Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...» - Дмитрий Колесов

Много ответственности, много рутинной работы, постоянно в четырех-пятидневных дозорах и о спорте можно было забыть. Так… тренировался для себя. Однако, когда были в ремонте, мною серьезно занялся заслуженный тренер Азербайджана и я выиграл республиканское первенство «Динамо» в тяжелом весе, а затем взял первое место в чемпионате Азербайджана. Полтора года службы на катере, выработало специфическую походку и поначалу надо мной посмеивались, когда я вразвалочку перемещался по рингу — потом перестали. И все в один голос говорили, что попасть в меня очень трудно, потому как передвигаюсь враскачку. Плохому танцору… и раскачка мешает.

Меня хотели перевести в спортроту, но я уперся рогом — врос я в команду и в свой 152-ой. Меня охватывало непередаваемое словами чувство, когда катер на пятидесяти узлах настигал нарушителя и я с досмотровой командой готовился прыгнуть на чужую палубу… Это чувство нужно пережить, чтобы его понять. Правильно говорил обо мне Маркиз, домовитый я и не люблю перемен. А свой катер холил, лелеял и подчиненным спуску не давал. За что, мне часто «попадало на орехи» от старослужащих. Я их слушал, соглашался, винился и опять поступал по своему. В конце концов, они на меня плюнули, тем более — пахал я больше всех. Так и проходила моя служба, а прямо по курсу маячил дембель к которому я шел полным ходом.

Первый раз я встретил эту девушку осенью, когда шел к своей подруге, матери-одиночке с малолетним сыном. Ее мужа, моториста на нефтяной платформе, порывом ветра скинуло в море и он погиб.

Глаша, так звали мою подругу, погоревала положенный срок и пошла работать вольнонаемной телефонисткой в нашу бригаду. Женщиной она была веселой и жизнелюбивой, а потому некоторым не отказывала, но и откровенно не гуляла. Разборчивой была, у меня с ней связь была уже полгода, вот и сегодня я шел к ней в суточное увольнение после дозора. Нужно было поработать по хозяйству, так как дом без мужской руки приходит в упадок и довольно быстро, а так же я обещал мальцу отремонтировать его «Орленок». Все прочее сопутствующее, было не менее важно для нас с Глафирой, которая была еще той горячей штучкой.

Она была старше меня на пять лет, однако выглядела моей ровесницей. Я удивлялся, как ее еще никто не уговорил жениться. Она как и я, отдавала себе отчет в том, что наша связь временная. И этот факт, как ни странно, убирал все напряги из наших взаимоотношений — мы жили настоящим. Memento vivere или лови момент, как говорят в Одессе.

От моих мыслей о сущности бытия меня оторвал крик девушки, которую тащили к двадцать первой волге два мужика местного происхождения. Эти два гражданских позвонка были одеты не по-городскому: шаровары заправленные в мягкие сапоги, бешметы подпоясанные узким кожаным поясом с медными бляшками и обязательные папахи горных орлов. Еще я был уверен в том, что под полами бешметов у них прятались кинжалы. Зато тип, стоящий у открытой двери волжанки, выбивался из типичной картины. Это был парень одетый по фирме: джинсы и рубашка с закатанными рукавами — явно ливайсы, кожаные жузы на мягкой подошве и темные защитные очки. Красавчик из Голливуда.

Я не думал, а просто действовал: подскочил к парням, сшиб с них папахи и когда они бросились поднимать эту гордость мужчины. Я сделал зверские глаза и рыкнул девчонке:

— Домой, бегом, марш! — Та испуганно попятилась от меня и нырнула в ближайшую калитку.

А я остался для душещипательной беседы с горцами. Два против одного — расклад нормальный, так как я был уверен, что денди не будет драться. Он скорее всего наследник какого-нибудь племенного феодала, ставшего председателем сельского райисполкома и ему грязной тачкой руки пачкать? Для этого есть нукеры, которые сейчас приближались ко мне с явным намерением разорвать меня на части. Пока голыми руками.

Я решил не давать им лишнего шанса, когда в любой момент могут быть выхвачены кинжалы — не до благородства. Поэтому правую руку обвил ремень сорванный с пояса и превратившийся в кистень, а сам я встал левым боком к противникам и в той же руке держал беску. Ее было удобно запустить как диск в лицо противника, так как проволочный каркас, распирающий донышко, позволял это делать очень эффективно. Можно было ударом бескозырки отвести кинжал, можно хлестнуть по глазам противника ленточками. Военморам часто приходилось драться в увольнениях с наглыми горскими хачиками. Часто вооруженными кинжалами. Приемы противодействия накапливались поколениями военнослужащих и были отработанны на тренировках, во время отдыха на берегу, между дозорами.

Первого джигита я срубил с одного удара бляхой из низкой стойки. Удивительно как просто попадаются, даже опытные бойцы, на эту простую заготовку. Особенно такие борцы. как эти джигиты. Согнутые ноги, отклоненный назад корпус создают иллюзию, что враг находится далеко от них и необходимо сделать к нему шаг, чтобы накрыть его и раздавить… А он вдруг резко распрямился и оказался совсем рядом. Бляха выхлестнулась из-за спины — удар по голове и аут.

Как я и ожидал, второй горец достал настоящий бебут и крест-накрест полоснул воздух перед собой. Эффектно, конечно, но не эффективно. Я в ответ махнул беской, норовя попасть абреку ленточками по глазам и тот купился — поднял кинжал на уровень лица. Зря, мой носок ботинка с массивной самодельной подковкой врезался ему в голень и счет стал два ноль. Как я и ожидал, «интурист» живо заскочил в машину и заблокировал дверцы.

Оттуда он наблюдал, как я забрал бебут у первого и каму у второго. Идти к Глаше было нельзя, я мог ее подвести. Посему я пошел в экипаж, предварительно просадив камой колесо машины сынку феодала. День был испорчен напрочь.

Кинжалы я спрятал на катере в надежную персональную нычку, а на следующий день мы ушли в ночной дозор. Когда, через четыре дня, мы возвратились и я шел с катера в экипаж, то меня по пути перехватила Глаша.

— Костя, ты меня извини, но больше ко мне не приходи, — сказала подруга пряча от меня глаза.

— Твое слово — закон, — ответил я, — но может объяснишь мне, что случилось?

— Костя, ты добрый и хороший человек, но мне нужно устраивать свою дальнейшею жизнь. Годы идут… Короче, я выхожу замуж.

Вот так вот резко и ни слова про любовь. Сильная женщина.

— Что же, желаю тебе семейного счастья, — сказал я и пошел в казарму.

Я тоже сильный, мужчина. А что еще было мне сказать, она была права. Однако я сомневался — единственная ли это была причина для нашего расставания. Слишком все произошло неожиданно и обрушилось как снег на голову.

Объяснения случившемуся мне дал токарь Тимофей Ильич, в мастерскую к которому я заглянул по поводу мелкого ремонта брашпиля на катере.