Нейтронный Алхимик. Конфликт - Питер Гамильтон

— Уверен.

— Слава всем святым! Наконец! Теперь мы можем бежать от этих бесов. Ты сможешь ее дезактивировать, правда, mon enfant?

— Думаю, разумнее будет отсоединить плиту и расстрелять из разеров, как только она отойдет от корпуса.

— Браво. Сколько времени на это уйдет?

— Сколько надо. Торопиться не собираюсь.

— Само собой.

— На этой орбите есть точки выхода на прыжок куда-нибудь?

— Немного. Я начну рассчитывать.

Эрик тщательно проверил тесную щель на наличие лишних процессоров. Свободное пространство образовалось между обшивкой и свернутой спиралью ребристой трубкой теплообменника, похожей на драконий хвост. Эрика сейчас зажало между титановой трубой и гроздью криогенных баков с жидким азотом, питавшим маневровые двигатели. Щель была узкая, тесная, но укромных местечек и незаметных уголков в ней было столько, что Эрику полчаса пришлось методически обшаривать их все, стараясь забыть о тикающей в восьмидесяти сантиметрах от его черепа атомной бомбе.

Уверившись, что никаких сигнальных систем или ловушек рядом с бомбой не установлено, Эрик извернулся лицом к обшивке и попытался выжать себя в щель, как пасту из тюбика.

Обычно плиты обшивки отсоединялись снаружи, где заклепки и крепежные штифты находились на виду. Сделать то же самое изнутри было куда сложнее. Эрик извлек из нейросети хитроумную процедуру, придуманную, несомненно, комитетом штатских законников, не вылезающих с обеденного перерыва и не имеющих никакого понятия о работе в открытом космосе. Агента одолевало большое искушение включить ядерный резак и выпилить бомбу вместе с куском обшивки. Вместо этого он датавизировал бортовому компьютеру команду отключить в этом секторе вандерваальсов усилитель и приложил безынерционную отвертку к первому разъему. Возможно, это шалило воображение, но Эрику казалось, что новая, искусственная рука реагирует медленнее настоящей. Резервы питательной смеси почти истощились. Но агент слишком устал, чтобы всерьез беспокоиться об этом.

Плита отделилась восемьдесят минут спустя. В тесной щели плавали, сталкиваясь, выброшенные болты, штифты, кремневая крошка и несколько потерянных головок от отвертки. Сенсоры костюма с трудом могли выдать пристойное изображение в таком мусоре. Он заткнул последние инструменты за портупею и вылез еще дальше из проходного лаза, подошвами нашаривая опору попрочнее.

В конце концов он сложился едва ли не вдвое, прижавшись спиной к обшивке, и нажал изо всех сил. Немедленно засигналили о физиологической перегрузке мониторы, но Эрик заткнул их, с помощью программы-транквилизатора заставив себя не беспокоиться о том ущербе, который наносит сам себе.

Плита шевельнулась едва заметно, но нейросеть зафиксировала ее смещение. Эрик отталкивал ее миллиметр за миллиметром, покуда нейросеть не подсказала, что кусок обшивки поднялся на пять сантиметров, и только тогда расслабился, пытаясь рукой прижать ноющий от судорог брюшной пресс. За него работу довершит инерция.

Плита поднималась несимметрично, один край ее двигался быстрее, и в открывшуюся щель вслед уползающему Эрику хлынул серебристо-синий свет. Сенсоры на воротнике скафандра поспешно уменьшали чувствительность, когда металлический мусор в щели взорвался бурей бликов.

Плита отодвигалась все дальше. Эрик в последний раз проверил ее края — не зацепились ли где — и датавизировал:

— Капитан, она пошла. Давайте импульс. Разделяемся.

Он увидел, как беззвучно выплескивают сияющий золотой газ маневровые движки на экваторе корабля. Заминированная плита удалялась все быстрее.

За бортом висел Курск. «Крестьянская месть» пролетала над ним на низкой орбите, купаясь в неровных отблесках солнечного света, отраженного от затянутых облаками океанов планеты.

Это был второй мир, завоеванный Организацией Капоне, — колония третьей стадии, в шести световых годах от Арнштадта. Население ее составляло чуть более пятидесяти миллионов и только начинало переходить от сугубо планетарной экономики к первым начаткам космической индустрии. Соответственно, планета оказалась легкой мишенью. Платформ СО здесь не было. Зато были современные и очень недешевые промышленные станции и довольно многочисленное население. Эскадра из двадцати пяти кораблей, отправленная Луиджи Бальзмао на завоевание планеты, не встретила серьезного сопротивления. Пять независимых торговцев, пристыкованных к единственному орбитальному астероиду Курска, правда, были вооружены боевыми осами, но третьесортными, а их капитаны без большого энтузиазма отнеслись к идее храбро сражаться и погибнуть под огнем превосходящих сил Организации.

«Крестьянская месть» вместе с другими конвойными судами была приписана к новой эскадре через восемь часов после прибытия на Арнштадт. Пребывавший в мрачном бешенстве Андре не мог отказаться. Они даже вступили в бой, выпустив полдюжины боевых ос по двум защитникам, не бросившимся наутек при их приближении.

При таком малочисленном экипаже на последнем этапе полета всем приходилось быть на мостике, так что поиски бомбы пришлось на какое-то время отложить. А соответственно, отвертеться от боя было никак невозможно.

Когда скоротечный бой завершился, а планета была открыта для десанта Капоне, «Крестьянскую месть» поставили на расчистку орбиты. Пространство над планетой засоряли десятки тысяч обломков взорвавшихся боевых ос, и каждая представляла собой серьезную угрозу для подлетающих кораблей. Гроздья боевых сенсоров «Крестьянской мести» были достаточно мощны, чтобы засечь и снежинку в сотне километров от корабля. А Андре расстреливал каждый найденный обломок из разеров.

Эрик наблюдал, как уменьшается плита номер 8-92-К — идеальный черный шестиугольник на фоне бирюзового океана. Потом он вспыхнул оранжевым и исчез.

— Кажется, пора нам побеседовать с месье Прайором, — датавизировал Андре Дюшамп своей команде.

Когда Андре датавизировал дверям каюты Кингсли Прайора команду открыться, тот, похоже, уже ожидал гостей. Связнику Организации полагалось бы спать, но он, полностью одетый, парил в позе лотоса над полом. Глаза его были широко открыты, и ни грана удивления в них не отразилось при виде двух направленных на него лазерных пистолетов.

«И страха — тоже», — подумал Эрик.

— Мы уничтожили бомбу, — триумфально возгласил Дюшамп. — А это значит, что теперь вы на борту лишний.

— Значит, от остальных экипажей вы тоже решили избавиться, да? — негромко проговорил Прайор.

— Простите?

— Я должен передавать код каждые четыре часа, самое большее — семь, забыли? Если этого не случится, взорвется один из звездолетов. Оттуда не смогут передать очередной код, и рванет следующий. Вы начнете цепную реакцию.

Андре не дрогнул.

— Очевидно, нам придется предупредить их перед прыжком. Или вы считаете меня варваром? У них будет время эвакуироваться. А у Капоне станет на пять кораблей меньше. — Глазки его блеснули. — Надо будет напомнить об этом репортерам. Мы с моей командой наносим удар в самое сердце Организации!

— Надо полагать, Капоне будет в отчаянии. Лишиться такого воина…

Андре гневно блеснул глазами. Сарказм, даже самый дешевенький, ему никогда не удавался, и поэтому он более всего ненавидел испытывать его на собственной шкуре.

— Об этом вы ему сообщите сами. Вас мы ему вернем… через бездну.

Кингсли Прайор перевел ледяной взгляд на Эрика и датавизировал:

— Не дайте им убить меня.

Сигнал шифровался кодом конфедеративного флота.

— Учитывая природу одержимых, — ответил Эрик, — я склонен полагать, что этот код давно перестал быть секретным.

— Скорее всего. Но знают ли ваши соратники, что вы — офицер разведки флота? Если узнают, мы отправимся в бездну вместе. А я им скажу. Мне теперь терять совершенно нечего. И уже давно.

— Да кто вы такой, черт?

— Я служил в отделе разработки вооружений разведки флота, занимался технической оценкой. Оттуда я и знаю вас, капитан Такрар.

— В таком случае вы предатель дважды — человечества и космофлота. Дюшамп не поверит ни единому слову.

— Вы должны оставить меня в живых, Такрар. Я знаю, где Организация планирует совершить следующее вторжение. Сейчас это самые важные сведения в галактике. Если Александрович и Лалвани будут знать цель, они сумеют перехватить и уничтожить флот Организации. Ваш первейший долг — передать им эти сведения. Верно?

— Такая мразь, как ты, может наврать что угодно.

— Но рисковать вы не можете. Очевидно, что я имел доступ в высшие эшелоны власти Организации. Иначе я не оказался бы в этом положении. И я легко мог выяснить основные направления планирования. Самое меньшее, что меня ждет, — личностный допрос.