поступишь, верно?.. Все это кухаркам приходилось избавлять от бренных останков пищи собственноручно. И вот, когда со всем уже бывало покончено, вода из корыт вылита, подносы с гигантскими сервизами составлены на тележки коридорным лакеям, чтобы те развезли их по законным шкафам и поставцам, кто-нибудь из младших слуг непременно приносил одну-единственную грязную чашку, аккуратно поставленную на угол прибранного Большого Парадного Стола, чью скатерть уже даже перевернули изнанкой кверху, чтобы пятна были не так заметны.

Вот уж тогда все кухарки и поварихи знали доподлинно: это он. Орден Одинокой Чашки.

— О да! — воскликнул Рютгер со смехом, когда сей скорбный рассказ был поведан ему во всей полноте. — Тут я и впрямь не могу не восхититься вашей прозорливостью, дамы! Однако не находите ли вы, что между оставлением грязной посуды и покушением на короля все-таки лежит некоторое расстояние?

Кухарки и поварихи запереглядывались, и вдруг одна из них твердо ответила:

— Ваше высочество, мы женщины простые и многого не понимаем. Но мы знаем точно: кто одной-единственной чашкой умудрился подгадить такой куче народа, от того и всему королевству и Его Величеству пощады не жди!

Пораженный такой глубиной государственной мудрости у простых служанок, Рютгер даже опустил от лица свой неизменный мак, и неизвестно, до каких еще высот демократии мог вознести этот момент всех участников сцены, как тут одна из дверей кухни — та, что вела вела в коридор к Парадной Столовой, — распахнулась. В кухню впорхнуло некое изящное кудрявое видение в камзоле цвета незрелых слив. Видение прижимало к носу надушенный платок и гадливо морщилось.

— Марофилл! — воскликнуло оно с видом хорошего знакомого, ибо то был виконт Нахмудилос, официально — один из глупейших придворных сплетников и вертопрахов, неофициально — один из ценнейших рютгеровых осведомителей. — А я вас ищу, ищу! Представляете, этот мужлан, Аристайл Подгарский, приволок во дворец некое лесное диво, и клянется и божится, что с его помощью поймает покушенцев на Его Величество за пять минут. Да пойдемте же, герцог, такое нельзя пропустить!

«Да, — подумал Рютгер, покидая кухню, — это был ложный след. Но в любом деле ложных следов хватает».

Глава 16. Попытка № 3

Мужчина не стыдится ничего. Но есть некоторые вещи, которых мужчина стыдится.

Несмотря на отсутствие герцога, уехавшего разбираться с покушением в королевском дворце, особняк Марофиллов бурлил и кипел в тревожном предчувствии праздника. Коридоры еще с вечера убрали самыми роскошными гирляндами, какие только сумели найти, ковровые дорожки тщательно вымели и выбили, с фамильных портретов сняли паутину (на иных она накапливалась десятилетиями, и старые лакеи даже водили друг друга восхищаться природными наслоениями), а доспехи почистили от ржавчины, несмотря на вооруженное сопротивление.

Подготовка к празднику всколыхнула такие уголки особняка, о которых не подозревали даже дворецкий и экономка — кузина Летиция была очень дотошной особой. В этом году, освободившись, наконец, от полного десятилетнего траура по мужу, она развернулась вовсю.

Ну, раз уж зашла об этом речь, необходимо, рассказать побольше о кузинах Дома Марофиллов, хотя они и не заслуживают мировой известности. Однако деваться некуда.

Как уже было сказано, насчитывалось их ровно восемь человек. Все они были хороши собой, что, собственно, и позволило в свое время девочкам из обедневших и голодных дворянских семей захомутать каких-никаких, а родичей герцога; у каждой имелся ребенок, а то и двое, и куча различных бабушек-тетушек, которых распихали по многочисленным комнатам особняка. Таким образом, весь огромный дом оказался разбит на восемь враждующих территорий, который заключали между собой блоки и альянсы. Полностью едины все кузины были только в своем желании избавиться от центра — то есть каким-нибудь образом освободить покои над Главным Залом, где рядом обитали Рютгер, Томас и Лаура Марофилл. То, что покои Томаса и так пустовали большую часть времени, ибо любую свободную минутку он старался посвящать своей ненаглядной Кирхен и детям, их, разумеется, не устраивало. Каждая рассчитывала, что в случае некоего счастливого несчастного случая именно ее сына Регент признает следующим герцогом, и принимали всяческие меры, чтобы данный случай не замедлил воспоследовать.

Звали кузин Патриция, Лукреция, Летиция, Алиция, Филиция, Милиция, Петиция и Убитьсямне, что само себе уже дает некоторое представление об их характерах.

Так вот, по нашему мнению, совершенно излишне уточнять, что всякая из кузин смыслом своей жизни почитала подстраивать всем остальным различные пакости, мелкие и не очень. День Рождения Летиции стал только поводом усилить эти приготовления, которые могли варьироваться от тайного приказа слугам заменить новые чистые шторки в комнате для гостей на старые и пыльные, до яда, с милой улыбкой подсыпанного в чей-нибудь фужер.

Ничего удивительного не было в том, что Рютгер Марофилл старался сбежать из этого бурлящего гадюшника в привычное болото дворцовых интриг; и ничего удивительного, что Матиас Барток, сунувшись в особняк Марофиллов, хотя и подготовленный на сей раз, но не к тому, к чему следовало бы, столкнулся с совершенно неожиданными трудностями.