Так и будет? - Илья Першин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Центральный округ стал наиболее контролируемым из всех девяти, поскольку стал являться хабом — он соединялся со всеми округами и содержал восемь контрольно-пропускных пунктов. У Мохэк появилось право на применение травматического оружия в случае крайней необходимости — событие невиданное в Едином Государстве!
В пункте «Применение травматического оружия» Прав Министерства Охраны Экономики, определили, что «Крайняя необходимость — событие, при котором наступление необратимых отрицательных последствий для Экономики Единого Государства является открытым и наблюдаемым».
Все эти нововведения настолько затронули мирную жизнь, в отличие от предыдущих, что обстановка внутри страны заметно изменилась, будто поставили рядом две картины Государства — «было» и «стало».
Ранним июльским утром Пьер был полон сил, энергии и энтузиазма. Перед сном он прочитал в одном из научно-исследовательских пабликов о новом подходе к изучению и применению высокопрочных материалов в Юго-восточном округе. И у него созрела мысль, что он может туда напроситься для обмена опытом, а там может что и узнает про ситуацию с расформированными сотрудниками Мохэк.
— Здравствуйте, Сергей Алексеевич. Можно? — заходя в кабинет начальника сказал Пьер.
— Привет, Пьер. Что у тебя?
— Я узнал тут, что есть компания «Протект Нью Куэлити», которая занимается высокопрочными материалами нового образца.
— Интересно. А какими?
— Точно не скажу. В интернете про них прочитал. Из каких-то горных пород, неизвестных до сегодняшнего дня.
— И что ты предлагаешь?
— Сергей Алексеевич, направьте меня в командировку.
— Ох ты. Как я тебя сейчас направлю-то? В какой округ?
— В Юго-восточный.
— Пьер… Как ты думаешь, там безопасно сейчас?
— Ну люди же живут. И фирмы — вон — работают.
— Тут не каждого из Совета пустят сейчас, сам знаешь. А зачем тебе туда?
— Так я же говорю — фирма занимается…
— Да это я уже услышал. — перебил Памонов — Не верю, что ты готов переться на Юго-восток ради изучения нового материала… Давай-ка начистоту, Пьер. Тогда мне будет проще тебе отказать. Ты у нас сотрудник хороший, бывалый — не хочется тебя толкать на неприятности.
— Сергей Алексеевич, тогда можно вам вопрос задать?
— Да, слушаю.
— А где Савелий Гофман? Руководитель отдела…
— А, вон оно что. Понял. Савелия потерял? Ты тогда сразу в Южный езжай. Что по касательной-то?
— Не только из-за этого. Просто совпало.
— Понятно-понятно… Где Сава я, честно сказать, не знаю. — Памонов встал и закрыл дверь, — Пьер, ни бумаг, ни документов. Ничего на Савелия не приходило.
— Направьте меня в командировку пожалуйста.
— Пьер, сейчас стоит запрет на выезды в другие округа, если ты не знаешь. Мне тоже интересна судьба Савелия, но идти на такой риск мы не можем.
— Мы же занимались изготовлением ОПЩ. Может это как-то повлияет? Что у нас тоже есть ценный опыт.
— Я подумаю, хорошо. Теперь иди. На эту тему ни с кем не говори больше. Фокс пока пусть не знает.
— Спасибо, Сергей Алексеевич.
— Пока не за что.
Когда вечером в отделе остался один Пьер, к нему тихо вышел Памонов.
— Я подумал. Давай так. Я тебе выпишу две командировки. По одной ты поедешь в приграничную территорию на пару дней, а по второй потом проедешь в Юго-восточный округ. Будет, якобы, сбор информации. Но есть нюанс.
— Какой?
— Если тебя не пускают, то второй командировочный любыми способами у награничника забираешь обратно, чтобы она никуда «не пошла», и съедаешь. Я ее проводить официально не буду. Деньги в кассе получишь только на одну. Иначе никак.
— Хорошо, я понял.
— Ты пьешь?
— Только пиво, и то — редко.
— Возьми бутылку хорошую с собой.
— Так нельзя же перевозить…
— Вот у тебя награничник ее и конфискует. Только хорошую возьми, дорогую… Ну давай, ни пуха!
***
«Чемодан возвращается на родину» — думал Пьер в поезде, следующем на Юго-восток.
«Проезжающие на территорию Юго-восточного округа готовят свои разрешения и документы. Пассажиры, следующие до конечной станции Центрального округа, покидают салон поезда» — прорычал награничник в черной форме и автоматом в руках.
Пьер схватил чемодан и поспешил выйти из поезда, ноги и руки от волнения тряслись, как ветошь — он первый раз увидел оружие в руках человека, и это произвело цепенящее впечатление. Чемодан из-за этого показался тяжелее раза в три.
На перроне не было, ровным счетом, ничего — только голый асфальт перрона и входная арка. Пьер пошел в город искать самый дешевый угол для съема, чтобы не околачиваться в городе.
— Двадцать пять! Подешевле — это вон — за мусоркой поспи! — противным голосом сказал женоподобный владелец хостела в глубине дворов.
— Давай за одну ночь двадцать пять, а вторую я пробуду до пяти утра. Сорок за все.
— За сорок, сладкий, ты иди в подъезд какой-нибудь и под батареей клубком свернись. И лежи там, ноги считай проходящие. Двадцать пять ночь. Ты говоришь, шесть утра, а ведь утро после ночи. Значит вторую ночь ты тоже у меня проведешь. Пятьдесят за две.
«Справедливо, но не справедливо» — подумал Пьер, но отвечать не стал.
— Давай, давай думай. Че ты меня вытянул на улицу-то? — подгонял владелец хостела.
— Хорошо. Я заплачу пятьдесят. Вот моя командировка.
— А нах она мне нужна, сладкий. Ты мне деньги давай. Родуены!
— Держите пятьдесят Родуенов.
— Ну нах ты мне их здесь суешь-то, сладкий? Заходи, иди к стойке.
Пьер зашел в открытую дверь хостела, в котором пахло потом, сигаретами и тухлым мясом. Владелец хостела шел за ним и приговаривал:
— Нах вы сюда едете? Стреляли только, а как тише стало — вы приехали шуметь. Что за народ?
— Так я же плачу вам. Вам Родуены не нужны? — вдруг ответил ему Пьер.
— А я не с тобой разговариваю. Тишина нам нужна. Иди давай к стойке.
— Вот. Держите. Пятьдесят.
— Хоть наличкой, уже хорошо. По коридору и направо, номер четыре. Живи аккуратно там. Не пить, не курить, не шуметь, не сорить. Пошёл.
Пьера, конечно, возмутило общение, но пререкаться он не стал. Важнее было тихонько переждать пару дней и постараться попасть в Юго-восточный округ.
На рассвете Пьер зашел в здание КПП, располагающееся между бесконечными плазменными
