Ржавое поле (СИ) - Анкудович Максим

— Тебе не нужно забежать домой, взять бубен, или типа того? — спросил Мирон.

— Бубен — это у шаманов. — улыбнулась Соня. — Все что нужно я приготовила и оставила у тебя на веранде.

— Ты, получается, не сомневалась, что мы сегодня колдовать будем?

— Как услышала, что Олега не вернулся, сразу все собрала. Повезло, что успела из дома уйти, пока бабушки не было. Она бы меня не выпустила.

— Она не будет тебя искать? — спросил Мирон. Ему стало не по себе от мысли, что они могут встретиться с разозленной старухой-ведьмой.

— Не. Слишком гордая. Но когда домой приду, мне мало не покажется. На неделю запрет в доме, а то и на месяц. — беспечно ответила Соня.

Настя и Вероника ждали их, сидя на крыльце дома. Обе были одеты в теплые болоньевые куртки. Настя в черную, Вероника в ярко-красную. Рядом с Настей стоял ее вездесущий рюкзак, в котором, как догадывался Мирон, наверняка, было что-то съестное. Увидев подходящих друзей, девушки быстро встали и пошли им на встречу.

— Ну что? — спросила Вероника. — Получилось.

— И да, и нет. — ответил Мирон. — У нас есть нож Хромова, значит Соня, как она обещает, сможет найти его. Но нам придется взять с собой Сергея.

— Что?! — удивились девушки.

— В доме расскажем. Холодно. — сказала Соня.

Пока Соня, укутавшись в шаль бабушки Поли, рассказывала подробности их приключений, Мирон успел пожарить полную сковороду яиц и налить всем чай. Раздав девушкам кружки и вручив каждой по вилке, Мирон поставил горячую сковороду на журнальный столик, и принялся за еду.

— Вам не кажется, что это плохая идея? Брать с собой Сергея? — спросила Настя. — Мы же думали, что он заодно с отцом?

— Сергей говорит, что это не так. — быстро прожевав порцию обжигающе горячих яиц, сказал Мирон. — Нам остается только довериться ему.

— Но почему?

— Потому, что сами мы с Хромовым не справимся. Трое мужчин с ним не справились. Отец Вероники сколько раз в него выстрелил? Два? Он терминатор что ли? — рассуждал Мирон. — Ну допустим, он приврал, и не попал в Хромова, а только задел слегка…

— Отец бы не стал врать! — возмутилась Вероника.

— Тем более. Как мы его ловить будем? Без оружия? — спросил Мирон и, не дожидаясь ответа продолжил: — Вся надежда на переговоры. С Сергеем, он нас хотя бы выслушает. А одних, поубивает просто, и все.

— Серьезно? — удивилась Настя. — Разговаривать с ним будем? С убийцей?

— Либо так, либо ждем, когда его полиция найдет. — отрезал Мирон.

— А что мы ему скажем? — с сомнением в голосе спросила Вероника.

— Не думаю, что похищение Олега и Сланцева было запланированным. — сказал Мирон. — Скажем, что завтра за ним придут полицейские. Что ему нужно бежать. Если повезет, убедим его, что пленники для него будут обузой.

Все замолчали. Мирон сидел на полу перед остатками яиц и, лениво ковырял их вилкой. Настя с Вероникой, взявшись за руки, сидели на диване и о чем-то переглядывались. Соня, сидя в глубоком кресле, поплотнее укуталась в шаль и тяжело дышала. Она побледнела и выглядела нездорово.

— С тобой все хорошо, Соня? — спросила ее Вероника. — Ты не простыла? Дай температуру проверю.

Вероника подошла к Соне и приложила ладонь к ее лбу.

— Ты горячая. — беспокойно сказала она. — Тебе нужно полежать.

— Этот нож. — слабеющим голосом тихо сказала Соня, вытащив из-под шали руку с зажатым в ладони охотничьем ножом Хромова. — Он, словно, высасывает из меня энергию.

— Дай сюда! — сказал Мирон. Он подошел к Соне и забрал нож из ее руки. Повертев клинок в руках, Мирон, сказал: — Нож, как нож. Я ничего не чувствую.

— Нет, — настаивала Соня. — Он, будто, грязный. Темный.

— Хорошо. Я, тогда, подержу его пока у себя. — сказал Мирон и убрал нож за пояс.

В темноте ночи заброшенная церковь выглядела пугающе. Высокая, покосившаяся колокольня и шесть куполов, один большой и пять маленьких, складывались в зловещую фигуру, вытянувшего шею, дракона. Окна на первом этаже церкви были закрыты кованными решетками, большая деревянная, двустворчатая дверь рассохлась и покосилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На развалившемся, сгнившем крыльце, стоял Сергей, сжимая в руках монтировку.

— Наконец-то, — проворчал он и, повернувшись, ловким движением монтировкой, сорвал, висящий на двери замок. — Только после вас. — спаясничал он, отойдя в сторону и склонившись в шутливом поклоне.

— Если ты давно нас ждешь, то почему сорвал замок только сейчас? — спросила Настя. — Хотел перед нами покрасоваться?

Мирон хмыкнул. Ему бы и в голову такое не пришло, но глядя на то, как смутился Сергей, он понимал, что Настя попала в цель своей догадкой.

Войдя внутрь, ребята оказались в просторном помещении, заставленным деревянными ящиками. Включив фонарики, они осветили ими обшарпанные стены с обвалившейся штукатуркой, прохудившуюся крышу, зияющую дырами, в которые легко мог бы провалиться человек, сгнивший, покрытый толстым слоем пыли пол.

— Церковь при СССР использовали как склад. — сказал Сергей.

Мирон подошел к одному из ящиков, крышка которого была сдвинута в сторону и посветил в него фонарем.

— Это что? — спросил он, достав из ящика продолговатый алюминиевый цилиндр.

— Деталь от сепаратора. — сказал Сергей. — Сливки от молока отделять.

— Я так и понял, что фигня какая-то. — сказал Мирон и положил цилиндр обратно в ящик.

В углу церкви стояла крутая деревянная лестница с высокими ступенями, ведущая на колокольню. Соня подошла к ней и, осторожно, поднялась на первую ступеньку, проверяя выдержит ли та ее вес. Лестница заскрипела, но с задачей справилась.

— Поднимемся наверх? — предложила она. — Может, там не так пыльно.

Все собрались под лестницей, не решаясь встать на ее ступени, пока Соня не поднимется до конца.

— Тут прикольно! — крикнула Соня, поднявшись на верх, — Поднимайтесь!

Второй подъем начала Вероника. Ей не хотелось пачкать руки о пыльные перила, поэтому поднималась она боком и очень медленно. Следом на верх быстро поднялась Настя.

— Ты первый. — сказал Мирон Сергею, не желая оставлять его у себя за спиной.

Сергей полез на верх, споткнулся об одну из верхних ступенек, и громко выругался.

— Все нормально? — крикнул ему Мирон.

— Да! Тут балка торчит, головой не треснись.

«Какая забота!» — злобно подумал Мирон, но, поднимаясь по лестнице, он сильно вжимал голову в плечи.

Лестница привела Мирона на колокольню. Небольшая восьмиугольная площадка, с высоким окном без стекол на каждой стене. Ветер, свободно обдувал колокольню, поэтому пыли на дощатом полу было заметно меньше, чем внизу. Колокола, ожидаемо, не оказалось на месте, наверное, пошел на переплавку.

— Смотри какая красота! — сказала Настя, подозвав Мирона к окну.

Окно находилось высоко над полом, и Насте приходилось вставать на цыпочки, чтобы посмотреть через него. Мирон подошел к ней сзади и, положив руки на подоконник, так чтобы Настя оказалась между них, заглянул через ее плечо.

Тучи ненадолго разошлись, давая дорогу яркому лунному свету, который искрился на поверхности Старого озера, лежащего далеко внизу. Была видна дамба, с растущей на ней кривой иргой, густой хвойный лес, на поляне перед которым, Олег с Сергеем, когда-то нашли совят внутри печки. Далеко на холме ярко светил окнами похожий на замок дом Сони.

— Красиво! — искренне сказал Мирон.

Настя обернулась и, улыбнувшись, неожиданно поцеловала его в щеку.

— Чем я заслужил? — спросил Мирон, смутившись.

— Не заслужил, — прошептала Настя. — Но, вдруг, потом возможности не будет.

— Будет. — уверенно сказал Мирон, взяв Настю за плечи и пристально глядя в ее темные, сверкающие в лунном свете, глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Голубки, — грубо прервал их Сергей. — У нас все готово уже, вас ждем.

Пока Мирон с Настей, забыв обо всех, стояли у окна, Вероника успела разложить на полу карту окрестностей, зажгла свечи и расставила их вокруг карты. Соня, опустившись на колени, разогревала какую-то маслянистую жидкость в стальной кружке на переносной газовой горелке. Она, что-то быстро и неразборчиво бормоча себе под нос, ломала в руках сухие листья и стебли сильно пахнущих трав и бросала их в начинающее закипать масло.