Оле, Мальорка ! - Стенли Морган

Ее разом протрезвевший кавалер, судя по выговору - уроженец Бруклина, проревел:

- В чем дело, кисенок? Что случилось?

- Он меня прямо за жопу ущипнул - вот что!

Матрос сорвался с места. На бедного Педро обрушился настоящий шквал. Или, скорее - торнадо. Цунами. Вам приходилось видеть ветряную мельницу? Представьте такой оживший ветряк, который беспорядочно и безостановочно молотит незадачливого соперника кулаками. Под градом ударов Педро в панике бежал, провожаемый громовым ревом. Девица вцепилась в рукав своего заступника, умоляя его остановиться и пощадить испанца.

- Хватит, Сэм, отпусти его, он того не стоит.

- Убью ублюдка! - ревел Сэм. - Надо же - ущипнуть тебя за жопу!

- Черт с ним, они все такие. Вечно на взводе.

Сэм послушно приник к ней и в "Сапожке" воцарился мир - минут на десять.

Ровно в полночь на сцену взгромоздились парни из "Эль-Сида". Публика встретила их радостным визгом, аплодисментами и улюлюканьем. Среди прочих был и Сэмми-моряк. Внезапно через толпу прорезались четверо молодых испанских парней, а в следующее мгновение Сэмми был уже повержен на пол, отчаянно вопя:

- Барни! Меня бьюююю-уут!

Тут в воздухе мелькнул тяжелый ботинок, носок которого обрушился на затылок матроса. Сэмми сдавленно охнул и больше не шевелился.

Примись "Эль-Сид" за дело, я сомневаюсь, чтобы отчаянный призыв Сэмми был услышан, но посреди относительной тишины его вопль не остался незамеченным. Барни встрепенулся и успел увидеть, как нашкодившая четверка, работая локтями, продиралась к выходу.

Несмотря на свою чудовищную массу, Барни сорвался с места, как пушечное ядро. Схватив ближайшего из улепетывавших испанцев за шиворот, он легко, как котенка, приподнял его и резко встряхнул. Остальные скрылись за тяжелой портьерой.

- Ты что себе позволяешь, щенок? - грозно прорычал Барни, ещё раз встряхивая насмерть перепуганного испанца. Потом обратил взор к танцплощадке. - Сэмми, где ты?

Сэмми не ответил. Он распростерся на полу в луже крови. Толпа в ужасе расступилась.

- Сэм ранен! - истошно завопила рыжая, из глаз которой фонтаном брызнули слезы.

Барни недоуменно заморгал, потом, осознав смысл сказанного, зловеще потемнел.

- Эй, парни, - заорал он. - Наш Сэмушка ранен!

Приливная волна белых роб выплеснулась на танцплощадку, разметав зрителей по сторонам. Танцы кончились, а в воздухе повисло тревожное ожидание. Ощутимо запахло бедой.

Один из матросов, протолкавшись к неподвижному телу, опустился на колени, приподнял его, а в следующую секунду, судорожно сглотнув, отпрянул и показал Барни руку, обагренную сгустившейся кровью.

- Братва! - завопил он. - Сэма зарезали!

В эту секунду тяжелая портьера всколыхнулась и в залу ворвались Дюк Стаффорд и его цепные псы - Эл и Фрэнк.

- Что здесь происходит? - резко спросил Стаффорд.

- Этот выблядок зарезал Райана, - угрюмо буркнул Барни, снова приподнимая испанца над полом за шиворот.

Парень был перепуган насмерть.

- Это не быть я! - взвизгнул он. - Нет, это другим!

- Если и не он, - угрожающе произнес Барни, - то один из троих подонков, что были с ним. Они удрали...

- Одни неприятности от этих чертовых янки, - процедил Стаффорд. Брезгливо посмотрев на распростертое тело Сэма Райана, он добавил: - И уберите его отсюда - живо!

- Хрен вам в зад, мистер! - преспокойно отозвался Барни. - До прихода врача он остается на месте...

Стаффорд развернулся к Элу и Фрэнку.

- Уберите отсюда эту падаль, пока нам весь пол не изгадили...

Тут-то оно и началось. Бац! Правый кулак Барни пращой просвистел в воздухе и Стаффорд отлетел футов на десять, громко вопя и зажимая нос, из которого фонтаном хлестала кровь.

Эл тигром скакнул вперед, но тут же согнулся пополам - увесистый, как паровой молот, кулак Барни вонзился ему под дых. Фрэнк развернулся и влепил Барни могучую оплеуху по челюсти, но Барни - клянусь! - только радостно ухмыльнулся. Трах! Фрэнк взмыл в воздух и, пролетев несколько ярдов, плюхнулся прямо на сцену, проломив головой колонку усилителя.

Поднялся бедлам. Женщины, истошно визжа, кинулись врассыпную; они высматривали свои сумочки, потом хватали их и спешили к выходу. Обступившие стойку бара испанцы бросились на выручку своему собрату, все ещё висевшему в воздухе и беспомощно дрыгавшему ногами. Американцы же, казалось, только того и ждали. С радостным ревом они кидались в самую гущу сечи.

Я сграбастал Лайлу за руку, выволок её на сцену и увлек за огромный барабан (ударник уже счел за благо исчезнуть!), откуда, находясь в относительной безопасности, мы уже без помех наблюдали за грандиозной потасовкой, развернувшейся прямо на наших глазах.

Мне ещё никогда не приходилось участвовать в подобной массовке и, признаться, особого желания я до сих пор не испытываю. Жуткое зрелище. Хотя в той драке было даже нечто забавное. Хлобысь! Янки, которого огрели по башке обеденным столом, падает, как подрубленный дуб. Испустив победный вопль, испанец воздевает стол, готовясь оглушить следующую жертву, но в этот миг ножка стола ломается и тяжеленная махина бьет злопыхателя по затылку. Воспрявший американец с маху лягает незадачливого противника по причинному месту и - на поле брани становится одним боеспособным испанцем меньше.

Трах! Две головы сталкиваются с одуряющим треском кувалды, забивающей сваю. Бабах! Испанец врезается в цимбалы, едва не лишившись уха. Хлоп! Из расквашенного носа течет юшка. Бум! Протестующе хрустят ребра. А вот красавчик! Один из матросов, от души размахнувшись, промазал по физиономии испанца на добрый фут, со страшной силой заехав по уху одному из своих сопалубников.

На Барни было любо-дорого смотреть - настоящий библейский Голиаф, сеющий смерть и разрушение всему не-американски-матросскому, подворачивающемуся под руку. Блям! Даже не размахиваясь, он просто опустил здоровеннейший кулачище на ближайшее испанское темя. Голова несчастного погрузилась в плечи, а бесформенное туловище тяжело осело на пол, как куль с мукой. Следующий, пожалуйста - чья очередь? Вот, получай, сынок! Клац! Кость смачно треснулась о кость, словно два столкнувшихся бильярдных шара. Еще один испанец покатился по полу, выплевывая выбитые зубы.

Вдруг я заметил Джила, который, сняв очки, молотил, словно боксерскую грушу, парня раза в два крупнее, чем он сам. Впрочем, и сам Джил продержался недолго. Просвистевшая в воздухе бутылка обрушилась ему на затылок, отправив его в продолжительный нокаут. Впрочем, обидчику ликовать не пришлось - сперва ему заехали ногой под ложечку, после чего паровой молот Барни довершил уничтожение.

Шмяк! Барни вмазали по зубам ножкой стула. Тихоня Дейв тут же расцветил стулометателю глаз.

Я поискал взглядом Патрика и Аманду, но тщетно. Должно быть, Патрик, прожженный проныра и решительный стратег, уже давно оценил обстановку и отважно смылся через черный ход. Возможно, даже не забыл прихватить с собой Аманду. Или - затаился в дамском гальюне. Пардон - туалете. Опять же с Амандой.

Внезапно пронзительно задребезжали свистки и в дискотеку ворвались полицейские, размахивая литыми резиновыми дубинками. Хлоп, блип, керблям!

- Всем выстроиться к стене! Живее!

Вид у блюстителей порядка был недобрый, скажу я вам. У некоторых в руках блестели револьверы.

Меня немилосердно извлекли из-за барабана и, если бы не Лайла, не миновать мне удара увесистой полицейской дубинкой по затылку.

Ну и Содом! Мрак. Как будто дискотека подверглась массированной бомбардировке. Не сойти мне с этого места, если во всем зале уцелел хоть один стол или стул, а уж о бутылках, некогда гордо красовавшихся за стойкой бара, я и вовсе не говорю.

Забившись с Лайлой в дальний угол, я обнял её за талию и притянул к себе. Перепуганная насмерть девушка трепетала, как зверек.

- Не бойся, малышка, все будет в порядке.

Откуда-то вынырнули Патрик с Амандой, конвоируемые угрюмым стражем закона. Вид у Патрика был неважнецкий. Плащ разорван, губа предательски вздулась и побагровела. Однако, приблизившись к нам, отважный ирландец нашел в себе силы улыбнуться. Я невольно устыдился собственной трусости. Молодчина, Патрик - дожно быть, бился, как лев.

- Чем тебя так? - поинтересовался я. - Бутылкой или хуком справа?

Патрик застенчиво улыбнулся.

- Ни за что не угадаешь. Дверью! Я прятался за ней, а какой-то козел врезался в неё с такой силой, что я едва не лишился верхней челюсти.

Аманда казалась бледной как мел и потрясенной, но внешних признаков повреждений я не заметил. Все мы нуждались в хорошей дозе спиртного.

Я огляделся по сторонам. Барни зажимал носовым платком окровавленный рот. Джил сидел на полу, сокрушенно потирая затылок. Дейв выглядел как огурчик, хотя правая брючина была раскроена снизу доверху. Льюис растирал запястье и дул на ободранные костяшки пальцев. Несколько матросов валялись на полу: некоторые глухо постанывали и кряхтели, другие не подавали признаков жизни. Я пошарил глазами в поисках Сэма Райана, но не обнаружил его.