Потерявшие имя - Август Северн

— Прости, — Алекс старательно избегал смотреть в сторону Ночи, — после того, как мы с тебя стаскивали остатки спецовки с прилипшими к ней кусками твоей кожи, я не могу ни смотреть на мясо, ни есть его в любом виде.

— Я — мясо? — Тень хотел сказать «это я мясо?», но его языку и связкам было трудно такое прошипеть «доставщику заказов» (курьер — вспомнилось слово).

— Ты был похож на тушу, с которой сняли кожу.

— Я мясо. — Ночь попробовал сравнить себя с шкворчащим на гриле стейком. Открыв глаза, он увидел, что с экрана висящего на стене телевизора на него смотрят яркие глаза львицы. Та кивнула на заданный вопрос и принялась отрывать куски мяса от туши молодого буйвола. — Я мясо. — согласился с ней Ночь.

Во время уборки, занятий с гантелями и штангой, он обдумал текст завещания. Прикинул, на сколько хватит имеющейся на счету в банке суммы жене и детям. Да, конечно, пока он жив, им будет приходить две третьих его пенсии, но… Пора было взглянуть правде в глаза. Как долго он протянет затворником? Без общения с людьми — потихоньку сходя с ума? Мелкие симптомы отклонения от нормы уже налицо.

Дождавшись, когда нормальные люди начнут работать, Ночь позвонил на номер адвоката, представлявшего интересы электростанции. Представившись и объяснив суть вопроса, он, продиктовав ему заготовленный текст. Договорившись о внесении нужных поправок и определив точкой передачи документов его почтовый ящик, Ночь перешёл к трудно выполнимой части вопроса — где взять живого льва.

В его голове крутилось что-то, позволяющее получить доступ к ответам на все вопросы, но ниточек, чтобы ухватить ускользающий туманный образ, не находилось. Он чувствовал голод, и память сразу, как верный пёс, радостно виляя хвостом перед хозяином, принесла образ оставшегося после вчерашнего «ужина» куска мяса. Ночь хотел погладить себя по голове, но, вспомнив, что находится под капюшоном, остановил руку. Повторно это желание возникло спустя несколько мгновений, когда при виде мяса всплыли вчерашние ассоциации и главное — имя «Алекс».

Именно Алекс в одной из их последних бесед вспоминал общего школьного приятеля. Тот после окончания школы попал в аварию (в результате- перестал откликаться на старое имя, находишь подобие?), на время куда-то исчез. Недавно Николаус ездил по делам в большой город и встретил там Кима (так старый приятель себя называет). Он сейчас работает в ЗООПАРКЕ НОЧНЫМ СТОРОЖЕМ. Понятно, что Алекс упомянул Кима только для того, чтобы Ночь мог пообщаться с человеком, попавшим в такую же жизненную ситуацию. Но…

Вгрызаясь в кусок мяса (даже не разогрев его), он искал в справочнике номер зоопарка (видел рекламу с предложениями автобусных туров для школьников). Так ему удалось узнать не только расписание работы старого школьного друга, но и получить адрес его места жительства (Ким жил над пабом, в котором проводил всё свободное время).

Ступни ног чесались пуститься в путь сейчас, но голос разума говорил, что нужно оформить все бумаги, закончить дела. Впервые за всё время, принятия имени Ночь, ему хотелось чего-то так, что он готов был торопить время нестись вскачь. ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫХОД. ХЭППИ ЭНД.

Встреча состоялась вечером, перед ночной сменой Приятеля, в тихом пабе. Оба были на взводе от вскипавших в них эмоций. Радость от встречи, подпитываемая воспоминаниями, не прорывалась наружу, придавленная чувствами вины и неловкости. Пиво не помогало. Они сидели один напротив другого с натянутыми на головы капюшонами, опустив глаза в стол, пытаясь в отражении в стекле бокалов, разглядеть собеседника. В Ночи горело нетерпение, его подгоняла цель. Заказав бутылку самого дорогого в пабе виски, Ночь наполнил стаканы. Молча подняв свой, решительно посмотрел в тень под капюшоном приятеля, выпил залпом, поставил пустой стакан с громким стуком на стол, решительно сбросил со своей головы капюшон куртки. Приятель резко выдохнул, единым движением отправил содержимое своего стакана в рот.

— Ты выиграл. — Приятель опустил капюшон своей толстовки. — Если тут есть победители. — Грустно улыбнувшись, он наполнил стаканы до половины. — Кого ты выбрал?

Ночь вопросительно поднял, то, что когда-то было его бровями. Усмехнулся мысли: когда-то было бровями, носом, ртом, ушами, лицом. Молча поднял и выпил содержимое стакана. Посмотрел в глаза «красавца», сидящего напротив, вызывая в памяти последнее отражение своего лица в зеркале.

— После аварии молодые медсёстры в больнице дали мне прозвище Квазимодо. — Выпив залпом виски, Приятель потянул носом спёртый воздух паба. — Тебе больше подходит прозвище Мясо, но я буду звать тебя Сид (Старый Друг).

— Твоё право. Я зову себя Ночь. — Он мысленно продолжил: «так, как только звёзды могут смотреть на меня, не теряя своего блеска и не отворачиваясь». Разлив виски по стаканам, Ночь почувствовал, что напряжение между ними спало, появился взаимный интерес и уважение. — Прости, что не навещали тебя после аварии. Чужая боль проходит мимо молодых.

— Мы дальше этого не пойдём? — Приятель показал на полупустую бутылку виски.

— Нет.

— Тогда придержим лошадей. — Плеснув на донышко в каждый стакан, приятель вытянул над столом свои покрытые шрамами руки. — Я даже метлу ими не могу держать. Врачи говорят, задет какой-то нерв. Я три года пролежал во всех клиниках, принимавших деньги моего отца в обмен на обещание поставить меня на ноги. Они сдержали слово, как и я своё. — Выпив виски, приятель откинулся на спинку стула, снова поднял капюшон. — Не будем распугивать редких посетителей этого заведения своим видом.

Ночь последовал его примеру.

— Квазимодо — имя, которое много говорит о том, кто его носит. Я решил не перечить судьбе и взял имя Ким, тогда, после визита отца, когда решил жить дальше. Последнее, что я помню из той жизни — это как я лежу на земле, по моему лицу медленно стекает кровь, взгляд упёрся в поднимающуюся к невидимому небу траву. Боль ещё не пришла, пока всё моё сознание заполняет по-детски наивное огорчение, что я не могу в последние секунды своей жизни перевернуться на спину и посмотреть с укором в голубое небо. Такая ровная и прямая дорога моей будущей жизни сбросила меня, как мусор, оставив в плавильне ненависти и жалости к себе, укутанному, как кукла, гипсом и пелёнками. Когда бесконечные операции по восстановлению моего лица закончились, мне во время дремоты довелось впервые услышать «Квазимодо» — мнение медсестры (немногим старше меня, на тот момент). Я принял это с улыбкой, помня себя «красавчиком». Потом сняли гипс с рук, ног. Вид моего искорёженного тела заставил меня задуматься о правильности моего нового прозвища. Желчь злости и