Чудесный рог: Народные баллады - Алексей Парин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лилофея
В древнем царстве подводном жил-был водяной,Но манила его земля:Он задумал сделать своей женой Лилофею, дочь короля.
Он из красного золота выстроил мостИ, невесте богатства суля,Вызывал на свиданье при блеске звезд Лилофею, дочь короля.
Он коснулся белой ее руки,Красоту королевны хваля,И пошла за ним следом на дно реки Лилофея, дочь короля.
И тогда схватил ее водяной(Словно горло стянула петля):«Не уйдешь ты отсюда! Ты будешь со мной, Лилофея, дочь короля».
Миновало много ночей и дней,В светлой горнице из хрусталяСемерых родила ему сыновей Лилофея, дочь короля.
Но однажды приснился ей странный сон —Поле, небо, крик журавля…И услышала тихий церковный звон Лилофея, дочь короля.
«Отпусти, отпусти меня, водяной!Погляди: о пощаде моля,В униженье и в горе стоит пред тобой Лилофея, дочь короля».
Но угрюмый супруг отвечает ей,Плавниками в воде шевеля:«Кто же вскормит моих семерых сыновей, Лилофея, дочь короля?»
«Ах, не бойся, супруг, я вернусь назад,Хоть мила и прекрасна земля.Разве может покинуть невинных чад Лилофея, дочь короля?»
И она восстала со дна рекиИ в весенние вышла поля.«Здравствуй, — в ноги ей кланялись стебельки,— Лилофея, дочь короля».
И вошла она тихо в господень храм,Небеса о прощенье моля.«Здравствуй, — люди склонились к ее ногам,— Лилофея, дочь короля».
Прибежала мать, прибежал отец:«Ты пришла, нашу скорбь исцеля,Так пойдем же скорее в родной дворец, Лилофея, дочь короля».
Все светилось, сияло вблизи и вдали,Пело небо и пела земля,Когда слуги в родительский дом привели Лилофею, дочь короля.
Гости ели и пили всю ночь напролет,Сердце сладким вином веселя:Возвратилась домой из безжалостных вод Лилофея, дочь короля.
Вдруг в окно кто-то яблоко бросил на стол.То, внезапно сойдя с корабля,Ищет, требует, кличет незримый посол Лилофею, дочь короля.
«Пусть в огне это яблоко нынче сгорит!» —Приговор свой исполнить веля,Оробевшей служанке, смеясь, говорит Лилофея, дочь короля.
Но невидимый кто-то ответствует ей:«В светлой горнице из хрусталяСемерых ты оставила мне сыновей, Лилофея, дочь короля».
«Ты троих заберешь, я возьму четверых,Пусть им родиной будет земля»,—Так она сыновей поделила своих, Лилофея, дочь короля.
«Я троих заберу и троих я отдам.Но, сокровище честно деля,Мы седьмого должны разрубить пополам, Лилофея, дочь короля.
Все поделим: и ноги и руки его.Ты возьмешь половину и я.Что ж молчишь? Неужель ты боишься кого, Лилофея, дочь короля?»
«Иль ты думал, мне сердце из камня дано?..Ах, прощайте, цветы и поля!Чем дитя погубить, лучше канет на дно Лилофея, дочь короля».
Пилигрим и набожная дама
Однажды, к местам направляясь святым,С котомкой по городу шел пилигримИ жалобно пел, становясь у порога:«Подайте, подайте, коль верите в бога!»
Вот глянула некая дама в окно:«Дружок, отказать в твоей просьбе грешно,Да муж мой, что держит меня в мышеловке,Уехал и запер шкафы и кладовки.
Но ты не горюй — заходи поскорей.На мягкой постели в каморке моейНайдешь подаянье особого рода,Которым меня наделила природа».
Вошли они в спальню — и дверь на засов,Вдвоем до шести пролежали часов.Вот шепчет она: «Подымайся с постели!Ты слышишь? На улице пташки запели».
И только ворота открыл пилигрим,Как видит: хозяин стоит перед ним.«Господь да пошлет тебе вечное благо!» —Крестясь на ходу, произносит бродяга.
«Эй, женка! Поклясться могу головой —Ты хлеба дала ему из кладовой!»«Да нет, пустячком я его наградила,Которым мамаша меня наделила».
«Ну что ж. Так учил нас господь поступать.Но в дом посторонних опасно пускать.Свои подаянья, невинная крошка,Ты впредь на шесте подавай им в окошко».
«Супруг! Разговор мне не нравится твой.Ведь это ж — блаженный, ведь это ж — святой.И небо, раскрыв золотые ворота,Воздаст нам сторицей за наши щедроты!»
Господин фон Фалькенштейн
Однажды с охоты граф ФалькенштейнСкакал по лесам и полянам.И вдруг на дороге увидел онДевчонку в платке домотканом.
«Куда ты, красавица, держишь путь?Не скучно ль ходить в одиночку?Поедем! Ты в замке со мной проведешьХмельную, веселую ночку!»
«Чего вы пристали? Да кто вы такой?Все хлопоты ваши напрасны».«Так знай же, я — сам господин Фалькенштейн!Теперь ты, надеюсь, согласна?»
«А коли взаправду вы граф Фалькенштейн,—Ему отвечает девица,—Велите отдать моего жениха.Он в крепости вашей томится!»
«Нет, я не отдам твоего жениха,Ему ты не станешь женою.Твой бедный соколик в поместье моемСгниет за тюремной стеною!»
«Ах, если он заживо в башне гниет,—Бедняжка в слезах отвечает,—Я буду стоять у тюремной стены,И, может, ему полегчает».
Тоскует она у тюремной стены,Звучит ее голос так жутко:«О милый мой, коли не выйдешь ко мне,Наверно, лишусь я рассудка».
Все ходит и ходит вкруг башни она,Свою изливая кручину:«Пусть ночь пройдет, пусть год пройдет,Но милого я не покину!»
«Когда б мне дали острый меч,Когда б я нож достала,С тобою, граф фон Фалькенштейн,Я насмерть бы драться стала!»
«Нет, вызов я твой все равно не приму,Я с женщиной драться не буду!А ну-ка, бери своего жениха,И прочь убирайтесь отсюда!»
«За что ж ты, рыцарь, гонишь нас?Ведь мы небось не воры!Но то, что нам принадлежит,Берем без разговора!»
Дочь пастора
из Таубенгейма
Там, за рекой, в долине,Умолкли жернова,Не свищут птицы нынеИ не растет трава.
Там все черно и голо,Все немо и мертво.Ах, там я закололаМалютку своего.
Река бежит, не спроситО горести моейИ кровь его уноситКуда-то в даль морей.
Вознесшись к звездным хорам,Где Млечный Путь пролег,Глядит на мать с укоромМой бедный ангелок.
Мы с ним рыдаем вместеКакую ночь подряд…К утру на людном местеПомост соорудят.
Но в час неумолимыйУмру, того кляня,Кто звал меня любимойИ обманул меня.
Пусть на исходе ночиЯ лягу под топор,Но ворон вырвет очиТебе за мой позор!
Спор между Жизнью и Смертью
Так Жизнь сказала:«Мир этот — мой,С весельем, песнями, кутерьмой.Я — солнце в небе, я — свет дневной»Так Жизнь сказала:«Мир этот — мой!»
Так Смерть сказала:«Мир этот — мой.Я все окутаю вечной тьмой.Умолкнут песни в ночи немой».Так Смерть сказала:«Мир этот — мой!»
Так Жизнь сказала:«Мир этот — мой!Хоть из гранита гробницы строй,Не похоронишь любви святой».Так Жизнь сказала:«Мир этот — мой!»
Так Смерть сказала:«Мир этот — мой!Иду с войною я и чумой.В могилу ляжет весь род людской».Так Смерть сказала:«Мир этот — мой!»
Так Жизнь сказала:«Мир этот — мой!Распашет кладбища плуг стальной,Взойдет колосьями перегной».Так Жизнь сказала:«Мир этот — мой!»
Беглый монах
