БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА… - Игорь Фесуненко

Опять скороговоркой пришлось повторить, кто я такой есть. Упомянуть о дружбе с Жоаном Салданьей, который привил мне любовь к «нашему «Ботафого»» и сделал меня болельщиком этого клуба. По-моему, именно упоминание о нем окончательно сломило сопротивление Диди.

Он согласился встретиться со мной, если я приеду к нему «завтра, часов в 11-12 утра», но предупредил:

— Я живу очень далеко. Фактически за городом. На острове Говернадор.

— Давайте адрес, Диди, и не беспокойтесь. Я найду Вас! Даже если придется отправиться в Антарктиду.

Он продиктовал адрес, потом долго объяснял, как добираться:

«За международным аэропортом по авенидо Галеао доехать до супермаркета «Плаза-Шопинг», от развилки по улице Маэстро Пауло Силва принять влево, затем у автозаправочной станции направиться вниз, на третьей поперечной улице Тито Ливио де Кастро найти дом номер… А еще лучше: спросить у прохожих, где живет Диди. Все соседи знают…».

Увы, назавтра во всем Рио и в пригородах зарядил проливной дождь, и когда в сопровождении двух друзей из России, болельщиков, мечтавших увидеть живого гения футбола, я все-таки добрался до «Плаза-Шопинг», затем до автозаправки и отправился «вниз» по этому тихому провинциальному кварталу с загадочным названием Гуарабу, никаких «соседей» и вообще прохожих на улицах не оказалось, да и не могло быть под этим мерзким всепроникающим ливнем.

Домики стояли наглухо закрытые, запертые, зашторенные, и за каждым забором нас встречали гневным лаем собаки.

Пришлось долго шлепать по лужам, пока не нашелся маленький домик под указанным нам номером с крохотным палисадником под окнами. Потом были долгие и ожесточенные нажатия на казавшуюся обесточенной и безжизненной кнопку звонка, пока наконец за стеклом не возникла фигура мальчишки, который и провел нас в дом.

Преодолевая эту долгую, больше часа, дорогу: сначала на 132-м автобусе от Копакабаны, где я жил в гостинице «Осеано-Копакабана», до Центра, затем за 236-м от Центра мимо Сан-Кристована, «Мараканы» и Бонсуссесо, по нескольким мостам через остров Фундао, мимо международного аэропорта, готовясь мысленно к встрече с этим великим бразильцем, я вспоминал о его долгом пути в футболе.

О том, как начинал он в сорок седьмом году в третьеразрядном клубе «Мадурейра», как в сорок девятом был куплен уже хорошо знакомым нам клубом «Флуминенсе» и стал с этой командой чемпионом Рио в 1951 году.

Уже в 1950 году (ему тогда было двадцать два) Диди включили в молодежную сборную страны. Именно он в самом первом матче на «Маракане», посвященном открытию этого величайшего на земле стадиона, забил первый в его истории гол. Через два года дебютировал в составе национальной сборной на панамериканском чемпионате 1952 года и даже забил свой первый гол за эту команду 16 апреля в матче против сборной Уругвая, выигранном 4:2.

В пятьдесят четвертом он участвовал в чемпионате мира в Швейцарии и забил там два гола командам Мексики и Югославии, а затем вдохновенно участвовал в, ставшей знаменитой, драке с венгерской сборной, после которой питомцы Зезе Морейры, проиграв со счетом 2:4 легендарной команде Кочиша, Грошича, Божика и Хидегкути, возвратились домой, посыпая голову пеплом.

В пятьдесят шестом он был куплен «Ботафого». Сделка с клубом Салданьи и Гарринчи наделала много шума. Еще бы: 1 миллион 850 тысяч крузейро — это была самая большая сумма, уплаченная в те годы за футболиста!

Торсида «Ботафого» собирала ее, как говорится, всем миром. Правление клуба влезло в долги: брало кредит, где только можно. И где нельзя, тоже брало. И, как мне расказывали ветераны, стремясь побыстрее наскрести требуемую сумму, тогдашний директор департамента футбола Жоан Салданья выскреб даже какие-то, отложенные на аварийную заправку, монетки из «бардачка» своей машины.

Когда я однажды попросил его подтвердить эту красивую версию или объявить ее легендой, Жоан рассмеялся, отмахнулся и сказал: «Не приставай. Не помню…».

Как бы то ни было, но утром картолы «Ботафого» понесли своим собратьям-чиновникам «Флу» целый мешок мелких купюр, и те с утра до вечера считали и пересчитывали астрономическую сумму. После чего величайший бразильский футболист конца пятидесятых годов пришел в «Ботафого» и навечно связал свою судьбу и свое великое имя с этим клубом.

Именно в «Ботафого» Диди познал высшую свою славу. Отсюда он поднялся на околосолнечные орбиты, которых достигали немногие. Таких футболистов, как он, за всю историю футбола можно насчитать по пальцам всего одной руки даже в самой сверхбогатой футбольными талантами стране, как Бразилия.

На Мундиале 1958 года в Швеции он стал негласным, но общепризнанным лидером команды. К нему уважительно прислушивались и молодежь и ветераны, его мнение не оспаривалось никем, семнадцатилетний мальчишка Пеле ходил за ним, как завороженный.

Именно Диди вместе с капитаном Беллини и Нильтоном Сантосом категорически потребовал от тренера Висенте Феолы поставить в основной состав команды в третьем матче чемпионата, который Бразилия должна была играть против сборной СССР и от исхода которого зависел выход в четвертьфинал, двух новичков: Пеле и Гарринчу. Терзаемый сомнениями Феола согласился. Что было потом, знает и помнит весь футбольный мир.

Там, в Швеции, Диди по всеобщему убеждению стал главным героем чемпионата, был признан его лучшим игроком и удостоился персонального поздравления со стороны короля Густава, о чем пресса сообщила коротко и выразительно: «Рукопожатие двух королей!»

Тренер чемпионов мира-1954 «Немецкий Лис» Зепп Гербергер сказал тогда:

«Если бы мозгом моей команды, организующим ее игру и высвободившим для атак Фрица Вальтера и Рана, был такой игрок, как Диди, не сомневаюсь, что мы и в Швеции стали бы чемпионами».

А итальянская «Гадзетто делло Спорт» написала о нем: «Это — артист, обладающий неисчерпаемым арсеналом. И самое главное: это великий дирижер прекрасно отлаженного бразильского оркестра. Всемогущий хозяин средней зоны, способный вместе с тем время от времени посылать и свои ядовитые мячи в ворота соперников».

Но лучше всех его охарактеризовал знаменитый мсье Габриэль Ано, крупнейший французский футбольный обозреватель той поры: «Это фантастично! Таких, как он, больше нет! Этот человек в финальном матче с командой Швеции выполнил 52 паса и все они до одного, короткие или длинные, были точны, все прибыли по назначению! Помимо этого он весь матч диктовал нужный ритм игры своей команде. Диди, как никто, заслуживает звания «игрок номер один» этого чемпионата, потому что равных ему в мире нет!».

В словах тончайшего знатока футбола выражена лаконично и точно та роль, которую сыграл Диди. И не только в финальном матче чемпионата мира-1958, не только в сборной, но и в клубах: он был Лидером. Хозяином игры, ее Творцом. За сборную, если учитывать только матчи против национальных команд, Диди сыграл 68 раз и забил 20 голов. Но главный его вклад в игру национальной команды и тех клубов, за которые он выступал, были, разумеется, не голы (а всего он их забил за 17 лет профессиональной карьеры, будучи, напомню, не форвардом, а игроком средней зоны, более трехсот!), а интеллект, которым он насыщал действия своей команды, будь то «Мадурейра» или сборная, «Флуминенсе» или «Ботафого» — его самый главный, и родной клуб.

Я уже подробно писал о нем в книге «Чаша Мараканы». Лучше, чем было сказано о нем тогда, пожалуй, сказать не смогу.

Диди был диспетчером команды. Сказав это, слышу разочарованные вздохи: «Ну и что? Подумаешь, диспетчер? В каждой команде есть диспетчер».

Увы, не в каждой. И если есть, то далеко не всегда такой, как Диди. И дело не в индивидуальном мастерстве этого футболиста. Не в его знаменитом «сухом листе», не в умении послать мяч через все поле в самую опасную для противника точку, где назревает острейшее развитие атаки? Диди был не просто диспетчером, распределяющим мячи, организующим игру своей команды. Он был (не являясь капитаном!) единодушно признанным и неоспоримым лидером команды, сплавляющим в единый порыв одиннадцать разных темпераментов, настроений, характеров, индивидуальностей. А ведь, замечу мимоходом, в бразильском футболе добиться такого «сплава» гораздо труднее, чем в любом другом: бразильские футболисты обладают куда более ярко выраженными игровыми индивидуальностями, да еще плюс к этому нервным, легко воспламеняющимся темпераментом.

Эту роль лидера Диди не получил от тренера. Да ее и невозможно «дать» кому-то или «получить» от кого-то. Он стал «диспетчером», лидером сборной команды с той же естественностью, как и во «Флуминенсе», а затем в знаменитом «Ботафого», где рядом с ним играли Нильтон Сантос и Мане Гарринча, а тренером был Жоан Салданья.