Серая эльфийка (Эльфийка Серого) - Кучеренко Александрович

Плохое владение эльфийским списали на моё сумасшествие и частичную потерю памяти в результате не столько физической, сколько психологической травмы (не знала, что дети Леса, настолько трепетно относятся к своим заострённым "растопыркам"). Оказывается, "суперклей" так разъел мне органы слуха, что у непосвященных создалось впечатление, будто бы кончики ушей мне отсекли мечом. Неужели зрелище настолько кровавое, что даже опытные воины приняли мои повреждения за резаные раны? Оказывается, китайцы и качественную продукцию выпускают (имею ввиду клей), а меня всё раздирали сомнения при покупке тюбика с иероглифами — всё боялась, что тесто в неподходящий момент отпадёт. Всё равно, пока не разглядели, решила перестраховаться и спрятала "остатки" ушей распущенными волосами. "Земляки" такой жест поняли и сочувственно повздыхали. Я, в свою очередь, призналась, что после такого унижения желаю только смерти. Затем закатила истерику и сыграла моноспектакль под названием "Потерянная честь", чем вызвала усиление всеобщего сострадания и осознание неизбежности принятия такого решения. Многие театры захотели бы пополнить свои ряды такой талантливой актрисой — потому что сразу семь светлых эльфов выразили готовность немедленно лишить меня жизни и избавить от позора (то бишь прибить, чтоб не мучалась). Поняв, что перестаралась, я ответила, что немного подожду, дабы подумать и выбрать из кандидатов более достойного. Остроухие парни тотчас решили состязаться за право вонзить мне кинжал в сердце. Проведению рыцарского мини-турнира, помешал Занзир — один из предводителей. Он, как мог, успокоил меня и пообещал, что архимаг Крайтис сможет восстановить мою честь и возвратить предмет гордости в первоначальное состояние. И, слава Богу! А то боюсь даже представить, до чего бы довёл меня язык. Но явно не до Киева.

Занзир. Цветаниэль нашли семнадцать лет назад в развалинах лагеря орков. Наш клан как раз обеспечивал охрану и сопровождение архимага через степи. Но тех зелёных мы не трогали. Перед нами здесь орудовал карательный отряд людей.

Проезжая мимо догорающих шатров Крайтис вдруг остановился и навострил уши. Тут и я услышал детский плач. В центре лагеря стояла плетёная из ивовых прутьев корзина, наполненная лепестками роз. Внутри лежал свёрток с малюткой. Огромные глаза эльфёнки впали, кожа приобрела желтоватый оттенок. Даже без целителя понятно, что ребёнок тяжело болен. Архимаг не задумываясь, произнёс заклинание перерождения (это когда тело больного сначала якобы умирает, отдавая смерти все болезни и ранения, а потом мгновенно воскресает, помещая душу в очищенный от скверны сосуд), потратив на него весь запас маны. Такое волшебство под силу только высшим магам светлых (правда, в противовес им верховные колдуны дроу способны также быстро отравить тело всякой гадостью). Детка сразу же перестала плакать и заулыбалась. На фоне лепестков она выглядела, словно распустившийся цветочек. Так её и назвали.

Ещё у девочки оказался огромный магический потенциал. Крайтис даже сперва не поверил и просканировал ауру второй раз, а затем и третий.

— Вот что, Занзир, — сказал он мне в тот день, — сейчас у меня важные дела, требующие на несколько лет покинуть столицу, поэтому оставляю Цветаниэль в твоём клане. Заботься о ней и береги — у малышки большое будущее. А я, по мере возможности, буду наведываться. Лет через двести, когда подрастёт, заберу её обучаться в Академию Магии.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство, — ответил я.

— И ещё: способности её в авантюрах своих не используй. А то знаю я вас, приграничных. Обо всех важных событиях, касающейся этой девочки немедленно мне сообщай. Если что случится, ответишь головой.

Всё было замечательно. Архимаг выделял деньги. Цветаниэль росла и воспитывалась в монастыре при храме Богини Эввы. В шестнадцать лет защитилась на магичку третьего уровня. Ещё через год — успешно сдала экзамен четвёртой и пятой степени. Потом быстро подтвердила шестой и немедленно начала активно готовиться к испытаниям на присвоение седьмого уровня (в её то годы!). Тот путь, который остальные проделывали столетиями, дерзкая девчонка преодолевала шутя. Немыслимо. Если так пойдёт дальше, то в Академию Магии Цветаниэль поступит не в двести, а в двадцать лет.

Потом появился мерзавец Ахаар и убедил меня в том, что практически неиссякаемые энергетические запасы этой магички ой как понадобятся в одном очень выгодном деле…

Когда я осознал, что она погибла, то первое, что терзало меня — как быстро и насколько безболезненно убьёт меня Крайтис. После того, как сиротка нашлась — ликовал. А теперь, выяснив, что девушка лишилась рассудка, боюсь гнева архимага ещё больше. Но может и обойдётся? Оценив с помощью амулета магический потенциал Цветаны, я остался удовлетворён — он не пострадал. Остальное лечится.

Крайтис. Как только я узнал о случившемся, сразу поспешил в Эстилар. Часть пути преодолел с помощью телепортов (плевать на огромные расходы маны — дело того заслуживало).

Провинциальный городок буквально сиял от чистоты — застать врасплох местных неожиданным визитом не удалось. От злости остатки кланов Ахаара и Занзира я готов был превратить в останки. Едва они вернулись, по моему приказу привели Цветаниэль.

— Бедная девочка, что с тобой сделали?

Эльфийка пожала плечами и улыбнулась.

— Главное, что жива. Об остальном — не беспокойся.

Первым делом реставрировал ей внешний облик. Для молодой леди это должно быть очень важно. И угадал. От счастья Цветаниэль бойко задёргала новыми ушками, руками их потрогала, и даже пригнула, чтобы воочию убедиться в восполнении тяжелой потери. Приятно всё-таки дарить радость.

Потом восстановил речь. Однако память вернуть не получилось. Наверняка тут замешана драконья магия. С этим уже никто не поможет. Придётся надеяться на самовосстановление. В целом, хвала Лесу, ничего страшного: рассудок почти не повреждён, а вспоминать девушке особо и нечего.

Думаю, пора забрать её у Занзира. Только куда определить это юное дарование? Сразу же вспомнил о кое-каких связях в Академии Магии. Ректор мне обязан, поэтому возражать не станет. Действительно, что время тянуть? Подождал, пока эльфийка наиграется с ушами, затем спросил:

— Цветаниэль, как ты отнесёшься к моему предложению не ждать ещё сто восемьдесят три года, а прямо сейчас поступить в Магическую Академию?

Светка. Офигеть! У меня настоящие эльфийские уши! Этот архимаг оказался очень приятным и добрым типом. Чего Занзир его так боялся? А потом Крайтис поводил растопыренными пальцами у меня над головой, и я поняла, что отныне знаю старшую речь в совершенстве. Не знаю, как, но почувствовала. У меня что сегодня — день рождения? Такие подарки! Просто летаю на седьмом небе от счастья! Но архимаг на этом не успокоился и "добил" меня фразой:

— Цветаниэль, как ты отнесёшься к моему предложению не ждать ещё сто восемьдесят три года, а прямо сейчас поступить в Магическую Академию?

Как?! Ещё спрашивает как?! Да если бы он знал, сколько я о подобном мечтала! Очередной раз незаметно ущипнула себя, пытаясь проснуться. Всё нормально — это явь, и синяк на попе останется самый натуральный.

— Очень положительно отнесусь, Ваше Сиятельство. Сочту за честь и постараюсь оправдать ваше доверие, — боясь, что Крайтис вдруг передумает, поскорее сказала я ему.

Найдёнова Липа. Парни на берегу терпеливо ждут, пока доплыву. Как только я коснулась ногами дна и прошла несколько шагов, вспомнила, что одежды на мне нет. Поэтому остаюсь стоять по грудь в воде.

Негритята, совсем ещё молодые — лет по пятнадцать-шестнадцать, осмелели и подошли поближе. Чувства опасности они не вызывали, даже, несмотря на имеющееся в наличие средневековое оружие. Поэтому позволяю себе спокойно отдышаться. Потом улыбаюсь и произношу на сомалийском языке:

— Здравствуйте. Не бойтесь, я друг.

Не ожидала, но меня поймут. Самый высокий и вероятно, самый старший туземец кивнул в ответ:

— И вам не болеть, госпожа. Можем мы вам чем-нибудь помочь?

— Я потеряла одежду. Если можно одолжите мне что-нибудь?

— Да, госпожа. Возьмите мою рубаху,- протянул мне вещь, вошедший по пояс в воду, мальчишка.

— И мой пояс, госпожа, — подхватил полненький паренёк, — мне он всё равно не нужен.

При этом он похлопал себя по животу — мол, штаны и так держатся.

Какие вежливые подростки. Даже не представляю, что меня ожидало бы, окажись я в аналогичной ситуации в России.

— Спасибо огромное, — поблагодарила я и напялила длинную рубаху. Она оказалась мне почти до колен.

Эфиопы, очевидно, приняли меня за какую-то уважаемую особу. Может поэтому такое отношение? Не хочется им лгать, пусть это и грозит обернуться для меня плачевно. Но чутьё подсказывало, что всё будет хорошо.