Будьте как дети - Владимир Шаров

5 июля он возвращается к той же мысли. Письмо к Троцкому: “Те, у кого есть родители - слабы, такими их делает вечная готовность прощать. В отрядах, идущих в Иерусалим, они могут быть ведомыми, но не ведущими. Надежны лишь полные сироты”. Отряд, заключает Ленин, будет монолитен, только если сирот в нем не меньше трети. Все же вопрос, как будет действовать ЧК из слепоглухонемых, остается для его корреспондентов открытым. Ленин продолжает убеждать Дзержинского, объясняет, что даже среди пролетариев и кадровых чекистов они по запаху легко отделяют своих от чужих. Снова вспомнив демидовского воспитанника, пишет: обладая удивительным чувством вибрации, они умеют слушать звук пальцами. Пение - вещь на редкость чистая, искренняя, и вот глухой чекист, взяв за горло поющего коммунара, сразу же определит, не фальшивит ли он, друг он или враг.

Крупская в дневнике замечает, что Ленин, до последних дней жизни хорошо относясь к Троцкому, считал его, однако, доктринером, начетчиком. В частности, не мог простить, что когда впервые речь зашла о детских ЧК, тот вместо ответа через Гетье переслал ему размноженную на ремингтоне притчу Христа о слепом поводыре. Сказал тогда Крупской, что Троцкий, несмотря на огромный военный и организаторский талант, вряд ли окажется полезен. Ленин настаивал, что поход детей в Святую землю ни в коей мере не должен стать чисто военным предприятием, за образец скорее следует взять собственное его, Ленина, возвращение в детство. Когда ими троими обсуждался вопрос, кто и как будет руководить движением в целом и его отдельными отрядами, Ленин решительно потребовал, чтобы у коммунаров не было начальников из взрослых. Учителя, воспитатели, комиссары, сколь бы ни были они хороши, преданны делу, должны остаться в прошлом: грех не может вести за собой праведность. Колонны коммунаров должны возглавить те из них, кого выберут сами беспризорники, а еще лучше полностью передать этот вопрос на усмотрение Божье.

Троцкий просил уточнить, как конкретно это сделать, Ленин отвечал, что нет ничего проще: кидать на командира жребий или использовать считалки. Очень похоже Ленин высказался и по поводу штаба движения. Передал через Крупскую: “Дети есть дети, никто не может знать, когда они будут готовы, каким путем и с какой скоростью пойдут. Постоянства в них немного, а сами они равно бесстрашны и суеверны. Вдруг на ровном месте запаникуют - и врассыпную”.

“Уверяю вас, - говорил он Дзержинскому, - в любом отряде и не раз будут склоки. Из ничего. И драки будут, и поножовщина. А дальше отряд разделится, и каждая часть пойдет к Святой земле собственным путем. О прежних соратниках никто и не вспомнит”.

И снова Троцкому: “Во взрослых походах организация, хорошая организация играет, конечно, решающую роль, что в Гражданской войне вы, Лев Давыдович, блистательно показали. Но здесь - я в этом убежден - отряды должны идти самостоятельно, ни с кем не сговариваясь, ни о ком ничего не зная. Так, уничтожил Центр - и конец, а с подобным движением справиться невозможно. В общем, - подводил он итог, - в данном случае я за анархию”.

Тем не менее некий вспомогательный штаб, говорил Ищенко на следующем уроке, в середине двадцать третьего года под нажимом Троцкого был создан. В его работе Ленин тоже принимал участие. Роль центра не слишком ясна, тем не менее, я обязательно вам о нем расскажу, но не сейчас, а в конце второй четверти. И продолжал: не следует думать, как вчера решил Иванов, - и он указал на ученика, сидевшего на первой парте у окна, - что Ленин, Троцкий и Дзержинский, устраняясь от руководства походом в Святую землю, точно так же устранились и от его подготовки. Наоборот, это время их неслыханной активности. Следя, как все идет, Ленин от Дзержинского лично и от подчиненной ему ЧК требовал чуть ли не ежедневных отчетов, и за неполных два года сделано было очень и очень многое.

Чтобы слепые уверенно вели и привели зрячих в Иерусалим, были составлены поверстные карты запахов на каждой из трех десятков дорог, ведущих из Центральной России в Палестину (выполнено Закавказским и Среднеазиатским отделами НКВД, ответственный товарищ Винницкий). Такую же поверстную карту их наклона и покрытий: камень, глина, щебенка, земля, чтобы проводники на ощупь, ногами, могли определить, правильно ли идет колонна (Европейский отдел, ответственный тов. Загницын). Для тех же слепых - карту всех поворотов, чтобы, когда солнце, грея, светит в лицо, можно было определить, где ты находишься (Дальневосточный отдел, тов. Мясоедов). Ему же было велено раздать по детдомам Эрмитажную коллекцию швейцарских часов с боем. Вибрация крышки позволяла узнавать время даже ночью.

Если Дзержинский ведал практическими делами, связанными с подготовкой похода, то Троцкому Ленин поручил идеологию. Но и тут оставил за собой общий надзор. Дневник Крупской: Ленин - Троцкому (15 сентября 1922 года): “Мы должны твердо, ясно и определенно обещать всем коммунарам, что едва первый из них окажется на Святой Земле, как хромые пойдут, слепые прозрят и глухие услышат. Мертвые, и те воскреснут. Можете даже сказать, - продолжал он в письме, датированном следующим числом, что в Иерусалиме они увидят своих мам и пап”.

Тому же Троцкому две недели спустя: “Колонны коммунаров в разное время и разными дорогами пойдут и пойдут в Святую землю. Кто, плутая по горным тропам, кто прямо, будто путь им прочертили по линейке, но это не важно. Не важно вообще ничего: ни голод, ни холод, ни даже дикие звери. Пусть десятки тысяч из них убьют, а другие тысячи похитят и продадут в рабство, даже если один-единственный дойдет и обратится к Господу, он всех отмолит, всех спасет”. И закончил словами, которые скоро стали пионерской клятвой: “Один за всех и все за одного!!!”.

Основная часть подготовки продолжалась год и закончилась генеральным смотром. Тогда с тридцатого апреля по шестое мая двадцать третьего года с благословления Ленина и, несмотря на отчаянное сопротивление оргбюро партии, в стране - в каждом городе и в каждом поселке - от Петрограда до Владивостока - была проведена Неделя беспризорного и больного ребенка. Когда Ленину доложили, что в ней участвовали больше трех миллионов детей, он промолчал, а вечером, уже отходя ко сну, сказал Крупской: “Знаешь, сегодня понял, зачем, вообще ради чего мы, да и не только мы, работали. Перед Исходом из Египта, чтобы умножить народ, идущий в Святую Землю, жены Израильские плодились не жалея сил - вынашивали по шесть младенцев за раз. Получается, что мы потрудились не хуже. - И добавил: - Может, кто и дойдет”.

Урок № 6

Глуховский отряд (вопросы языкознания)

Ленин, сколько было сил, продолжал готовить объединенный поход коммунаров, но возможности его были невелики. Полупарализованный, месяцами и вовсе прикованный к постели, он мог что-то предлагать, что-то требовать, но делать ежедневную, рутинную работу редко был в состоянии. С другой стороны, он отлично знал, что мало хорошей организации, мало подобрать нужных людей для чрезвычайных комиссий, жизненно важно, чтобы у беспризорников был известный только им тайный язык. Тогда враг не проникнет в твои планы, не сумеет тебе помешать. Он объяснял Дзержинскому, что, если у отряда коммунаров есть нечто вроде своей собственной фени, удобной, привычной, ничего лучше нет и быть не может. Велел ЧК собирать их по всей стране, и результат был. Судя по дневнику Крупской, за месяц до смерти от Дзержинского он получил целый пакет записей. Но кроме фени, Ленин не сомневался и в необходимости общего коммунарского языка. К тому времени начальный опыт в подобных делах у него уже был.

В марте двадцать третьего года у Ленина был еще один апоплексический удар. Оправлялся он после него медленно и тяжело. В полной апатии сутки напролет лежал на кровати, никого не хотел видеть, ни о ком и ничего знать. Крупской кто только мог объяснял, что это конец - он угасает. Вокруг безо всякого толку клубилась целая стая врачей. Раньше он гнал их при первой возможности, и теперь Крупской казалось, что профессора ликуют. Под разными предлогами почти не подпуская ее к мужу, они вертели его, как тряпичную куклу, делали бесконечные уколы, промывания, тут же, собравшись втроем, впятером, устраивали свои консилиумы, на которых, ничуть не стесняясь, что он все слышит, до посинения спорили - труп он или еще нет.

Однако и тогда ему хватило воли подняться. Причем не просто встать - организовать первый собственный отряд. В апреле, едва придя в себя, он вспомнил, что в расположенном в версте от Горок Глухове - другой помещичьей усадьбе - теперь детдом, и сам, все решительнее, все бесповоротнее возвращаясь в детство, стал настойчиво думать о его воспитанниках. Поначалу не было и малейшей зацепки, но он не сдавался. И скоро план был готов.

Ленин, конечно, был великий конспиратор. Вот как, например, он, не привлекая ничьего внимания, одним махом узнал численность будущего отряда. 17 июля во время обеда вызвал Горкинского коменданта, знавшего всех окрест, и через Крупскую среди прочего поинтересовался, сколько молока отпускается на глуховский детдом. Тот, не задумываясь, ответил - двадцать литров. Ленин тут же спросил, сколько молока получает в день каждый воспитанник - комендант объяснил - после чего Ленин пальцем в воздухе крупно написал - МАЛО и через минуту сменил тему. Когда же за столом занялись десертом, спокойно поделил одно на другое и получил, что коммунаров примерно сто душ. Это его вполне устроило.