СССР-2061 (антология) - Майк Гелприн

– Ура! Поехали!

Мама тоже присела у окна и сказала:

– Когда я была маленькой, то ездила по старым железным дорогам. И всегда любила слушать стук колёс. А тут никаких звуков. И скорость почти как у самолёта.

Поезд выехал из-под купола. И смотреть стало не на что. Все коричневое и зеленоватое. И плоское.

– Пойдём в ресторан, – сказала мама. – Надо покушать горячего.

Федю оставили в купе и пошли. Люди стояли у окон и смотрели. Я тоже выглянула и увидела ещё город. Много куполов. Из них торчали длинные трубы. Такие длинные, что уходили в небо.

– Горный комбинат, – сказал мне дядя. – Видишь, трубы какие высокие? Чтобы не загрязнять воздух, их вывели высоко-высоко.

Я хотела расспросить про комбинат, но мама ушла вперёд. И я побежала за ней, так как не хотела заблудиться. Но где здесь заблудиться? Один коридор, даже не заметно, как из одного вагона в другой переходишь. Только цвет меняется. Наверное, чтобы все знали, в каком вагоне они едут.

В ресторане все столики были заняты. Но тут нам замахали:

– Идите ко мне, здесь есть места.

Махал нам дядя в разноцветной рубашке. Столик, за которым он сидел, стоял у самого окна. Окна здесь не как в купе. От потолка до пола. Поэтому казалось, будто мы по воздуху едем. Без всякого поезда.

– Здорово, да? – подмигнул дядя. – Меня зовут Иван. Я – гость. И не просто гость, а гость с юга. Помните это кино? Обожаю старинные комедии! А вас как звать-величать?

Мама сказала, и мы пожали друг другу руки. Я тоже пожала, ведь я почти взрослая.

Мама нажала кнопки заказа, в центре стола открылось отверстие. Мама поставила передо мной суп. Самый нелюбимый. Куриный.

– Чем занимаетесь? – спросил Иван маму.

Мама рассказала, чем она на острове занимается. Я неохотно ела суп и смотрела в окно. Но тут Иван хлопнул в ладоши:

– Да что вы говорите?! Такой специалист, как вы, мне позарез нужен! Представляете, у меня там, на юге, целый завод, а рабочих рук не хватает! То есть все автоматизировано, роботизировано, как положено, но с технически грамотными кадрами – беда!

Мама сказала:

– Пригласите молодых специалистов. Их в Арктании целый вокзал сидит, ждёт направления на стройки.

– А зачем, по-вашему, я сюда приезжал? – сказал Иван. – Именно для этого. В Бюро по трудоустройству палатку разбил, дневал и ночевал там. Спасибо сотрудникам, вошли в положение. Уговаривал тех, кому работы в Арктике не находилось, ехать к нам. У нас тепло, фрукты круглый год. Нет, не хотят! Представляете? Арктику им подавай. Мороженую оленину, отмороженный нос – романтика, я не спорю. А у нас что? Пошив рубашек, костюмов и прочий текстиль. Сейчас расширяться будем, новые корпуса закладывать, тоже стройка. А кому строить? Где руки человеческие? Европа у нас рубашки из рук рвёт, да и в Арктике без рубашки ходить не будешь.

– Проблема с рабочими кадрами стоит остро, – сказала мама.

– Не хочу больше супа, – сказала я.

– Значит, к нам, на юг? – обрадовался Иван. – Софья, хочешь есть виноград?

– Хочу, – сказала я.

– Ну нет, – мама засмеялась. – Как-нибудь в другой раз.

Тут у Ивана зазвонило, и он достал из кармана телефон, такой огромный, что голограмму даже нам хорошо видно было.

– Товарищ Волонтир, это вы оставляли заказ на добровольцев у нас в базе?

– Я оставлял, – сказал Иван. – Только…

– Что же вы не проверяете статус заказа, товарищ Волонтир? Тут к вам целая бригада собралась ехать!

– Бригада? Вы ничего не путаете?! Ни гроша, да вдруг алтын! Здорово! Работа всем найдётся!

– В общем, свяжитесь с бригадиром…

Мама дёрнула меня за рукав:

– Пойдём, не будем мешать.

Я помахала гостю с юга, но он не заметил.

После обеда мама сказала:

– Я буду спать. А ты забирайся на верхнюю полку и смотри в окно.

Я лежала и смотрела. Но ничего интересного не было. Иногда проезжал встречный поезд. Но так быстро, что не разглядишь. Федя сказал, что тундра скоро кончится. И будет тайга.

Мне надоело лежать и смотреть. Я слезла по лесенке и вышла из купе. У окна стоял дядя и смотрел. Ему, наверное, было интересно.

– Здравствуйте, – сказала я. И рядом встала.

– Здравствуйте, – сказал дядя. И помахал мне одной рукой. Будто мы не рядом стояли.

Другая рука у него оказалась железной.

– Вы робот? – спросила я.

– Нет, – сказал дядя. – Я человек.

– У вас рука железная, – сказала я. – Можно ее потрогать?

– Сколько угодно, – дядя улыбнулся. – Это кибернетический протез. Вообще-то, мне советовали носить перчатку, чтобы детей не пугать, но я об этом забыл.

Железная рука оказалась холодной, словно поручень у окна.

– Здорово, – сказала я. – А зачем вы свою руку поменяли на железную?

– Пришлось, – он вздохнул. – Наша станция попала в облако космического мусора. Пришлось выходить в открытый космос, чинить повреждения, иначе… иначе было бы очень плохо для всего экипажа. Вот мне и досталось… Микрометеориты прошили навылет. Система аварийной герметизации скафандра спасла. А вот руку… Руку пришлось заменить. А другая… – Он показал: она висела на перевязи, без движения. – Врачи сшили нервы и сказали: надежда есть. Вот я и надеюсь, – он подмигнул. – Главное в нашей жизни – надеяться на лучшее, ведь так?

– Так вы – космонавт? – крикнула я. – Здорово! Я тоже хочу быть космонавтом!

– Ну, в космос я теперь не летаю: с такими руками в космос не берут. И даже на космодроме не очень-то поработаешь. Вот и катаюсь по больницам, а заодно присматриваю новое дело себе по душе. А чтобы стать космонавтом, надо хорошо учиться. Сейчас все мечтают полететь в космос.

– А на Луне вы были? – спросила я.

– На Луне был, – сказал Железная Рука. – И даже к Марсу летал.

– Ух ты! И как на Марсе?

– Мы там не высаживались, – сказал космонавт. – Жалко, конечно, но программой полёта этого не предусматривалось. Сейчас готовится экспедиция, которая сядет на поверхность.

Я хотела рассказать космонавту про то, что у нас есть дома ракета, в которой живут крошечные космонавтики, но не стала. Постеснялась.

– А дело вы себе нашли? Ну, по душе?

Космонавт грустно покачал головой.

– Вот если бы с рукой наладилось…

– Всё будет хорошо, – утешила я его. И крепко сжала холодную ладонь.

И вдруг почувствовала, как пальцы космонавта шевельнулись, а потом сжали мою ладошку.

Сначала легко-легко.

А потом крепко-крепко.

– Володин? – вдруг раздался мамин голос.

– Вера? – космонавт посмотрел на маму, потом на меня, затем поднял настоящую руку и сказал: – У меня рука заработала, представляешь?

Потом они обнимались и целовались, а Володин тряс меня за плечи и говорил, что не верит, что у его бывшего борт-инженера такая дочка народилась. А мама говорила, что она уже давно не космонавт, а Володин говорил: космонавты бывшими не бывают. В общем, говорили они шумно, наперебой, так что из других купе стали люди выглядывать. Я сама мало что понимала.

Затем они разрешили мне спать на верхней полке, а сами сидели всю ночь внизу и разговаривали. Иногда громко, иногда очень тихо. Я то засыпала, то просыпалась. Мне не верилось, но оказывается моя мама – тоже космонавт!

– Так вы на Байконур? – спросил Володин. – Скоро старт, успеете?

– Нам торопиться некуда, – сказала мама. – Юра в дублирующем составе, да и мы с ним в официальном разводе. Сам знаешь, когда Байконур в предстартовой готовности, да ещё и такой экспедиции… Пропуск нам до старта не полагается. Только членам семей основного состава. Вот уж когда основной состав выйдет на орбиту, тогда пожалуйста.

– Бюрократия, – Володин стукнул железной рукой по столику. – Развели на свою голову.

– Ты не прав. Вспомни, что в пятьдесят шестом случилось. Тоже кто-то вошёл в чьё-то положение, нарушил инструкцию по допуску, в результате – акт вредительства, а старт к Юпитеру отодвинулся почти на три года. Нет, я-то как раз всё понимаю. Поэтому особенно и не спешим с Почемучкиной. Вот и в Новосибирск завернём, раз такая оказия возникла. Там, глядишь, и с пропуском решится вопрос. Конечно, хотела Софье старт показать, ну да ладно. Ещё увидит. Может, когда и сама полетит. Уже к Альфа Центавра.

– Потомственный космонавт, – сказал Володин, поднял глаза, увидел, что я не сплю и подмигнул. – Ну, что Софья? Полетишь к далёким звёздам?

Я хотела сказать, что полечу, но опять заснула. И мне снова приснились космонавтики, с которыми мы в ракете летели к очень далёкой звезде.

Когда я проснулась, Володина не было. Мама сказала, что он срочно сошёл с поезда. Ему теперь нужно к врачам, на пе-ре-ос-ви-де-тель-ство-ва-ни-е. Вот какое длинное слово! И малопонятное.