Год вольфрама - Рауль Герра Гарридо

— Вы будете получать более чем приличное жалованье. Здесь все вкалывают, чтобы накопить деньжат и купить землю. Вы знаете мой участок и дом?

— Да, по дороге в Карраседо, недалеко от монастыря.

— Совершенно верно. Так вот, кроме денег, вы получите в конце работы этот домик с землей, я не собираюсь здесь оставаться навсегда и намерен отдать дом своему помощнику.

Я не собираюсь оставаться здесь навсегда, сентиментальная мелодия In a Monastery Garden должна очень плохо звучать в том климате, он подумал о своей последней воле, похороните меня под персиковыми деревьями, вспомнил о Мод, нет, лучше не думать.

— Передача дома будет оформлена юридически?

— Чего стоят в наше время всякие бумажки? На вас, например, заведена карточка в Министерстве внутренних дел, знаете, что там написано? «местопребывание неизвестно», бумага ничего не стоит, только факты, скажем, ваша карточка может затеряться среди тысячи других бумаг или, наоборот, она вдруг окажется на столе начальника полицейского управления, и в ней будет указан ваш точный адрес.

— Если вы пытаетесь запугать меня, — ему стоило нечеловеческих усилий скрыть свой страх и негодование, — то напрасно теряете время.

— Если бы вас можно было легко запугать, вы бы мне не подошли.

— Одному человеку не удастся контролировать всю добычу вольфрама на нашей горе.

— Надо попробовать, и чем скорее, тем лучше. Все это скоро кончится.

— Война?

— Возможно, война тоже, но я имею в виду отсутствие хозяина. Южная горнодобывающая компания заявила о своих правах на весь хребет Бимбрейра, они даже имя дали будущему руднику: «Эль-Куррито», по-испански это, кажется, значит «красавчик»?

— Дурацкое название.

— Да, название не совсем удачное, зато они прекрасно оснащены и пользуются услугами отличных специалистов, так что главную жилу они найдут. Нужно поторопиться и найти эту жилу раньше, чем здесь начнет хозяйничать компания.

— А она существует, эта жила?

— Конечно, то, что вы здесь скребете — всего лишь наросты, не более. Итак, вы принимаете мое предложение?

— Я должен подумать.

— Девятого числа в Какабелосе ярмарка, мы там встретимся и обговорим детали.

— А если я не соглашусь?

— Пожалуйста, Эспосито, давайте смотреть на вещи здраво.

Англичанин ушел, не сказав больше ни слова, его власть велика, и я испугался, слишком много он знает, мои документы не пройдут даже самой поверхностной проверки, от страха скрутило живот, впервые я понял смысл выражения «наложить в штаны со страха», это чувство бесило меня, в сортире я задумался, мне всегда хорошо думается в этом месте, сюда бы еще фарфоровый унитаз, наверно, физиологические процессы стимулируют воображение, по правде говоря, предложение не такое уж плохое, на мгновение меня отвлекли неприличные надписи на стенах, в самой смелой упоминалась гражданская гвардия, мелькнула мысль об Ольвидо, я разозлился, как можно думать о ней в таком месте, это просто неприлично, но я грезил наяву, мы с ней вдвоем в домике Англичанина, одни в нашем доме, поливаем огород, разводим кур, обнявшись, любуемся закатом, какое счастье! что будет, если мистер Уайт исполнит свою угрозу, какой контраст между домиком у дороги и забытой богом пустыней, где умирают все мечты, согласиться? не соглашаться? прямо как девушка, на ромашке гадаю, бежать? но куда? от них не убежишь, везде возникнет проблема с документами, я не хочу уезжать, оставить Ольвидо одну, чтобы ее выдали замуж за какого-нибудь пижона, получившего наследство от американского дядюшки, я был уверен, что дон Анхель противится нашим отношениям только из-за денег, ты, парень, видать, знатного рода, если бы у меня была земля и дом, все было бы по-другому, в этом Англичанин, то есть дон Гильермо, прав, все мечтают о земле, вольфрам лишь средство для достижения цели, Ховино я не брошу, еще я могу рассчитывать на поддержку Карина и всей команды из Килоса, у меня с ними хорошие отношения, страх постепенно исчезал, но спешить не хотелось, утро вечера мудренее, по моему характеру самый надежный способ — орел или решка, в детстве мы говорили: если орел — выиграл я, если решка — проиграл ты, глупости все это, ни с кем не попрощавшись, я отправился спать.

— Завтра рано вставать.

Некоторые клиенты Элоя оставались на ночь, они тоже стали потихоньку перебираться в сарай, где спали на матрасах, набитых листьями маиса, при каждом движении сухие листья щелкали, как кастаньеты, но сморенные усталостью люди не обращали внимания на шум, сырость, нахальных блох, в одном углу кто-то храпит, в другом заядлый болельщик футбола разглядывает наклеенные на стены спортивные газеты с календарем игр и сведениями о забитых голах: «Марка», «Ла Культураль Леонсса», «Эль Кристо Олимпико», «Эль Атлетико де Бильбао».

— Кто выиграет чемпионат?

Уходя спать, Ховино перекинулся парой слов с Рикардо Гарсия Гальярдо, Карином, которому недавно ампутировали руку.

— Ну как, заживает?

— Уже лучше, вот только боюсь снять носок, как бы снова кровь не пошла.

Еще один несчастный случай, на этот раз скорее по неопытности, чем из-за невезения, он держал патрон за самый кончик и уже собирался вложить детонатор, но плохо рассчитал, то ли шнур рано поджег, то ли на себя понадеялся, в общем, динамит взорвался, обиднее всего, что дело было не в горах, а на реке у деревни Вильядепалос, решил разжиться форелью, неплохой способ ловить рыбу, неподалеку от дома кузнеца Майорга, тот ему оказал первую помощь, уговорил, мол, если пойдешь к врачу, мы все погорим, откуда динамит, то да се, поднимется шум, давай лучше лечиться по-деревенски, привязал к культе сырое мясо, кровь хлестала, Аусенсио ругался на чем свет стоит, кретин несчастный, но помогал, чем мог, все-таки молочный брат, кузнец подровнял ножницами культю, заткнул рану бинтами, перевязал и сверху натянул красный носок, во время операции Рикардо в выражениях не стеснялся, но вел себя как настоящий мужчина, я бы даже сказал, героически, кто-то нашел в крапиве, метрах в тридцати от взрыва, его большой палец, все, что осталось от левой руки, Карин его выбросил величественным жестом в реку.

— На черта он мне нужен.

Ховино похлопал его по плечу.

— Не бери в голову, парень, через месяц и думать забудешь, как будто таким родился. Спокойной ночи.

Пикантные подробности ночных похождений Ховино обсуждались шепотом клиентами постоялого двора, он не спал в общей комнате, злые языки утверждали, что он спит с Присной, а Элой с Селией, самые заядлые сплетники, они все знают, клялись гвоздями на распятии Христа, что все четверо спят в одной кровати, единственной кровати с матрасом во всем доме.

11

Бывают решения, в