Оле, Мальорка ! - Стенли Морган

Дверь открылась. На пороге возникла Лайла, улыбавшаяся точь-в-точь, как Патрик.

- А меня угостили кофе, - похвасталась она.

- Странно еще, что он не пригласил тебя на ужин, - пробурчал я.

- Как раз пригласил, - фыркнула она. - И был страшно разочарован, когда я ответила, что мы завтра улетаем домой.

Я облегченно вздохнул и расслабился.

- Тебе не плохо? - озабоченно спросила Лайла. - Ты весь вспотел.

Аманда отсутствовала примерно столько же, а вернулась, восторженно сияя, как последний Патрик.

- Он просто лапочка. Такой внимательный и заботливый. Спросил, приедем ли мы с Лайлой сюда на следующий год. Я пообещала, что мы постараемся.

Когда лендровер подвез нас к тому месту, где я оставил свою машину, было уже около трех утра. Автомобиль Патрика стоял неподалеку.

- Устала? - спросил я Лайлу.

Она рассмеялась.

- Нет, нисколько. Я слишком возбудилась, чтобы теперь уснуть.

- Прокатимся?

- С удовольствием.

Я повернулся к Патрику.

- А у вас какие планы? Спать?

- Со временем, - ухмыльнулся этот котяра. - Но вы можете нас не ждать. Покатайтесь.

- Девушки до полудня пробудут в Пагуэре. Мы уговорились с Лайлой встретиться потом у "Сан-Винсента" и поваляться на пляже. Хотите присоединиться к нам?

- Конечно! - радостно воскликнула Аманда.

- Разумеется, - улыбнулся Патрик. - Значит, около двенадцати увидимся.

Мы распрощались и Патрик с Амандой отчалили, держась за руки. Я распахнул перед Лайлой дверцу "мерседеса".

- Куда прикажете, мадмуазель?

- Куда скажешь.

- Есть хочешь?

Она чуть призадумалась.

- Пожалуй, да. Что-то я вдруг проголодалась.

- Я знаю одно местечко, где тебя совершенно задаром угостят роскошным сандвичем с курицей и чашкой ароматного кофе впридачу.

- Чего же мы ждем - поехали!

Я, улыбаясь до ушей, запустил мотор и покатил в Пальма-Нову.

* * *

Случилось так, что мы напрочь позабыли про сандвич с кофе. Когда я вышел из ванной, уже готовый топать на кухню, чтобы заняться стряпней, Лайла стояла у раскрытого балкона, любуясь на предрассветный залив. В комнате было темно, но лунный свет призрачно озарял её волосы.

Я подкрался сзади и обнял Лайлу за тонкую талию. Она подставила мне щеку для поцелуя, а потом повернулась и прижалась ко мне всем телом.

- Как здесь красиво, - промурлыкала она. - Такая яркая луна. И воздух напоен каким-то неземным ароматом. - Она глубоко вздохнула, закрыла глаза и принюхалась. - Господи, и почему я должна улетать в этот дурацкий Лондон? Расс, я не хочу отсюда уезжать.

- Как я тебя понимаю.

- Слишком уж скоротечны эти поездки. Совершенно выбивают из колеи. В следующий раз попробую задержаться подольше.

- Непременно. Вот уж когда повеселимся на славу.

Она рассмеялась.

- Как сегодня?

Мы замолчали, прильнув друг к дружке и прислушиваясь к ласковому шепоту моря.

Наконец, Лайла снова вздохнула и сказала:

- Я устала. Уложи меня в постель.

Я заглянул ей в глаза.

- В какую? Твою?

Она медленно помотала головой и улыбнулась, уже засыпая на ходу.

- Нет, дурашка. В твою, конечно же.

Глава шестая

Продрав глаза ровно в восемь утра, я едва не задохнулся от счастья, обнаружив рядом обнаженную женщину поразительной красоты; руки Лайлы были небрежно закинуты за голову, пышные волосы разметались по подушке. Я осторожно, чтобы не потревожить её, присел и залюбовался.

Лайла была и впрямь достойна всяческого восхищения. Безукоризненная фигурка, стройное, гибкое, божественно пропорциональное тело. Мягкие губы те самые, которые казались мне столь жадными и ненасытными ещё четыре часа назад - были полуоткрыты, уголки чуть приподняты в загадочной улыбке. Она казалась спокойной и умиротворенной. Во мне заговорил мужчина. Пригнувшись к ней, я поцеловал её правую грудь. Лайла вздохнула и шевельнулась, её спина еле заметно изогнулась, но в следующее мгновение девушка расслабилась и безмятежно задышала, снова погрузившись в объятия Морфея.

На этот раз я атаковал уже её левую грудь, осыпав её жадными поцелуями, а потом впился в нежный розовый сосочек. Лайла, вздрогнув, открыла глаза, улыбнулась, узнав меня, и промурлыкала:

- Эй, торопыга, я ведь ещё сплю.

- Можешь не просыпаться, я уже подыскал занятие себе по душе.

- Я заметила.

Лайла снова закрыла глаза, заложила обе руки за голову и, улыбаясь, притворилась, что спит. Продержалась она недолго. Не прошло и минуты, как из её груди вырвался протяжный стон, потом её ножки вытянулись в струнку, а сама она выгнулась дугой, и её тело стало извиваться - сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

- Ой... Тобин, - задыхаясь, проговорила Лайла. - Мне же нужно... а-ах! ... на работу!

- Разумеется.

Глаза её были закрыты, вся она очутилась во власти удовольствия.

- О-оо, - застонала она. - Расс! Ра-аааа-сс! Прекрати! О Боже... О Господи! Я больше не могу! Боже, какое счастье! А-аааааа!

Она обхватила мою голову и изо всех сил прижала к своей груди, пока все её тело билось и содрогалось в сладостных судорогах, а из горла вырывались бессвязные животные звуки - то ли поскуливание, то ли всхипыванье. Когда наконец дрожь прекратилась, Лайла блаженно вздохнула и звонко рассмеялась, хлопая ладошами по кровати.

- Ну, бандюга, ты у меня попляшешь, - заявила она. - Из-за тебя я не попаду на работу.

- Это ещё почему?

Она повернула голову и метнула на меня озорной взгляд. В глазах плясали бесенята, но я разглядел кое-что ещё - неприкрытую страсть.

- Потому что я тебя хочу, - прошептала Лайла, обнимая меня и привлекая к себе. - Только теперь я хочу тебя всего! Иди ко мне!

* * *

В Пагуэру она выехала только в одиннадцать. Откровенно говоря, учитывая все обстоятельства, поразительно, что она вообще смогла уехать.

* * *

В полдень внутренний дворик отеля "Сан-Винсента", в котором разместился открытый бассейн, был охвачен той непередаваемой смесью грусти и веселья, что всегда царит в последний день отпуска таких людей как Дорис, Элла и им подобных. Рассевшись за столиками под бело-синими зонтами вокруг бассейна, они шутили и громко смеялись, наслаждаясь последними часами солнца и морского воздуха.

Витторио, толстенький официант с бородавкой на носу, который обслуживал всю отъезжающую братию, буквально сбился с ног, не успевая таскать из бара нагруженные подносы.

- Эй, Витторио, ещё один джин с тоником для миссис Фартинг, - крикнула ему вслед Элла, когда изрядно взмокший толстячок в очередной раз устремился к бару. - Эх, - вздохнула она, щурясь на солнце. - Как мне уже завтра будет недоставать всего этого. В нашем Манчестере все не так. Беда с этими отпусками - после них совершенно не хочется возвращаться домой. Я уже заранее знаю, что несколько дней буду ходить сама не своя. С другой стороны, нельзя же всегда отдыхать, верно?

Она обращалась как бы в пустоту, но Альберт Фитч тут же поддержал:

- А почему бы и нет, Элла. Или ты ощущаешь себя дома только тогда, когда дрожишь от холода?

- Нет, Альберт, дело не в том. Просто я не могу долго пребывать в праздности. Я должна что-то делать, а не просто валяться на пляже целыми днями напролет.

- Странно устроены эти англичане, - произнес Фред Стейли. - По-моему, они чувствуют себя хорошо только тогда, когда чувствуют себя плохо. Неужели страдания и лишения доставляют вам удовольствие?

Дорис Черепахоу наклонилась к Вилли Рэндаллу.

- Вилли, ты любишь страдать? - пробасила она.

Вилли, который по самые уши погрузился в эротический журнальчик, вздрогнул и встрепенулся.

- Что? - переспросил он.

- Я спрашиваю, любишь ли ты страдать? - громко повторила Дорис.

- А, да... - захихикал Рэндалл, не имея ни малейшего представления о сути беседы.

- Сейчас он вовсе не страдает, - вступила в разговор его жена. - Но, если он не отложит свою мерзкую порнуху, я ему не завидую. Вилли, немедленно выкинь эту дрянь и поговори с нами.

- О, с удовольствием, дорогая, - осклабился он. - О чем мы будем говорить?

- Сперва отдай мне журнал, - усмехнулся Джордж Дарнли, отнимая его у Вилли. Открыв наугад какую-то страницу, он звонко шлепнул себя по коленке. - Чтоб меня разорвало! Вы только посмотрите на эту бабенку! В жизни не видел такой жо...

- Джордж!

- Желтой повязки для волос, - поспешно поправился Дарнли. - У неё изумительная повязка для волос... И больше ничего. - Он плотоядно гоготнул. - Кстати, вспомнил анекдотец про дочку жокея, которую переимели все конюхи. Представляете? Лошадиное дерьмо...

- Заткнись, мерзавец, все это знают, - напустилась на Джорджа его благоверная, для вящей убедительности лягая супруга по лодыжке.

- А-ууу-ыыыыиии! - взвыл Дарнли, громко хохоча.

Глэдис, совершенно неотразимая в черном бикини (на добрую дюжину размеров меньше, чем ей требовалось), внезапно вскочила.

- Я хочу всех вас сфотографировать! - звонко выкрикнула она. Соберитесь в кучку, пожалуйста. И ты, Расс, встань между Эллой и Дорис.