Потоп (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Хорош гусь! — буркнул раздраженный Петр.

— Погоди отец, — произнес царевич и обратился к патриарху. — Это звучит интересно, но мы сможем этим заняться не раньше, чем лет через семь-восемь. Рабочих-то нет.

— Да, их нет. — охотно кивнул Стефан. — У нас. Но я мыслю, что если обратиться к иерархам православных церквей за помощью, то они ее окажут. Денег у них просить бесполезно. Бедны. А вот люди у них есть, в том числе многоопытные. И церкви у них в основном каменные.

— И сколько они смогут прислать строителей?

— Пока сложно сказать. Но тысяч пятнадцать-двадцать умелых работников, мыслю, можно собрать. Главное — чтобы было чем их труд оплачивать. Среди них, конечно, окажутся и монахи, но основная масса будет представлена мирскими.

Алексей задумался.

Идея выглядела весьма привлекательной.

Деньги у них были. И если скрестить ее с этой армией квалифицированных строителей, то мог получится толк.

Сама по себе идея строительства новых церквей была царевичу чужда. Он считал это дело общин. Кому какая нужна, тот такую и строит. Но в такой подаче все выглядело совершенно иначе…

На первом уровне осмысления массовое строительство каменных церквей позволяло очень сильно поднять репутацию России в среде православных. Как внутри страны, так и за ее пределами. Через что торпедировать все эти дурные слухи про Антихриста и черта.

Нет, понятно, болтать продолжат.

Но для простых верующих людей все это станет пустым звуком. Для них любой, кто строит церкви — хороший малый. Даже если творит дичь, на их взгляд, то замаливает грехи, так сказать, добрыми делами.

Но это — первый уровень осмысления. На втором, куда более важном, появлялся фактор экономического развития. Это ведь требовалось построить несколько десятков тысяч довольно больших каменных зданий. Что само по себе являлось дополнительным и немалым импульсом развития экономики. Сопоставимым с тем, который давала перестройка столицы.

Ну и, в-третьих, для самого Стефана этот проект — великое дело. Колоссально поднимающее его репутацию среди иерархов православия…

Все это царевич и сообщил отцу открыто.

Стефан ни разу ни поправил, лишь сидел чуть потупив глазки.

— Сын прав? — спросил Петр у Яворского.

— Прав, — тихо ответил тот.

— Он что-то упустил?

— Только одну деталь. Репутация в православном мире вырастет не только у меня, но и у тебя государь. А вместе с тем и влияние. Особенно если не забывать… хм… оказывать материальную помощь иерархам.

— Строить, я полагаю, нужно типовой храм, — чуть помедлив произнес Алексей. — Чтобы выходило проще и дешевле.

— Именно так, — охотно согласился патриарх.

— И каким ты его видишь?

— Классическую базилику, каковых по землям и Восточной и Западной Римской империи было в свое время построено множество. Они достаточно просты архитектурно и просторны. Так что в них можно будет и богослужение чинить, и детей учить, и собрания проводить и, ежели будет на то воля Всевышнего, госпитали при нужде открывать.

Алексей с Петром переглянулись снова.

Им обоим эта идея явно пришлась по душе. А Яворский, что ее предложил, прямо заиграл новыми красками. Реабилитировался в известной степени.

— Пиши письма, — резюмировал царь. — Идея здравая и явно богоугодная.

На том патриарх и откланялся.

— Что это на него нашло? — спросил Петр Алексеевич, глядя на отъезжающий экипаж Стефана.

— Видимо до него донесли наш разговор. Да и наши попытки подобрать ему замену слишком очевидны.

— Обманет?

— А зачем? Это действительно хорошая затея. Он ее явно сможет «продать» всем группам иерархов по-разному. И в их глазах будет выглядеть человеком, который имеет на тебя благостное влияние. Нет, отец. В этом деле ему нет смысла обманывать.

— Он так крутился как уж на сковородке ранее, что верится с трудом.

— Это дело слишком выгодно для него как для патриарха.

— На раскольников, мыслю, это не сильно повлияет.

— Хуже точно не будет. Да и не пора ли попытаться уже собрать Поместный собор, чтобы объявить наши обещания открыто? Во всяком случае два из них. Никона нужно предать анафеме как паписта, впавшего в грех католицизма, а Аввакума причислить по меньшей мере к мученикам. И начать розыск для причисления к лику святых.

Петр поджал губы.

— Не хмурься отец. Сделаем это. Немного выждем, дав возможность раскольникам о том узнать. Потом попробуем собрать новый Поместный собор примирения. Куда пригласить и их делегатов. А все общины, что откажутся принимать решение этого второго собора объявим выпавшими из церкви и впавшими в грех сатанизма через гордыню.

— Это обострит борьбу.

— Если на соборе примирения мы будем заниматься именно примирением, то многие раскольники вернутся. Остальным мы предложим покинуть Россию. И вот в случае отказа… Поверь — немногие пойдут в своем фанатизме до конца.

— Мне бы твою убежденность.

— А вообще…

— Что?

— Мне кажется нужно при тебе созвать совещательный орган — этакий духовный совет. В который ввести лидеров всех конфессий, что ныне на земле России действую. Православных, католиков, лютеран и прочих христиан, суннитов и шиитов, буддистов и… кто у нас еще есть?

— Это еще зачем?

— Ты ведь видишь, что делают османы. Они пытаются сыграть на религиозных чувствах твоих подданных мусульман. Дескать, они угнетены и ущемлены. С этим нужно бороться, держа руку на пульсе и контролируя ситуацию. Для чего, мыслю использовать опыт тех же самых османов. Али ты не ведаешь, что патриарх Константинополя — верный слуга султана, который отвечает перед ним за его православных подданных?..

[1] Революция цен — процесс значительно повышения товарных цен вследствие падения стоимости благородных металлов и, как следствие, денег. Первый этап проходил в XVI веке, за который цены на товары увеличились в 2,5–4 раза. Оплата же работников если и выросла, то не пропорционально, сильно отставая.

[2] «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!» (от фр. Qu’ils mangent de la brioche — букв. «Пусть они едят бриоши») — французская фраза, ставшая символом отрешённости монархов от проблем народа. Приписывается Марии-Антуанетте, хотя впервые упоминается Руссо и, возможно, была придумана им.

Часть 2

Глава 1 // Заевшая пластинка

Ведь каждый день у нас — это какая-то битва. То большая, то маленькая. Со спятившим оборотнем, с темным магом, со всеми силами Тьмы разом. Напряжение сил, выпяченные подбородки, выпученные глаза, готовность прыгнуть грудью на амбразуру… или голой жопой на ежа.

«Ночной дозор» С. Лукьяненко

Глава 1

1706 год, март, 3. Шверин — Москва

— Ситуация становится пикантной, — произнес регент Саксонии Август Сильный.

— Вы думаете?

— Большой войны между Москвой и Варшавой не избежать. Крым и Гетманщина провозгласили свою независимость. И Варшава с Константинополем их в этом поддержат.

— А почему вы считаете, что большая война будет только между Москвой и Варшавой? — поинтересовался король Дании.

— Потому что османам эта война не с руки. Да, французы дали им достаточно много денег. И они что-то там изобразят. Но я не вижу, из-за чего им там серьезно драться.

— Разве они не хотят вернуть Крым? — удивился герцог Мекленбурга.

— Хотят. Его утрата — потеря репутации. Но его возвращение — обуза для казны. Да, татары регулярно ходят в набеги, однако они носят пограничный характер. Более, как раньше, множество рабов Крым не дает. Из-за чего султану приходилось не только содержать там крепости для защиты полуострова, что совсем недешево, но и подкидывать денег хану, дабы тот хоть как-то сводил концы с концами. Думаете в Константинополе действительно хотят возвращения такой земли? Или у них много лишних денег?