Неунывающие вдовушки - Ингрид Нолль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А с этой всё, – хладнокровно сообщила она. – Кончено. Не повезло.
И тут железные нервы Коры сдали. Она разрыдалась в голос. Я обняла ее и постаралась успокоить. Надо же, я-то думала, что Коре все человеческое давно чуждо. Ан нет, осталось еще в ней что-то душевное, за что я когда-то полюбила ее как сестру.
К дому подъехал знакомый «Мерседес». Я метнулась к окну и в щелку между гардинами увидела, как Свен Хильтер и Сенг Ароон выходят из машины. Три новенькие тайки, похоже, остались в «Парилке».
– Господи, Кора! Они идут сюда!
Что теперь делать: бежать, драться, звонить в полицию?
Но Хильтер только открыл перед женой дверь и вернулся обратно к машине. Если он сейчас поедет в гараж, то сразу заметит, что ворота открыты. Едва дыша, мы подсматривали из-за занавесок. Недовольно качая головой, Свен снова вылез из «Мерседеса», вернулся к дому и запер дверь снаружи. Сел в машину и уехал.
На первом этаже тайка на своем языке разговаривала с кошкой.
– Давай, – кивнула Кора, – разберись с миссис Хильтер.
– Зачем? Она на нашей стороне. Подожди меня здесь. Побудь с Катрин.
Сенг Ароон за нас, и я спустилась по лестнице без страха. Увидев меня, в первый момент тайка в ужасе рухнула на колени, задрожав всем телом, и молящим жестом прижала руки к груди. Но, узнав меня, немного успокоилась.
Без каблуков она была такая игрушечная, из широких штанин смешно торчали крошечные ступни. Я погладила ее по волосам: не бойся, мол, мы тебя не обидим.
– White miss and black miss in prison![30] – Тайка указала на спальню.
Я позвала Кору.
Сенг Ароон снова испугалась до полусмерти, увидев незнакомую высокую рыжеволосую женщину.
Я показала ей отмычки: вот как мы попали к тебе в дом!
– Garage entrance[31]. – Я демонстративно обняла сначала Кору, потом Сенг Ароон. – Good friend![32]
Узнав о смерти чернокожей пленницы, Сенг Ароон вновь затряслась всем телом.
– They killed Mango![33] – Она заплакала и ясно дала нам понять, что на нашей стороне и готова действовать. Взяв себя в руки, тайка оказалась весьма прагматичной особой.
Вместе мы снесли вниз бесчувственную Катрин.
– You have car?[34] – деловито осведомилась Сенг Ароон.
Да, говорим, мы на машине.
Тайка побежала в подвал и отворила ворота, чтобы Кора могла въехать. В гараже, незаметно для посторонних глаз, мы положили в «Феррари» бесчувственную Катрин. Только мы собрались ехать, тайка вцепилась в меня и взмолилась:
– Please take me with you![35]
Я растерялась и взглянула на Кору. Та невозмутимо ответила:
– Ну, если она хоть сейчас готова… O’key, no problem![36]
И широким жестом пригласила тайку на переднее сиденье. Моего согласия, ясное дело, никто не спросил.
Так мы вчетвером покинули это ужасное место.
Мы собирались первым делом в больницу. Там мы навешали бы на уши врачу дежурную лапшу и передали бы ему Катрин. Но пострадавшая очнулась прежде, чем мы нашли пункт неотложной помощи.
– Мне что-то вкололи, – выговорила Катрин, – и я отключилась. Куда мы едем?
– Теперь уже в Дармштадт, – отвечала Кора. – Мой самолет взлетел десять минут назад.
Мы вчетвером сидели на кухне нашей коммуналки. Я заваривала чай. Мальчишек дома не было. Катрин заплетающимся языком рассказывала, как ее, совсем как меня, скрутили у школы и увезли к Хильтеру.
Сенг Ароон по очереди взяла за руку меня, Кору и Катрин и проникновенно произнесла:
– You are my sister![37]
Мы улыбнулись. Кора несколько раз назвала ей наши имена, но без особого успеха.
– Seng Aroon means «rising sun»[38], – объяснила тайка смущенно. – My nickname is Pu![39]
Понемногу она освоилась и на своем ломаном языке, как могла, рассказала о своем детстве на северо-востоке Таиланда.
Ее мать рано овдовела и работала от зари до зари на paddyfields, чтобы прокормить восьмерых детей.
– Это рисовые поля, – ввернула Кора, которая, как всегда, лучше всех все знала.
Пу, самую младшую из сестер, продали. Катрин снова прослезилась.
– Как нам теперь быть? – спросила я. – Куда нам девать нашу новую тайскую подружку? Она ведь наверняка без документов, Хильтер, сдается мне, конфисковал у нее паспорт. Она не сможет вот так запросто смыться за границу.
Кора пожала плечами, а Катрин пошла прилечь, поскольку чувствовала себя совершенно разбитой.
А кукольная девочка молча, будто так и надо, перемыла гору грязной посуды. Я вытерла и убрала на полку. В знак признательности Пу научила меня тайской пословице: женщины – задние ноги слона.
Почему слона?
Мужчины – передние ноги, объяснила Пу. Они определяют направление в жизни. Да, к сожалению. Но настоящая сила – в задних, они и держат крепче, но раздавят в два счета. Они для этого более приспособлены.
– Наш человек! – Кора прислушалась к разговору. – Сами не заметили, как превратились в банду четырех!
Зашла речь о погибшей девушке из Африки. Когда Пу и Свен уезжали в аэропорт, африканка была еще жива, в этом тайка была уверена. Манго скандалила и не желала работать в борделе. Это Свен ее убрал.
Теперь, когда Пу стала одной из нас, Кора полушутя, полусерьезно спросила, что, по мнению нашей тайской сестрицы, нам теперь следует предпринять.
– Please kill Seven![40] – попросила Пу.
Кора, изобразив наигранное недоумение, всплеснула руками.
– О! Одним ударом семерых? Мы что, храбрые портняжки?
– Она произносит Seven[41] вместо Sven[42], – прокомментировала Катрин, наполовину воскресшая после сна, – азиатам трудно произнести две согласные подряд.
Пу кивнула, как будто поняла, что сказала Катрин, и потребовала:
– And mister Eric: same-same![43]
– Чего? – не поняла я.
Кора, естественно, уже все знала лучше всех и объявила:
– Мисс Майя делать пиф-паф мистеру Свену и same-same мистеру Эрику!
Опять Майя! Как мокруха – так Майя! Хорошо устроились, а?
Мне надоело сидеть с ними на кухне, я потихоньку ушла в комнату. Пойду-ка, думаю, соберу вещички, в любую минуту подхвачу чемодан, и только они меня и видели.
Когда искала ночную рубашку, нашла на подушке записку от Энди. Боится, что я опять исчезну без единого слова. Не знаю, не думала об этом, но, наверное, так бы и поступила. Как только улетит Кора, я – в машину, пожитки в багажник, и за сыном.
А Энди, кажется, уже видел меня насквозь: в записке он просил дождаться его вечером, когда закончится его смена. Если же я все-таки вопреки его просьбе уеду и он не сможет меня обнять на прощание, то под одеялом для меня спрятан прощальный подарок.
Я откинула одеяло: флакон с тем самым лекарством! То, что надо.
Кора возликовала, увидев сувенир от Энди.
– Отлично! Молодец ты, Майка! Ну, теперь мы угостим американскую старушенцию.
– Please kill Seven! – повторила я просьбу Пу.
– На семерых не хватит! – фыркнула Кора.
Однако мы были согласны в том, что на двух господ – Свена и Эрика – у нас яда точно хватит. Они у нас приоритетные вип-персоны в черном списке!
С видом триумфаторов мы присоединились ко второй половине нашей банды. Очевидно, наши преступные намерения были написаны у нас на лбу, потому что Пу, глядя на нас, спросила:
– You have gun?[44]
Тут неожиданно выступила Катрин. До сих пор она вроде крови не жаждала, но вдруг и ее понесло туда же:
– Честно говоря, это самое same-same решило бы все мои проблемы. Если Эрик помрет, у меня будет собственная квартира, счет в банке, и мне достанутся… – Она, очевидно, собиралась сказать «картины».
Кора, словно фармаколог-профессионал, прочитала Катрин лекцию о том, как лекарство, которое мы собираемся применить, влияет на изнуренный спортом организм.
– Давайте перейдем на английский! – предложила Катрин, – иначе наша тайская сестра нас не поймет. В конце концов, ведь это она заказала вам своего мужа!
У Пу глаза округлились, когда мы показали ей пузырек.
– Very poison?[45] – с надеждой спросила она.
Но все не так просто, вздохнула я.
С трудом я объяснила Пу на примитивном английском, что нам придется накапать Свену и Эрику из бутылочки, а потом как-то заставить их карабкаться на Эверест или взвалить на них еще какие-нибудь чрезмерные физические нагрузки. И вот тогда препарат может и подействовать.
– No, no, мисс Майя![46] – вскричала тайка, едва не подпрыгивая от радости. Свен так растолстел, что Эрик заставил его заниматься спортом, и теперь каждое утро они вместе бегают!
Точно, подтвердила Катрин, Эрик давно бегает трусцой. Перед завтраком он ездит в парк Саксенхаузен и совершает пробежку там вдоль Майна. Когда они жили вместе, он пытался подвигнуть и жену бегать с ним по утрам, но в этом отношении Катрин безнадежна. Сейчас он, наверное, рад, что нашел дурака. Кстати, он всегда берет с собой бутылку минералки. Вот туда-то мы и плеснем яд!
Все поглядели на Катрин и задумались.
– Катрин, – деликатно начала я, – у тебя иногда бывают озарения, но ты меня извини, мне-то известно, что ты отчаянная трусиха. Неужели ты сунешься в квартиру Эрика? И к тому же когда он дома?
