Танго втроем - Наталья Александрова

– Вот это да!

– Но у Алика алиби.

Тут я подробно рассказала тете Наде про бывшую жену, как она сначала не хотела, а потом под давлением обстоятельств подтвердила алиби.

– Очень интересно, что-то знакомое во всем этом есть!

– А потом мы шли из театра и встретили у гаражей одного типа, Ивана Ладуненко. Он давно уже вязался к Алику, чтобы тот ему гараж продал, а Алик не хотел.

– Имеет право!

– Так он сначала по-хорошему просил, потом хамить начал и угрожать. А Алик тоже стоит такой бледный, в ступоре, и пот градом. И через два дня, когда Подрезова хоронили, я смотрю по телевизору, а ведущий и говорит, что этого Ладуненко тоже убили, зарезали ночью ножом в подъезде. Опять совпадение получается.

– А зачем же Алику этого Ладуненко убивать? – хладнокровно заметила тетя Надя. – Ведь это его гараж, он ничего от этого не выигрывает. И чем ему Ладуненко угрожал?

– Да так, кричал всякую чушь, что все про него знает и еще узнает, в общем, ерунда.

– Может, и правда, ерунда?

– И я так думала, а потом позавчера выходим мы во двор… – Дальше я довольно связно пересказала тете Наде всю суету с Лифаревым.

– И сегодня утром беру я газету и вот, читай сама.

Тетя Надя внимательно прочитала газету.

– Да, оригинальный способ бороться с хамством. Значит, они его обижают, он молчит, только потеет, а назавтра – раз! – и нету.

– Должна заметить, они все этого заслуживали.

– Так-то оно так, но все же нельзя такие крутые меры принимать, – с сомнением заметила тетя Надя. – Ладно, Маринка, хватит шутить. Ты говорила, это спокойный мирный человек, робкий даже. Да я сама его видела, он не производит впечатление ненормального.

– Да, конечно. Но тут проблемы.

Я рассказала тете Наде про аварию, про то, что Алик долго лежал в больнице, про сомнительного доктора Крылова.

– В общем, что-то у него было с головой. Но это его бывшая жена говорит, а она такая стерва, что запросто наврет.

Я не стала пересказывать тете Наде все, что случилось вчера вечером, но она сама что-то заподозрила.

– Маринка, он что, тебе очень нравится?

– Да нет, просто эта вчера пришла, устроила скандал, орала там, какое ей дело, они же развелись.

– А он что?

– Да стоит, как дурак. Перестань да перестань. Я бы ее за такое убила, а он только потеет.

При этих словах мы с тетей Надей уставились друг на друга.

– Вот если и ее в ближайшее время не станет, то мы будем точно знать, что это Алик. Но нет, – тетя Надя постучала по дереву, – чтоб не сглазить, хоть она и зараза, но ближнему зла желать нехорошо. Наверное, Маринка, тебе все показалось. Уж больно невероятная история!

– Ну вот, а я думала, что хоть ты мне поверишь!

– Послушай, людей не убивают просто так!

– А как же всякие маньяки?

– Это в романах ужасов. А раз есть какая-то логика в поступках, значит, не маньяк. Вот ты говоришь – такие совпадения. Но ведь милиция же его допрашивала по поведу первого убийства, и у него алиби.

– Это и странно. Там сплошная путаница. Жена сначала ему помогать не хотела, а потом он ее к стенке прижал. Сами все время ругаются, а в рестораны он ее водит. Странные люди!

– Вот! – Надежда подняла палец. – Алиби в итальянском ресторане. Чем судить да рядить, пойдем-ка мы туда сходим. Уж не дороже денег там еда стоит! Ты говорила, он у вас там рядом с работой?

– Точно, тетя Надя, я тебя приглашаю!

– Вот в понедельник вечером, не поздно, и пойдем, все на месте выясним. А где, ты говорила, он лежал после аварии?

– В Первом медицинском, на хирургии.

– Чудно! – расцвела тетя Надя. – Как все удачно, у меня же там невестка работает. Не смотри так, не моя невестка, Сашина, его сына жена, а я тут присоседилась. Значит, Альберт Румянцев, три года назад, травма головы – все выясним в лучшем виде.

– И про доктора Крылова не забудь!

– Не учи жить свою старую тетку!

Когда в его квартире раздался телефонный звонок, в душе шевельнулось неприятное предчувствие. Сняв трубку, он услышал незнакомый мужской голос.

– Мы с вами, можно сказать, не знакомы.

– Думаю, да. Зачем же вы тогда звоните?

– Дело в том, что примерно три часа назад в известном вам доме на Гражданке произошло весьма печальное событие. Скончалась молодая привлекательная женщина. Вы меня слушаете?

Он слушал. Он слушал очень внимательно. Он молчал, потому что от волнения у него пересохло в горле, молчал и думал. Ему, оказывается, не очень повезло. Он так старался себя обезопасить, а опасность все возрастала. Сначала – Ольга, она была очень, очень опасна, но вот теперь с ней все в порядке. Но возник этот неизвестный ему человек. Надо поговорить с ним подольше и попробовать выяснить кое-что. Кто же этот тип? И откуда он может знать?

– Да, я вас слушаю. Хотя и не понимаю. Какая женщина? И, главное, при чем тут я? Зачем вы мне звоните?

– Вы все прекрасно понимаете. Вот она, бедняжка, не понимала, что вы собираетесь с ней сделать, пока не увидела нож.

– Какой нож? – переспросил он машинально.

– Какой? Узкий. Длинный. Да не валяйте вы дурака.

И он, действительно, понял, что этот человек видел их с Ольгой. А как он мог их видеть? Через окно. Через просвет в шторах. Ах, какая неосторожность, какая идиотская неосторожность… Но теперь этого человека можно будет определить. Сколько окон расположено напротив Ольгиной квартиры? Он закрыл глаза и пытался восстановить квартиру убийства. Шторы были раздвинуты сантиметров на двадцать, не больше. Вначале он плотно задернул их, пока ждал Ольгу. Но потом, мечась по квартире, она очевидно сбила их, а он, увлекшись, ничего не заметил тогда, а после убийства побоялся подходить к окну. Значит, видеть их с Ольгой могли всего из трех-четырех окон. Наверняка какие-то квартиры можно будет отбросить – одинокие старухи или, наоборот, семьи с кучей детей… Ему нужен одинокий мужчина.

– Вы меня не слушаете? – Голос незнакомца прервал его размышления. Сейчас он будет запугивать его, потом назовет цену. Эта цена может быть не слишком большой, чтобы не напугать его и не толкнуть на рискованные действия, но цена эта не будет окончательной. Плата за страх не бывает окончательной. Придется платить снова, снова и снова. До самой смерти… Чьей смерти? Так зачем же тянуть? Надо вычислить этого человека и решить вопрос раз и навсегда. Надо обезопасить себя. Господи, как же хочется покоя. Покоя и безопасности! Но их так трудно достичь…

– Вы меня не слушаете!

– Извините, слушаю.

– Вы принесете конверт туда, в тот самый дом, и опустите в ее почтовый ящик. Вы поняли? В ее ящик. В конверте будет три тысячи долларов. И не пытайтесь караулить меня там, возле ящика. Это бесполезно.

– А если конверт возьмет кто-то другой?

– Кто? Она? – В трубке раздался сухой ядовитый смех. – Не волнуйтесь, это не ваша забота. Ваша забота – положить деньги в ящик. После этого вы можете спать спокойно.

Спать спокойно… Этот человек не знает, что говорит. Спать спокойно… Это недостижимая мечта.

– Хорошо, я вас понял. Но мне нужно время, чтобы собрать такую сумму.

– Бросьте вы, это не та сумма! Не пытайтесь тянуть время. Даю вам на все сутки. Потом – пеняйте на себя. Я приму меры.

«Не слишком ли быстро я согласился?» – подумал человек на одном конце провода.

«Не слишком ли легко он пошел на мои условия?» – подумал человек на другом его конце.

Шантажист повесил трубку. Он был взволнован, а когда он волновался, он бледнел. Он бледнел, и на его запястье отчетливым белым полумесяцем выступал короткий шрам.

Вечером того же дня в квартире Валерия Афанасьевича Бруталова раздался звонок.

– Кто здесь?

– Кабельное телевидения. Сбор абонентской платы, – донеслось из-за двери.

– Я вас не впущу, – ответил Бруталов, – я потом сам занесу абонентную плату в вашу контору.

Служащий кабельного телевидения пожал плечами и пошел дальше в обход квартир. Его часто не впускали, если дома были дети, женщины. Но чтобы мужчина… впрочем, в наша время осторожность никому не повредит.

Валерий Афанасьевич перевел дыхание. Его пугали любые звонки, любые шаги на лестнице. Есть такая поговорка – пуганая ворона куста боится… Хотя, впрочем, чего он боялся, он и сам не знал. Как тот человек мог его выследить? Даже если бы в его квартире стоял автоматический определитель номера, это ничего бы ему не дало: он звонил не из дома. Да у убийцы и не было АОНа – это было бы слышно по характеру гудков в трубке. А больше он нигде не мог проколоться. Так что можно спать спокойно.

И Валерий Афанасьевич спокойно заснул. А когда он видел уже десятый сон, у двери его квартиры раздался тихий шорох. Некоторое время отмычка не подходила, но затем послышался негромкий щелчок, и дверь бесшумно отворилась. Мужчина в мягкой обуви крадучись вошел в квартиру, подошел к кровати. Бруталов пробормотал во сне что-то неразборчивое и перевернулся на спину. Неизвестный вынул из кармана чистый платок, смочил его пахучей жидкостью из флакона и прижал к губам спящего. Тот беспокойно завозился и снова затих. Ночной гость достал шприц, отколол кончик ампулы, наполнил шприц ее содержимым и поднял безвольно свесившуюся руку Валерия Афанасьевича. На запястье побледневшей руки отчетливым белым полумесяцем выступал короткий шрам.