Беги, если успеешь - Николай Леонов

Федя издал ликующий горловой звук и заплясал на корме, как впередсмотрящий на корабле Колумба, после многих месяцев путешествия впервые увидевший землю. Земля действительно появилась – все те же голые мрачные три скалы на фоне сверкающего моря. Крячко и Валерия Алексеевна привстали со своих мест. На их лицах было написано легкое волнение. Впрочем, волнение на лице Крячко было написано постоянно, когда он находился рядом с Валерией Алексеевной. Гуров полагал, что море его волнует гораздо меньше.

Вскоре они подошли совсем близко к скалам и легли в дрейф. Гуров предложил Феде проплыть между скал, но тот неожиданно категорически отказался. При этом глуповатая улыбка продолжала сиять на его лице, но он был непреклонен.

– А туда я не пойду! – заявил он. – Днище пропорем – ноги повырывают.

Кто повырывает и кому – он не уточнял, но и решения своего не изменил. Так Гуров еще раз убедился, что на море его приказы не действуют, несмотря на все договоренности.

– Ладно, что выросло, то выросло, – решил он. – Пойдем своим ходом. Давай, братва, бери доспехи!

Он первым спустился в каюту за аквалангом. Яхта была оборудована даже портативной радиостанцией – ее огоньки весело светились в полумраке каюты. Гуров еще раз задался вопросом, кто же он такой на самом деле – художник и звездочет Даниил?

Но долго размышлять на эту тему было уже некогда. Он подхватил снаряжение и стал выволакивать на палубу, где его принимали Крячко с Валерией Алексеевной.

Гуров был вынужден признать, что теорию подводного плавания Валерия Алексеевна освоила великолепно. Если бы не ее навыки, они провозились бы с аквалангами раза в два дольше.

– Следите за глубиномером! – еще раз предупредила она перед самым погружением. – И вообще, старайтесь глубже пяти метров не спускаться. Зачем рисковать? Вы же только посмотреть, верно? А то, что на дне, – это уже морскому богу принадлежит – нам это недоступно.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! – важно сказал Крячко. – Мы – молодые покорители глубин!

– Вы уже не очень молодые, – с сожалением сказала Валерия Алексеевна, закрыла рот загубником и спиной вниз упала с яхты в воду.

Крячко с волнением посмотрел на круги и пузырьки воздуха, пляшущие по поверхности, вздохнул и неловко спрыгнул вслед за своей пассией. Гуров нырнул почти одновременно с ним. Последнее, что он видел, – это сияющая улыбка яхтсмена Федьки. А дальше уже была изумрудная прохладная мгла.

Глава 12

Найти место, где в прошлый раз Гуров обнаружил кепку, оказалось не так просто, как это представлялось вначале. Выяснилось, что под водой все камни становятся удивительно похожими друг на друга, и вода как бы размывает очертания предметов и стирает все границы. Все, что смог определить Гуров, – это примерное направление поисков. Перед тем как заняться ими вплотную, все трое еще раз поднялись на поверхность и провели короткое совещание.

– Конкретной цели у нас с вами нет, – сказал Гуров. – Грубо говоря, что мы ищем, мы и сами пока не знаем. Определим это так – все, что может быть связано с Рештиным и Тищенко. Кепку мы нашли где-то здесь – под большой скалой. Давайте обогнем ее с двух сторон. Я пойду направо, Стас налево, а Валерия Алексеевна, как и обещала, пусть присматривает за нами обоими. Ей заниматься поисками, я считаю, нецелесообразно. Боюсь, что в этом случае мы потом друг друга не соберем. На поверхность поднимаемся через пять минут и делимся впечатлениями.

Они снова ушли под воду, и Гуров как-то неожиданно быстро отыскал тот самый камень, с которого в прошлый раз снял кепку. Он был уверен, что не ошибается: память его пока не подводила – это было то самое место. Только вот ничего интересного на этом месте больше не было. Гуров проверил все вокруг в радиусе десяти метров и даже опустился на глубину двенадцати метров. На глубине было темно, и вода давила так, как будто грудную клетку затянули в свинцовый корсет. Гуров почувствовал себя неуютно и одиноко, точно находился в бездне, из которой нет выхода. Если бы не луч подводного фонаря, впечатление могло бы быть еще более гнетущим. Впрочем, без фонаря на такой глубине и делать было нечего.

Гуров посмотрел на водонепроницаемые часы – пять минут уже истекали. Он начал медленно подниматься. Луч фонаря скользил по основанию скалы, поросшему бурыми водорослями, и буквально увязал в них. Но когда до поверхности оставалось каких-нибудь метра четыре или даже меньше, Гуров вдруг увидел вбитый в скалу костыль.

Это было так необычно, что Гуров сразу же забыл про время. Было удивительно: кому понадобилось вбивать в неподатливый камень костыль на глубине четырех метров ниже уровня моря? Боясь, что в следующий раз он не сумеет сразу найти это место, Гуров остановился и подплыл к скале вплотную.

Костыль был намертво вколочен в трещину в таком месте, где не было водорослей, и Гуров подумал, не оставлена ли здесь эта железяка в качестве своеобразного ориентира. Он не удержался от соблазна пошарить вокруг и, обогнув выступ скалы, вдруг увидел примерно на том же уровне узкий черный провал. В скале имелось углубление, возможно, даже настоящая пещера!

Гуров посветил в провал фонарем. Луч уперся в черноту. Издали ничего понять было невозможно. Гуров с сожалением повернулся и пошел наверх. Он и так уже просрочил время.

Именно об этом ему первым делом напомнил Крячко, который уже давно кружил на поверхности воды по орбите, в центре которой находилась любезная ему Валерия Алексеевна.

– Лева, это форменное свинство! – заорал он. – Ты начальник, но сейчас я говорю тебе это как друг. Мы не на Тверском бульваре. А вдруг бы ты утонул?

– Тогда ты бы на меня не орал, – сказал Гуров, освобождаясь от загубника. – Признаю, поступил по-свински, но у меня была веская причина. Я что-то обнаружил.

– Что?! – первой воскликнула Валерия Алексеевна.

– Сам пока не знаю, – ответил Гуров. – Кто-то вколотил в скалу костыль. И, похоже, там рядом пещера. Надо бы посмотреть.

– Ой, как интересно! – воскликнула Валерия Алексеевна. – А вот Стас ничего не нашел.

– А вот тут вы ошибаетесь! – торжествующе прогудел Крячко. – Просто я хотел сделать сюрприз, но Лева, как всегда, все испортил. С той стороны я тоже наткнулся на пещеру. Здоровая! Но я исполнительный человек и не стал заниматься самодеятельностью. Сказано – пять минут, значит, пять минут. Вот я и вернулся. Так с какой начнем – с моей или с твоей?

– Конечно, мы должны начать с пещеры Льва Ивановича! – быстро сказала Валерия Алексеевна. – Он у нас главный, а потому имеет приоритет.

– Женщины всегда благоговеют перед начальством, – проворчал Крячко. – Ну что ж, я согласен. Все равно моя пещера наверняка больше.

– Только поступим следующим образом, – предупредил Гуров. – Чтобы не было никаких неожиданностей, я обвяжусь тросом и проникну в пещеру. Стас будет контролировать мои передвижения. А Валерия Алексеевна будет контролировать нас обоих. Если со мной что-нибудь случится, вдвоем вы сумеете мне помочь. Но вообще я не собираюсь лезть на рожон – только взгляну.

Никто не возражал против такого несложного плана, и они втроем снова ушли под воду. Гуров плыл впереди, шаря лучом фонаря по остову каменной глыбы. Чуть приотстав, плыл Крячко, с любопытством вертя по сторонам головой. Вода вокруг него была наполнена пузырьками воздуха, как в закипающем самоваре. Валерия Алексеевна держалась на некотором отдалении, скользя в зеленоватом мареве грациозно и легко, как русалка. Даже сейчас с громоздким аппаратом и баллонами на плечах, ее фигура продолжала сохранять изящество и привлекательность. О лице этого сказать было нельзя закрытое маской и загубником с клапаном, окруженное ореолом из клокочущих пузырьков, оно было похоже на маску то ли робота, то ли подводного чудовища. Может быть, отчасти поэтому Валерия Алексеевна старалась держаться от мужчин подальше – в такой обстановке трудно было блеснуть макияжем и эффектной прической. Гурову казалось, что дело обстоит именно так, хотя на самом деле вряд ли их спутница сейчас об этом думала. Просто Гуров никак не мог до конца преодолеть антипатию, которую чувствовал к Валерии Алексеевне с самого начала. Он никак не мог решить, заслуживает ли она такого отношения с его стороны или это всего лишь предубеждение, возникшее из дружеской ревности, ведь давно известно, как болезненно относятся мужчины к увлечениям своих друзей. И, пожалуй, более сурового порицания заслуживал сам Крячко, при попустительстве которого Валерия Алексеевна стала вмешиваться во все их дела. Просто Гуров никак не мог выбрать удобного времени, чтобы это порицание как следует выразить. Он решил это сделать сегодня же, как только они вернутся на сушу, вне зависимости от того, будет сопутствовать им удача или нет.