Будьте как дети - Владимир Шаров

Увы, печально закончил урок Ищенко, Крупская ошибалась. В тот раз он дошел лишь до ее пупка. Мягкая плоть живота, ее суета и беспокойство вымотали Ленина до последней степени. Он совсем ослабел и из ямы, в которую попал, уже не выбрался.

Урок № 8

Второй горкинский отряд

Утром, за день до Рождества Христова двадцать четвертого года Ленин приказал охране срубить в лесу хорошую, пушистую елку. Прежде и он, и Крупская целую неделю добивались того же от коменданта Горок, от завхоза, но они или делали вид, что не понимают, или отговаривались забывчивостью. Накануне к нему приезжал Крестинский с маленькой дочкой. Ему он велел передать, что болен, ни о чем серьезном разговаривать не в состоянии, а с ребенком долго с наслаждением играл. На прощание подарил девочке куклу, которую сам очень любил, и для нее - три платья, игрушечные сапожки и шляпку с флоксами. Весь сочельник, рассказывал Ищенко, елку устанавливали и наряжали, и к десяти часам, когда должны были начать собираться ребята, почти все успели.

По виду получилась обычная рождественская елка с подарками, такие раньше каждый год ставили в барских домах для детей жившей подле родни и прислуги. Ровно в одиннадцать часов вечера - ребятня как раз водила хоровод, правда, для конспирации вместо “славы Спасителю” пела “Варшавянку”, а Ленин сидел рядом в своем кресле-каталке и, улыбаясь, на них смотрел - сестра Мария Ильинична, взобравшись на стул, укрепила на макушке дерева Вифлеемскую звезду, которая должна была указывать им путь в Святую землю. Тут же, будто по команде, все захлопали в ладоши, бросились целовать, поздравлять друг друга. В эту минуту не одной Крупской стало ясно, что Ленин окончательно сжигает за собой мосты, что он решился и теперь торжественно объявляет, что вот его коммунарский отряд и он лично готов вести его в Святую землю.

В сущности, та рождественская ночь была истинным завещанием Ленина, и цекисты его хорошо поняли. Пытаясь скрыть последнюю волю Ильича, всех запутать, они потом еще не раз будут менять дату, говорить, что елка была поставлена то на Новый год, то на старый Новый год, то вообще просто так, в ночь на третье января, но уж точно не на Рождество Спасителя. И звезду на советских картинах будут рисовать никакой не Вифлеемской, а привычной советской, красной пятиконечной звездой.

Но главное, говорил Ищенко, хоть и пополам с ложью память о заключенном в ту рождественскую ночь завете удалось сохранить, и в каждом детском саду, в каждой школе, в нашем классе вы видите то же: на стене висит образ Ленина - сидящая фигура, окруженная веселыми играющими ребятами на фоне густой зеленой елки. И неважно, что за звезда на елке, мелочь и то, что тогда в Горках Ленин сидел не на стуле, а в медицинском кресле и гладил одного из приглашенных детей тоже не как у нас, правой рукой - она у него не работала, а левой. Эта ошибка уже просто глупость: художник наверняка прежде был богомазом и решил, что гладить левой рукой - кощунство.

Елка в Горках, продолжал Ищенко после перемены, была и прощанием, и благословлением, и смотром войска перед началом похода. Потому каждого, кого мы видим на картине рядом с Лениным, необходимо помянуть поименно. Званые на елку - его апостолы.

Кстати, почему не сохранилось сделанных тогда фотографий? Ведь известно, что Ленин, опасаясь подстав и подтасовок, специально попросил Крупскую пригласить в Горки фотографа из “Правды”, и его просьбу она выполнила. Однако, по ее словам, дети, ликуя, что Ленин наконец-то теперь уже навсегда с ними, носились по комнате, будто безумные, и усадить их не было никакой возможности. Впрочем, вряд ли он об этом жалел: по воспоминаниям той же Крупской, когда врачи, решив, что Ленин слишком устал, хотели отправить ребят по домам, он резко потребовал, чтобы им не мешали.

Итак, все, кто на картине рядом с Лениным (слева направо): 1. В.Д. Ульянов (плем.); 2. О.Д. Ульянова (плем.); 3. Г.Я. Лозгачев-Елизаров (приемный сын А.И. Ульяновой-Елизаровой); 4. А.В. Юстус (сын революционера из Венгрии, после смерти отца он был под опекой семьи Ульяновых); 5. Н.А. Преображенская (дочь А.А. Преображенского, управляющего совхоза в Горках); 6. Вера (кто точно, неизвестно); 7. Н.И. Хабаров (сын И.Н. Хабарова - зав. технической частью в Горках); 8. Г.А. Лейтман-Волостнова (дочь А.М. Лейтмана - служащего санатория и Е.Б. Аттал - прачки в Горках); 9. С.В. Леталин (его отец - кочегар в Горках); 10-12. А.С. Горский, Н.Н. Скокин, А.Ф. Калганов - дети жителей деревни Горки. И еще о чем обязательно надо сказать. В ту ночь каждому ребенку лично Лениным была вручена книжка с картинками - напутствие и память.

Наутро, едва проснувшись, Ленин получил от Дзержинского новое радостное известие. Оказалось, что устроенная им елка не была первой. За три года до Горок такую же - с указывающей дорогу на Иерусалим рождественской путеводной звездой - установили в актовом зале воспитанники коммуны имени Шацкого, что под Нижним Новгородом. Сменяв плоть на дух, они посреди страшного голода двадцать первого года, никому ничего не сказав, день не ели хлеба и на сэкономленные две буханки купили ее на базаре.

После Рождества Христова и до самого дня своей кончины Ильич, по свидетельству сестры Марии Ильиничны, был почти все время необычно возбужден. Особенно утром, когда чувствовал себя лучше. Еще сидя в кровати, жестикулировал, суетился. Думаю, говорил Ищенко, ему казалось, что их отряд вот-вот выступит, и он хотел кого-то поторопить, что-то прямо на ходу подправить. Но к вечеру силы Ленина оставляли, и, как пишет в воспоминаниях Крупская, дело часто кончалось припадком падучей. Она же добавляет, что возбуждение не проходило, даже если отчаянно болела голова.

Сколько его ни уговаривали, он тогда и минуты не мог спокойно пролежать в постели: что-то выкрикивал, размахивал руками. Успокаивался, лишь если она с помощью санитара переволакивала его в каталку и начинала быстро-быстро возить по комнате. Наверное, думал, что поход начался и он, хоть на шаг, на колесо ближе к Иерусалиму. Перед смертью же, записала Крупская, у него изменилось выражение лица: смотрел, не узнавая, точно слепой. Казалось, провидел другой, лучший мир, и тот, который он готовился оставить, больше Ленина не интересовал.

На панихиде, закончил урок Ищенко, говорилось многое и многими. Но я бы выделил слова Л.Б. Каменева, с которым, как и с другими цекистами, он давно уже не поддерживал отношений. “Ленин, - сказал он, стоя над гробом, - никогда себя не жалел, свой мозг и свою кровь он разбросал с неслыханной щедростью, не обделив и последнего бедняка. Скоро их капли - мы это знаем, - как семена, проклюнутся в пролетарских душах и бесчисленными полками пойдут в рост по всему миру”.

Урок № 9

Энцский поход

На уроке, который Ищенко дал девятого ноября, я совершенно неожиданно услышал о Перегудове и энцах, которыми сам занимался почти тридцать лет. Ту часть их истории, которая так или иначе касалась Ленина и Троцкого, он изложил внятно, а о прочем, по-видимому, знал немного. Во всяком случае, в классе он сказал лишь, что в шестидесятые годы XIX века энцев, кочевавших со своими оленями в низовьях Лены, крестил в православие некий Евлампий Перегудов, которого с тех пор они чтили едва ли не наравне с Христом. Что этот Перегудов позже принял почти четыре десятка революционеров, бежавших из сибирских тюрем и с каторги.

Впрочем, дельта Лены - нечто вроде капкана, попасть сюда можно, а выбраться и сейчас мало кому удается. Те, кого пригрел и обиходил Перегудов, понимали это довольно быстро и через три-четыре месяца из его рук с радостью принимали в жены одну из энок. Кстати, невесты были по большей части ладные и недурны собой. Среди окрестных племен энцы славились своими женщинами. К семнадцатому году число потомков от смешанных браков - детей и внуков народников (землевольцы, чернопередельцы, эсеры), социалистов (меньшевики, большевики, эсдеки) и разного толка анархистов - превысило три сотни душ.

Плодясь в мире, тиши и довольстве, племя под руководством Перегудова прожило больше пятидесяти лет, но к семнадцатому году, как и в остальной России, благолепие у них кончилось. Его, словно устав от покоя, разрушил сам энцский пророк, вдруг объявивший народу, что он великий грешник, чуть ли не исчадие ада. Дальше история единого народа распадается. В частности, в двадцатом году, несмотря на категорический запрет покойного учителя, около сотни энцев отправляются через Россию в Святую землю, чтобы там, где родилась их новая вера, обратиться к Всевышнему и отмолить своего учителя.

Незадолго перед мартовским инсультом охрана Ленина была удвоена. Через осведомителей в ЧК попала информация, что белые - как, кто, где, когда - не ясно - готовят на Ильича покушение. Охраняли Ленина почти сплошь латыши, он был ими очень доволен, но Дзержинскому стало известно, что между собой они все чаще говорят об отпуске. О том, что хорошо бы на недельку-другую съездить в родные края, в Латгалию. Ничего плохого в этих разговорах не было, однако Дзержинский решил подстраховаться, немного латышей разбавить. Тем паче, что кем, он теперь знал. Дальнейшее уже напрямую касается Перегудова.