«Скорпион» нападает первым - Алексей Атеев

– И ты бы за идею дал себя поджарить? – спросил Костя.

– Я-то? Да ни за что! Хрена мне от той идеи. Через нее я всех зубов лишился, хорошо хоть железные вставил, а то как бы хряпал собачек. Передние вот только никак не налажу. Павел обещал на золотые разориться.

– Павел, он кто?

– Здорово живешь! Как кто? Авторитетный.

– Вор, что ли?

– Сейчас разве поймешь. Все смешалось… Сидел точно, но вроде по хулиганке, баклан то есть. Раньше бакланов за людей не считали, так, порченый фраер, а нынче… И чего там говорить, если самый авторитетный в городе человек, Петрович, параши не нюхал!

– А Петрович – это кто такой?

– Что ты все вопросы задаешь, вроде мента? Кто? Что? Петрович местный авторитет, бригадой командует. Очень крутой. Воры его уважают. Ладно, больше базара про нынешние дела нет! Про старое – расскажу.

– Почему, боишься?

– Чего мне бояться? – старик засмеялся и сплюнул. – Коли бы я боялся, пошел в бухгалтеры, а не в карманники.

За воротами раздался гудок клаксона. Старик выскочил из дома и бегом помчался открывать.

Вошел Павел. Оценивающе посмотрел на Костю, словно прикидывал, пригоден ли он для какой-то работы или непригоден.

– Проходи, Пашенька, в дом, – суетился старик.

– Погоди, Хилый, в другой раз. Ты его кормил?

– Собачатиной, – сообщил Костя.

Павел засмеялся:

– Довольно экзотическая еда, но сытная. Как себя чувствуешь?

– Вроде нормально, – сообщил Костя.

– Голова?

– Побаливает.

– Но не тошнит, головокружения нет?

– Как будто.

– Вот и хорошо. Поедешь со мной. Ляжешь на заднее сиденье, укроешься пледом… Видеть тебя не должен никто.

– Почему?

– Позже расскажу, а пока за мной.

– Постой, парень, – закричал Хилый, – вещицу свою забыл.

– Какую еще вещицу? – недовольно спросил Павел.

Хилый убежал в дом и вернулся, держа в руках «маузер».

– На кой он мне? – сказал Костя, отстраняя руку старика.

– Бери, бери, – Павел усмехнулся, – ценная штука, глядишь, пригодится. Прыгай назад и укройся.

Машина мягко тронула с места.

– Я тебя по-настоящему накормлю, – сказал Павел, не оборачиваясь.

– Что все-таки происходит? – спросил Костя, приоткрыв лицо.

– Все расскажу. Происходит, брат, очень нехорошее. Тебя ищут по всему городу и даже за его пределами.

– Кто?

– И не спрашивай, плохие дяди… Полежи пока тихо.

Ехали, как и в первый раз, недолго. Потом Павел остановил машину, вылез… Костя слышал скрип отворяемых ворот, машина въехала на территорию усадьбы Павла, потом звук работающего двигателя стал более гулким, и Костя понял: они в помещении.

– Можешь вылезать, – сказал Павел. Костя сбросил плед, отворил дверцу.

– Где это мы?

– В гараже под домом. Идем.

Они поднялись по лестнице, прошли длинным коридором и оказались в просторной, хорошо обставленной кухне.

– Садись за стол, сейчас обедать будем, – Павел извлек из огромного двухстворчатого холодильника колбасу, масло, какие-то консервы. Сунул в микроволновую печь пару пакетов. Делал он все сноровисто, с нарочитым автоматизмом, словно контролировал каждое свое движение. – Выпьешь немного?

Костя отрицательно замотал головой.

– Думаешь, я тебе одеколон предлагаю? – засмеялся Павел. – Ошибаешься, братан. Хорошее виски, – он достал из холодильника большую бутылку с ярким индюком на этикетке, – «Бурбон». Ты, наверное, и не пил такое ни разу.

– Где мне было пить?! – разозлился Костя. – Дома? Достаток не позволял. С приятелями? У тех тоже в кармане пусто. В Чечне?

– Не горячись. Понимаю, выдал бестактность. Настрадался ты, как я понял. Давай! Хряпай! – Он поставил перед Костей тарелку с непонятной едой бледно-зеленого цвета, подвинул колбасу, открыл несколько банок с консервами, налил в квадратный хрустальный стакан виски. – Давай!

«Еда другая, а выражается так же, как старик, – «хряпай», – отметил про себя Костя.

– Это что? – кивнул он на тарелку.

– Не бойсь, не собачатина. Рыба… Мерлуза под фисташковым соусом, уже приготовленная, нужно только подогреть. Сунул в микроволновку – и готово.

– А вот у нас нет микроволновки, – заметил Костя, – у нас вообще много чего нет.

– Весьма печально. Но и в твои годы у меня было еще меньше. И положение мое было ничем не лучше твоего.

– Ну уж?

– Точно. Пришлось и посидеть, не без этого. Но я знал: главное – нужно пробиваться, а так – растопчут. И растоптали бы, не поморщились. Я, как и ты, у матери один, отец нас бросил…

– Откуда вам известно о матери?

– Не нужно на «вы», ты же знаешь – меня Павлом кличут. Веди себя раскованней. Откуда о матери… Да уж навел справки, передал ей, Павлине Михайловне то есть, весточку от пропавшего сынка.

– Неужели правда?

– А то! Не сам, конечно, послал человека, он ей сообщил, сын, мол, жив, здоров, явиться домой пока не может, поскольку в военкомате пронюхали о его возвращении. Если будут спрашивать, говорите: уехал к бабке в деревню…

– Так и сказал?

– Само собой. Хоть немного успокоится женщина, а то два дня сама не своя ходит.

Костя тяжело вздохнул.

– Ты выпей, – настойчиво уговаривал Павел. – За мать, за ее здоровье.

Костя поднял стакан: «Если только за мать…»

Виски оказалось крепким, но довольно приятным на вкус, хоть и отдавало самогонкой.

– А теперь закусывай, – сказал Павел. Он вновь наполнил Костин стакан, налил и себе.

– Я больше не буду, – отказался Костя.

– Не волнуйся, не напою, и сам с тобой за компанию выпью. Мне тоже нужно расслабиться.

Павел налил себе полстакана, залпом выпил.

– А вам, то есть тебе, с какой печали? – спросил Костя.

Павел неопределенно пожал плечами, но развивать тему не стал.

– Поговорим-ка лучше о тебе. Как я уже сказал: тебя ищут.

– Кто?

– Люди Петровича.

– Кто такой Петрович?

– Как тебе сказать… Местный криминальный авторитет. Мой шеф, между прочим… Чего молчишь, не бойся, не выдам.

– А почему не выдадите?

– Есть свои резоны.

– В чем же я провинился? – Костя старался говорить спокойно, но голос срывался.

– Не психуй раньше времени. Петрович считает, что именно ты убрал его людей Зуба и Харю.

– Я же рассказывал… – Костя сглотнул комок в горле.

– Все помню, но Петрович считает по-своему.

– Нужно ему объяснить.

– Маловероятно, что он станет слушать. Нет человека – нет проблемы. Короче, тебе – вилы.

Костя вскочил, забегал по кухне, на пути попалось пластиковое ведро с мусором, он отшвырнул его ногой, сбил со стола тарелку, осколки разлетелись по полу.

– Зря ты мне тут разгром устраиваешь, – неодобрительно заметил Павел. – Ты бы сел.