Тайна Ла-Манша - Фриман Крофтс

— Ты трижды прав, Барнз. Поэтому я все больше склоняюсь к одному очень нежелательному, но необходимому шагу. Поместить объявление. Будь добр, проверь, не наврал ли я чего в описании лодки. — И он протянул ему листок с объявлением, в которое были внесены и выжимки из записей Таннера.

Расследование убийства в Английском Канале.

(Банкротство Генерального банка ценных бумаг Моксона).

Разыскивается.

Лодка английская. Длина — 12 футов 6 дюймов, ширина — 4 фута 3 дюйма. Очень прочная, рассчитана на 4-х человек. Корма квадратная, якорь малый, с тремя лапами и пятисаженным[31] канатом. Кроме того, оснащена двухсаженным носовым фалинем[32]; два легких весла, длина — 5 футов 6 дюймов. Сделана из американского вяза. Подержанная, но в отличном состоянии. Предположительно в 12.30 26 июня находилась в точке: 50 град. 15 мин, сев, широты и в 41 мин, зап. долготы. На борту лодки должен был находиться один мужчина и два чемодана. (См, далее.)

Также разыскивается.

Реймонд, Норман Брюс, сотрудник фирмы Моксона «Генеральный банк ценных бумаг». Возраст: 32 года. Рост: 6 футов. Сухощав, сложение атлетическое. Овал лица правильный, щеки чуть впалые. Волосы рыжие, коротко подстриженные. Глаза голубые, кожа слегка загорелая, нос прямой, рот маленький, крупный подбородок. Возможно, одет как яхтсмен, то есть в белые брюки, белый же либо синий пиджак, на голове, возможно, фуражка.

Возможно, при нем два чемодана из дорогой кожи. Один — коричневый с серебристыми металлическими замками и металлической монограммой «П.А.М.», буквы — размером в 2 дюйма. Другой — желтый, с замками цвета меди, с монограммой «Н.Б.Р.», буквы — 2,5 дюйма, коричневого цвета.

Прочитав, Барнз сказал, что по поводу характеристик лодки у него нет никаких замечаний. На этом Френч с ним распрощался и отправился к помощнику комиссара, чтобы отчитаться о состоянии дел на данный момент и заручиться разрешением отослать материалы следствия французской полиции.

— Все вы сделали правильно, Френч, — одобрил шеф, — но думаю, вам все же придется туда поехать. Я снабжу вас рекомендательным письмом к французским властям и смело отправляйтесь в путь. Как вам такая перспектива?

— Я и сам хотел это предложить, сэр.

— Вот и славненько. А кстати, что там у нас получилось с отпечатками, снятыми с перил на лестнице, ведущей в каюты?

— Почти все отпечатки принадлежат Моксону, сэр. Есть и отпечатки Дипинга, но немного, и всего несколько штук — лодочника, приглядывающего за яхтой. Есть и пара отпечатков, которые идентифицировать не удалось.

— Не удалось? Это досадно.

— Еще как, сэр. Мне ведь удалось заполучить «пальчики» Нолана. Мы как-то вечером вместе обедали, и я попросил официанта придержать его бокал. Зря старался. На перилах его отпечатков нет.

— Ну это тоже важный факт. Что ж, Френч, полный вперед. Посмотрим, что вам удастся раскопать во Франции.

Глава 11

Дьепп. Мосье Фике

Перед отъездом Френч заскочил в контору Моксона и попросил позвать мистера Ханифорда.

— Приветствую вас, мистер Ханифорд. Вот, решил узнать, как у вас дела с добычей номеров денежных купюр.

Вместо ответа тот протянул ему огромные листы бумаги, испещренные столбиками цифр: тысячи и тысячи чисел. У Френча даже на миг перехватило дыхание.

— Господи! — тихо воскликнул он, глядя на эти бумажные простыни. — И что же прикажете со всем этим делать? Отдать в типографию и издать в виде книги?

— Ну знаете, инспектор! — Ханифорд обиженно фыркнул. — Вот она, ваша благодарность? За то что я, можно сказать, в поте лица своего добывал эти проклятые номера! Отлично. Значит, они не так уж сильно были вам нужны.

Френч кисло усмехнулся, рассматривая записи. Как он и предполагал, купюры были мелкие, в основном пятерки и десятки. По идее, было и несколько сотен двадцаток, но это была капля в море в сравнении с еще более мелкими. Номера располагались под графами, где были записаны названия разных банков.

— Да, я смотрю, вам действительно пришлось здорово попотеть, мистер Ханифорд. Но как вам удалось все это собрать?

— Принцип был предельно прост. Начал с того, что написал руководству всех банков, с которыми мы в последние три-четыре месяца имели дело. Таких набралось двадцать семь. Я попросил посмотреть, какие последние отчисления наличности были сделаны в адрес нашей фирмы. Потом, так сказать, все свел воедино. А когда выяснилось, что итоговая сумма равна примерно полутора миллионам, я подумал, что мои труды были не напрасны.

Френч кивнул.

— Ну а дальше, как вы понимаете, я снова написал своим коллегам из этих банков и попросил прислать номера купюр, которые были выданы.

— Вот это очень хорошо. Это даст нам возможность сделать важную вещь проследить дальнейший путь исчезнувших купюр. Нашим приятелям, кто бы это ни был, очень скоро придется расстаться с частью своего драгоценного груза: такие забавы, как поспешное бегство, удовольствие не из дешевых.

— У них полно и однофунтовых.

— Однофунтовых банкнот, которые нигде не учтены?

— Боюсь, что это так.

Френч поднялся.

— Пойду отдам распоряжение, чтобы брали на заметку тех, кто оплачивает счета крупными суммами в однофунтовых купюрах. Впрочем, это мало что даст. Они могут производить оплату во многих банках. Что ж, попробуем хоть что-то отследить. А теперь пойду в Скотленд-Ярд, пусть они займутся выпуском книги.

Зайдя в свой кабинет, он положил «рукопись» с цифрами на стол и стал обдумывать программу своего визита во Францию.

Перед ним стояло три совершенно разных задачи. Хотя, конечно, если повезет, решение одной из них, возможно, позволит разом решить и остальные две.

Итак. Он должен отыскать Реймонда, он должен отыскать пропавшие деньги, он должен отыскать тот люгер. Ему казалось, что самым легким, а возможно, и самым перспективным будет поиск люгера.

После беседы с умницей Барнзом Френч отбросил прочь так полюбившуюся ему версию — что Реймонд доплыл до берега на шлюпке с «Нимфы». Значит, если этот малый все-таки доплыл, то его подобрало какое-то судно. На данный момент единственным реальным судном, оказавшимся в относительной близости от яхты, был тот пресловутый люгер. Если команда люгера не брала его на борт, возможно, они видели, как это сделал кто-то еще. В любом случае надо было найти этот парусник и все точно разузнать, Френч решил отправиться во Францию сегодня же вечером. Поезд отходил в восемь двадцать с вокзала Виктория.

Взяв паспорт, некоторое количество денег и рекомендательное письмо начальству французской полиции, с которым сэр Мортимер Эллисон успел поговорить по телефону, Френч отбыл в командировку. В Дьепп он приехал в третьем часу ночи и тут же отправился в одну из прибрежных гостиниц, где постарался скорее лечь и наверстать часы вынужденного бодрствования. Утром, после легкого завтрака, он явился со всеми своими бумагами в комиссариат полиции.

Дежурный офицер уже получил из Парижа соответствующую телеграмму и принял Френча чрезвычайно любезно.

— Mon Dieu, oui, monsieur![33] Дело ваше, безусловно, чрезвычайной важности. Для нас это великая честь оказать содействие нашим британским коллегам.

Не угодно ли мосье Френчу изложить свои проблемы, и тогда он предпримет все возможное, чтобы лучшие специалисты французской полиции помогли их разрешить.

Френч, несколько огорошенный таким горячим сочувствием, пробормотал, что у него и в мыслях не было доставлять французским коллегам такие хлопоты. Единственное, что ему требуется, это отыскать вполне конкретный французский люгер, команда которого могла оказать содействие английскому преступнику, при этом даже не подозревая, что помогает скрыться человеку, замешанному в убийствах. Затем он деликатно спросил у своего собеседника, не подскажет ли тот, где разумнее всего было бы поискать вышеупомянутое судно.

Офицер снова заявил, что и он лично, и все его сослуживцы — в полном распоряжении их выдающегося английского коллеги. Френч мигом сообразил, что этот сладкоречивый балагур никогда не допустит, чтобы sacre anglais[34] рыскал без присмотра по вверенной ему территории. А далее последовало великодушное предложение. Самый блистательный местный детектив, мосье Жюль Фике с готовностью «поможет» мосье Френчу в его трудах. Как бы то ни было, такой вариант вполне устраивал Френча, не слишком преуспевшего в изучении французского. А без приличного знания языка ему все равно одному было не справиться с задачей.

Надо сказать, что мосье Фике абсолютно не походил на горячего галла. Высокий рост, белокурые волосы и голубые глаза свидетельствовали о северных корнях. И вообще черты его характера были на удивление английскими, по крайней мере, по представлениям Френча. Сдержанность, умение внимательно слушать, немногословность и высокий профессионализм — все эти качества Френч считал исключительно достоянием британцев. К ним присоединялось и хорошо развитое воображение, это была уже чисто французская пикантная приправа. Помимо профессиональных достоинств он обладал еще одним, крайне важным бегло говорил по-английски. Короче, лучшего помощника просто невозможно было и пожелать.