Инок - Андрей Ларченко-Солонин

«Ну, этот теперь не пропадет, а если и погибнет, то, во всяком случае, уж не от рук охотников. А вот второму придется, пожалуй, туговато». Спустившись вниз по косогору, оказался у речки. Той самой, в которую впадает небезызвестный ручей.

«Человек должен выйти к реке в километре отсюда». По слегка припорошенному снегом ледку бежал легко, и через несколько минут оказался на месте. Взобравшись на валун, что находился у самой кромки воды, улегся поудобнее и стал ждать. Камень висел над обрывом довольно высоко. Как река за много-много лет не подмыла берег, оставалось загадкой, над которой, впрочем, никто и никогда особенно голову не ломал. Природа, наверное, и сама знала, что и как ей нужно делать, что разрушить, а что воссоздать заново, и способна разобраться со своими проблемами. Постороннее вмешательство, направленное на созидание, приводит, как правило, лишь к разрушению.

Ждать пришлось недолго. Из леса показался человек. Он шел к реке, и по тому, как именно шел, легко можно было догадаться, что дальше этот бедняга уже никуда не пойдет. Путник находился в крайнем изнеможении, и не шел, а просто еле-еле волочил ноги за собой. Пройдя несколько шагов вперед, он падал, затем поднимался и падал снова. Странным казалось лишь то, что каждый раз этот несчастный все-таки умудрялся вновь подниматься на ноги, тем самым на какое-то время еще сохраняя себе жизнь. Расстояние в сто метров от опушки леса, до камня, на котором сидел четвероногий наблюдатель, он преодолел не меньше чем за десять минут. Существо, являющее собой вершину эволюции, подчиняющее своей воле, казалось бы, неподвластные силы природы, погибало у него на глазах. Его тело оказалось совершенно не приспособленным к открытой схватке. Но в нем всё-таки присутствовал тот несгибаемый стержень, та сила духа, которая заставляла двигаться практически уже полностью лишенную сил плоть. И это было, несомненно, достойно уважения.

Остановившись на обрывистом берегу, незнакомец на секунду задумался. Спуститься вниз прямо здесь он не мог. Но в это время на опушке уже показались его преследователи. Увидев свою жертву, они сразу же начали стрелять.

«Надо что-то делать». Зверь спрыгнул с валуна прямо на стоявшего под ним, и они вместе кубарем свалились с обрыва. Сергей, падая, ударился головой об лед и на какое-то время потерял сознание. А вот его спасителю мешкать было нельзя ни секунды.

«Нужно встретить тех двоих наверху, а иначе они, не задумываясь, прикончат обоих». В два прыжка взобравшись на верх, залег за поваленным деревом в ожидании «гостей». Со стороны поляны послышалось вдруг странное шевеление, а затем враз все стихло.

«Людей не видно». Он осторожно выбрался из своего укрытия. Запах свежей крови резко ударил в ноздри. На снегу лежало несколько мертвых тел. В них без труда узнал тех, с кем только что собирался вступить в схватку. Рядом стояли еще трое. Без сомнения, это те люди, что не пахнут железом и порохом. Они никогда его не трогали, хотя были гораздо сильнее. Волк тоже не пытался напасть.

Увидев «старого знакомого», все трое удовлетворенно закивали головами, видимо, считая, что зверь убил последнего из оставшихся в живых.

«Что ж, это, пожалуй, даже к лучшему».

Через несколько минут на опушке уже никого не осталось, кроме безжизненных человеческих тел да стаи воронья, привлеченного запахом свежего мяса.

Человек на льду лежал неподвижно. Серый смотрел на него с сожалением.

«Через полчаса окоченеет. На таком морозе больше не выдержать». Спрыгнув вниз, подошел к лежавшему. Тот дышал, хотя дыхание и было очень слабым. Схватив несчастного за шиворот, что было силы швырнул в сторону. Незнакомец вяло зашевелился, приоткрыл глаза, а когда увидел прямо перед собой огромную, зубастую морду, как-то сразу пришел в себя. Четвероногий спаситель отошел, а тот, в свою очередь, не теряя времени попусту, натаскал кучу хвороста, и через несколько минут на берегу, весело потрескивая, разгорелся костер.

Собирая дрова, Серега либо полз на четвереньках, либо прыгал на одной ноге. Вторая лишь бессильно волочилась следом. Это значило то, что дальше идти нельзя, и в этом лесу ему предстоит встретить смерть, если только чудо не свершится. Хотя какое-то время, пожалуй, протянуть еще можно.

Обратно зверь возвращался старой дорогой. Вьюга кончилась. Подойдя к входу в пещеру, сразу же наткнулся на хорошо знакомые следы друга, а через минуту он уже сидел перед ним, внимательно глядя в глаза.

Увидев волка, дядя Федор улыбнулся:

– Ну, что, лесной бродяга, и ты здесь? Смотри-ка, как смотрит, как будто зовет куда-то?!

Отойдя немного в сторону, вновь остановился и стал ждать, когда старик к нему подойдет.

– Ну что ж, пошли тогда. Веди, давай.

Не теряя больше времени попусту, двинулись вперед. Человек старался не отставать, полностью доверяя своему четвероногому проводнику. Стояла солнечная и безветренная погода. Снег искрился и переливался всеми цветами радуги, слепя глаза и радуя душу. От легкого морозца он поскрипывал под ногами и тоже, как мог, радовался погожему зимнему дню. Лес на глазах оживал после затянувшейся непогоды. Шустрая белка, как всегда, туда-сюда сновала по огромной сосне, занимаясь делами, совершенно не терпящими отлагательства. Лисица, зазевавшись, подпустила человека слишком близко, а заметив дядю Федора, да еще в таком необычном сопровождении, стремглав, бросилась наутек с только что пойманной мышью в зубах. Поляну пересекал сосем свежий заячий след. Огромный лось, стоя на скалах, сверху вниз созерцал странную процессию. Волка он не боялся, а с людьми знаком и вовсе не был, и потому, уходить не спешил. Высоко в небе кружилась большая птица. Жизнь постепенно просыпалась и проявляла себя так, как могла это сделать в это совсем не уютное для нее время года. И даже горы, казалось, жили своей, особенной, понятной только им самим жизнью, даря всему живому тот заряд живительной энергии, который, возможно, поможет пережить обитателям леса долгую и суровую зиму. Простирающиеся, насколько хватало глаз, хребты, манили и звали к себе. Вчерашние проблемы казались смешными, а дела мелкими и никчемными. Горы заставляли задуматься о вечном. Хотелось, наконец-то, понять истинный смысл жизни и цель нашего прихода на землю, – до неприличия прекрасную и в то же время до безумия жестокую и злую красавицу. Но не каждому дано услышать голос гор. Это доступно лишь избранным. Возможно, кому-то из них они и поведают свои тайны, раскроют секреты. Возможно, что и раскроют, а возможно, просто погубят. Услышать этот голос нелегко. На это уйдет целая жизнь, если только ее будет достаточно.

Глава 3

Людей я видел в жизни многих,Но лишь немногие смогли быПрожить, жалея тех убогих,Что ждали помощи. Они бы

Могли шагать по жизни гордо,Главы пред бурей не склоняя.Без плача, в правду веря твердо,Себе и другу доверяя,

То сокровенное, родное,Что путь во мраке указало,И сердце доброе, живое,Что в зимней стуже согревало,

Не струсит, не предаст, не бросит:Оно маяк в пучине жизни.Отдаст все силы и не спросит,Куда ведет дорога в жизни

Тебя. Зачем оно так билось,Себя в той схватке не жалея?Наверное, ему даноДобрей быть, выше и сильнее

Всех подлых замыслов и сплетен,Что душу отравить способны.И от того тернист, но светелНаш путь в пустыне этой злобной.

В девять часов утра Вадим, по обыкновению, сидел в своем рабочем кабинете и разбирал какие-то бумаги. Дела в последнее время не клеились, и мужчина немного нервничал.

«Ты посмотри-ка, какие все грамотные стали. Ну, уж я научу вас уму-разуму, будьте спокойны», – зло шипел он себе под нос. Отшвырнув лежащую рядом пачку квитанций в сторону, сидящий раскурил сигарету и крикнул секретарше:

– Женечка, сделай мне чашечку кофе, пожалуйста.

– Минуточку, я сейчас, Вадим Валерьевич, – сразу же пропела в ответ миловидная девушка. А через минуту, войдя в кабинет своего начальника уже с чашкой горячего кофе в руках, вновь заговорила с ним:

– Вадим Валерьевич, к Вам там человек какой-то пришел. Говорит, что Вы ждете его. Фамилию не сказал, а зовут Павел. Она поставила кофе на стол.

– Пусть заходит, – негромко произнёс сидящий и откинулся на спинку кресла, тупо глядя перед собой на стол.

В кабинет вошел человек лет тридцати-тридцати пяти. Лицо его было гладко выбрито. Старательно начищенные ботинки и свежая стрелка на брюках говорили о том, что вошедший аккуратен, тщательно следит за своей внешностью и, кроме всего прочего, предстоящая встреча для него чрезвычайно важна. Но одновременно с внешним блеском во всем облике незнакомца угадывалась какая-то скрытая усталость, которая накапливалась в нем, наверное, уже не один день. В холеном лице опытный глаз безошибочно смог бы определить, что душу гостя грызет спрятавшаяся далеко внутри страшная тайна, о которой он никогда и никому не сможет рассказать до самой смерти. Она не даст ему покоя ни днем, ни ночью, заставляя постоянно раскаиваться в содеянном ранее, будет давить до тех пор, пока бьется его сердце, а возможно, и после того. И от этого становилось страшно даже постороннему.