Укрощение «тигров» - Юрий Жуков

На этот раз Бражников шел в бой с новым экипажем. За рычагами управления сидел комсомолец Малофеев, пост в башне занимал Поручиков, у радиоаппарата дежурил Фролов. Перед танкистами была поставлена задача — нанести немцам контрудар и сбить их с важных в тактическом отношении высот. Рота, в состав которой входил взвод Бражникова, устремилась в обход, рассчитывая нанести врагу внезапный фланговый удар.

Умело маневрируя на местности, танкисты вырвались на широкий простор и помчались вперед, все сметая со своего пути, наводя страх и ужас на немецкую пехоту. Солдаты разбегались, падали, пытались спрятаться в складках местности, но Малофеев настигал их и старательно проглаживал гусеницами. Бражников и Фролов били из пулеметов. Они расстреляли 13 магазинов, и луг, пестреющий васильками; был устлан трупами.

Именно в эту минуту Поручиков встревоженно сказал:

— Впереди на дороге танки. Много танков…

Бражников выглянул, и в сердце его шевельнулось острое чувство охотника, памятное ему по зимним боям, когда всякая встреча с немецкими танками интересовала его только с одной стороны: а сколько же из них сейчас загорится?

Впереди прямо по шоссе шли гуськом «тигры». Они тянулись от деревни куда-то на запад. За ними шло много средних танков. Бражников быстро оценил обстановку, и у него захватило дух от волнения: ему представлялась редчайшая, исключительная возможность нанести фланговый удар с каких-нибудь 350–400 метров по целой колонне «тигров».

Правда, на стороне противника был неизмеримый численный перевес, но зато в союзе с танкистами Бражникова была внезапность, а это могущественнейший союзник на войне. Атаковать! Других решений быть не могло, и, взяв на себя «тигров», Бражников подал остальным танкистам сигнал бить по средним танкам.

Дальше события развертывались в таком напряженном темпе, что о них трудно рассказывать. Приходится расщеплять время на мельчайшие доли секунды и потом снова складывать их, чтобы уяснить себе, как, в сущности, все это произошло. Иначе пришлось бы ограничиться одной фразой, как и было сказано в донесении: «Лейтенант Бражников уничтожил четыре танка „Т-VI“ типа „тигр“».

Товарищи, наблюдавшие за ходом этого боя, так и припоминают: в течение нескольких минут загорелись четыре «тигра», а потом вспыхнул наш «Т-34».

«Тигры» двигались в затылок друг другу. Первый шел на почтительном отдалении, и Бражников его сгоряча не заметил — за это он поплатился своей машиной! — остальные располагались плотнее друг к другу. Выдвинув башню из-за ската лощины, он послал снаряд по головному «тигру» этой группки. Результата не было.

«Тигры» продолжали двигаться по своему маршруту. Видимо, их экипажи не замечали, какая опасность им грозит. Бражников все же сменил позицию и снова ударил по головной машине. Еще снаряд. Еще!.. Четвертым он зажег, наконец, головную машину и тут же, мгновение спустя, ударил по второй.

«Тигры» быстро развернулись, и их длинноствольные пушки вытянулись вперед, словно пальцы слепых, щупающие воздух перед собой. Они начали часто стрелять по гребню высоты, их бронебойные снаряды взбивали мелкую пыль. Прячась в облаках этой пыли, Бражников и остальные танкисты, охотившиеся за немецкой колонной, ловко маневрировали и били по шоссе.

Второй танк удалось зажечь со второго снаряда. Разгоряченный, потный лейтенант торопил башенного стрелка, не успевавшего заряжать. К ним протиснулся со своего места радист. Помогая стрелку, он ловко бросал ему на руки снаряды, а стрелок заряжал. Третий «тигр» вспыхнул с первого же попадания. Четвертый — тоже с первого.

Упоенный победой, которая далась с такой небывалой легкостью, Бражников хотел было перевести дух, как вдруг взглянул вперед— и похолодел: ему в упор глядело страшное немигающее око «тигра». Пятая машина, не замеченная им, уже развернулась на дороге, засекла вспышки, и теперь длинная страшная пушка жадным жерлом своим впилась в машину Бражникова, чуть-чуть возвышавшуюся над гребнем высоты.

— Заднюю скорость! Заряжай… — сдавленным голосом скомандовал лейтенант, и в ту же секунду натренированный водитель рванул машину в спасительное укрытие, но все-таки на какую-то долю мгновения он опоздал. Раздался страшный удар, в башне полыхнуло пламя, и сразу стало нечем дышать.

Бражников понял, что с его машиной все кончено, и громко позвал товарищей. К счастью, отозвались все: им снова повезло. С силой отрывая люки, танкисты выскакивали из горящей машины и быстро отползали в сторону, остерегаясь неминуемого взрыва. На их комбинезоны падали аккуратно остриженные венчики цветов— по гребню высоты бешено строчили немецкие автоматчики.

Было нестерпимо жарко, хотелось пить. Ныло ушибленное плечо. И все-таки Бражников был счастлив; четыре, целых четыре «тигра» одолел в течение нескольких минут он, Григорий Бражников, молодой танкист, бывший котельщик сахарного завода из станицы Кавказской!

И вот мы сидим в саду у новой, третьей по счету, машины лейтенанта, и он, ероша свой упрямый казачий чубчик, перебирает в памяти детали этой поразительной молниеносной схватки. Что же в конце концов обеспечило ему победу? Удача? Конечно, и удача. Но прежде всего искусство, настоящее военное искусство, которым в совершенстве овладел этот танкист.

Он, конечно, находился в выгодных условиях, когда внезапно оказался рядом с «тиграми», двигавшимися боком к нему. Но ведь для «тигров» было секундным делом развернуть башни и ударить разом из пяти мощных пушек по его машине! Стало быть, Бражников должен был решить труднейшую задачу — выиграть состязание во времени, выиграть ту крохотную долю секунды, за которой лежит ключ к победе. Он действовал по-суворовски и потому победил: Бражников затратил всего по мгновению на каждого «тигра».

Завтра с рассветом он снова уйдет в бой. Уйдет с теми же боевыми друзьями, которые вместе с ним вкусили сладость победы над четырьмя «тиграми». Пожелаем же им новых больших удач на трудном пути танкистов, пожелаем успеха в бою и удачного возвращения, чтоб порадовался старик отец Бражников, испытавший так много бед в дни немецкого хозяйничанья в Кавказской, чтоб улыбнулась его старушка мать и запрыгала от счастья младшая сестренка.

Приятно иметь сына и брата героя!..

Дружным враг не страшен!

19. VII, 20 ч. 40 м.

К сведению редакции. Нахожусь в танковом корпусе генерала Гетмана, который ведет наступательные бои в районе селения Красный Починок. Был и у пехотинцев. У гитлеровцев на этом участке отбили несколько деревень. Ожесточение боя велико.

Пользуясь пребыванием в частях, изучаю опыт комсомольской работы в боевых условиях. Передаю подробный рассказ комсорга второй роты третьего батальона Василия Саввича Погромского. Комсомольская организация этой роты держит вымпел МК ВЛКСМ. Работаю над темой о стойкости комсомольцев. Днями передам статьи двух комсомольских работников, анализирующих опыт работы в минувших боях. Пожалуйста, не забывайте о разделе «Трибуна комсомольского активиста-фронтовика».

Фишман сегодня снял «тигра», завтра высылаем. Привет.

— Над нашим соединением, — рассказывает Погромский, — шефствует столичный комсомол. Мы поддерживаем постоянную связь с москвичами, они присылают нам книги, газеты, письма. Большое дело для нас сделал, в частности, Ленинский райком комсомола столицы, приславший в подарок одной из частей прекрасную агитавтомашину. Для лучшей ротной организации нашего соединения еще в прошлом году МК и МГК комсомола учредили алый переходящий вымпел, который является подлинной святыней для всех нас, комсомольцев. Нет во всем соединении такой низовой комсомольской организации, которая не мечтала бы завоевать этот вымпел, чтобы с ним идти в бой.

В нынешних жестоких битвах на Белгородском направлении высокая честь нести в бой вымпел комсомольцев столицы выпала на мою долю — мы завоевали его еще в период подготовки к боям в мае и с тех пор прочно держим в своих руках. Вымпел, заключенный в плотный футляр, висит у меня через плечо, и я храню его пуще жизни своей. В каких бы трудных обстоятельствах нам ни приходилось бывать, вымпел всегда был с нами, и, вспоминая о том, что мы должны отстоять его честь, каждый из нас утраивал свои усилия для победы над врагом.

Сегодня — короткая передышка между боями, и перед новыми атаками я хочу рассказать через «Комсомольскую правду» комсомольцам столицы и всем армейским комсомольским работникам о нашем опыте, о том, как мы завоевали этот почетный вымпел и сохранили право на него в нынешних упорных битвах.

Я был утвержден комсоргом нашей роты в январе 1943 года, когда к вам пришло большое пополнение, главным образом из числа молодежи, еще ни разу не бывавшей в боях. Комсомольцев в роте было мало — всего 12 человек. Остальные — по большей части молодежь, остававшаяся вне рядов союза. Это была молодежь хорошая, патриотически настроенная, но недостаточно организованная, недостаточно закаленная, не имеющая за плечами опыта Отечественной войны. С нею надо было много работать, чтобы каждый стал подлинным солдатом.