Первые люди - Эдмунд Уайт

Выяснилось, что неразвитая глотка не позволила бы древнему человеку артикулировать звуки столь же быстро, как это делают современные люди; он не мог бы употреблять основные гласные "а", "и", "у" в стремительных комбинациях. Либермен и Крелин пришли к выводу, что по этим причинам древний человек должен был говорить много медленнее, чем современный, - возможно даже, в десять раз медленнее.

Предположение, что способность древнего человека к устной речи была очень ограниченна, подкрепляется еще одной теорией, касающейся совсем иных вопросов. Антрополог Грувер Крантц взялся за решение проблемы, которая уже давно смущает антропологов, - почему каменные орудия человека прямоходящего так долго 'почти совершенно не менялись. На протяжении многих тысяч лет они, где бы их ни находили, остаются почти одинаковыми, словно все изготовлялись по одному мысленному образцу. Почему они с течением времени не улучшались?

Крантц выдвинул интересное объяснение, которое бросает свет и на то, как первые люди овладевали речью. Он полагает, что человек прямоходящий из-за недостаточного развития мозга начинал говорить гораздо позже современных детей. А поскольку продолжительность его жизни была невелика, период, когда он мог воспользоваться речью, чтобы научиться изготовлять орудия и улучшать их, был слишком коротким.

В своих выводах относительно речи и изготовления орудий Крантц исходит из объема мозга. Приняв объем мозга в 750 кубических сантиметров как рубеж между человеком и его предшественниками, Крантц задался вопросом, почему средний объем мозга современного человека равен 1400 кубическим сантиметрам и на 65% превышает объем мозга человека прямоходящего (который в свою очередь был на 100% больше мозга австралопитека).

В поисках ответа Крантц обратился к цифрам, отражающим увеличение мозга современного человека на протяжении первых лет его жизни. К концу первого года мозг младенца достигает объема в 750 кубических сантиметров. По мнению Крантца, этот объем можно считать рубежом, на котором складывается способность к речи, - в ближайшие полгода нормальный ребенок начинает говорить.

Выведя гипотетическую кривую развития мозга человека прямоходящего от стадии младенчества до стадии детства, Крантц показал, что необходимого для речи объема в 750 кубических сантиметров его мозг достигал на седьмом году жизни. До шести лет, утверждает Крантц, человек прямоходящий говорить не мог, так как его мозг еще не успевал достичь требуемого объема. Если не в физическом, то в умственном развитии человек прямоходящий отставал от современного ребенка примерно на пять лет.

"К достижению половой зрелости, - рассуждал Крантц, - культурный опыт человека прямоходящего ограничивался семью годами, тогда как современный человек, достигая половой зрелости, имеет за спиной по меньшей мере двенадцать лет накопления культурного опыта. Оценка возраста древних людей по известным нам окаменелостям указывает на малую продолжительность жизни... И для подавляющего большинства пять лет составляли заметную часть их жизненного срока. Столь краткий период активного участия в восприятии и развитии культуры неизбежно ограничивал общий объем и сложность культурного наследия, передававшегося от поколения к поколению".

Но и при той ограниченности речи, которую предполагают Крантц и Либермен, человек прямоходящий все-таки был способен довольно многое сообщать своим сородичам о себе и об окружающем мире. Начинающие говорить малыши очень наглядно демонстрируют, насколько эффективной может быть речь в самой простой своей форме. В возрасте от полутора до двух лет, всего лишь через полгода после первого сказанного им слова, ребенок начинает пользоваться предложениями из двух слов. Причем это не копирование речи взрослых и не упрощение ее, а собственное изобретение ребенка, определяемое тем, что можно считать всеобщими естественными правилами грамматики. Предложения эти состоят из так называемых "открытых" слов - таких, которые могут употребляться отдельно и при том что-то означать, как, например, "одеяло", "молоко", "малыш", - и осевых слов вроде "дай" и "горячий". Ребенок соединяет их, чтобы описывать внешний мир или побуждать окружающих людей к действию ("ложку дай"), но не для выражения эмоций.

Только в трех - четырехлетнем возрасте ребенок начинает последовательно облекать чувства в слова. А до тех пор он, как и все приматы, кроме человека, чтобы привлечь внимание к своему настроению, вынужден полагаться на лимбическую систему. Он не скажет: "Я сержусь" или "Мне страшно", а наглядно продемонстрирует, что он сердит или испуган. Катание по полу, хныканье или плач для него - более легкие средства общения, чем слова. Иначе говоря, ему проще показать свои чувства, чем описать их. Как знают все родители, понять детский лепет никакого труда не составляет - так и человек прямоходящий мог обходиться самым первым, самым древним вариантом человеческой речи, подкрепляя свои простейшие предложения движениями рук и тела.

Но независимо от звучания этой речи и возраста, в котором он начинал говорить, факт остается фактом: человек прямоходящий обладал и этим орудием - речью, орудием, которое, словно клин, входило между ним и окружающей средой, ускоряя тот разрыв с природой, который стал главной вехой его развития и преддверием нашего. Впервые за историю человека культурная эволюция начала обгонять биологическую: инстинкт и эмоции уравновешивались обычаем и мыслью.

Завоевание новых миров на севере

Человек прямоходящий был первым гоминидом, который выбрался за пределы тропиков в зону умеренного климата. Более миллиона лет он бесконечно медленно распространялся из Африки и Юго-Восточной Азии по дальним пределам Старого Света. Карта внизу показывает примерные пути, по которым он, возможно, продвигался во все новые и новые области, богатые водой, пищей, а также лесами и пещерами, где можно было найти приют. На нее нанесены важнейшие из мест, где были найдены его остатки. Фотографии на следующих страницах дают представление о ландшафтах тех областей, в которых удалось найти следы пребывания или хотя бы кратких посещений человека прямоходящего.

Расселяясь по областям с умеренным климатом, человек прямоходящий обходил естественные препятствия вроде гор, морей и пустынь

Речки, заросшие озерки и теплый климат обеспечивали человеку прямоходящему удобные стоянки на его древней родине в Восточной Африке

Подобно своим австралопитековым предкам, человек прямоходящий обитал почти во всех тропических и субтропических областях Африки. Пожалуй, наиболее знамениты находки, сделанные в ущелье Олдувай в Танзании. Когда человек начал распространяться на север, на Евразийский континент, он, вероятно, продвигался по долине Нила и дальше на Ближний Восток. Из Латамне на севере Сирии, где были найдены его орудия, ему был открыт путь и в Азию и в Европу

Изобилующие дичью зеленые холмы манили охотников на север Сирии

Полноводные реки и их берега, удобные для стоянок, богатые дичью леса отличали нежаркие края, в которых обосновывался человек прямоходящий, медленно проникая на Балканы и в Центральную Европу

С Ближнего Востока первые люди перебрались в современную Турцию и дальше на Балканы, где долины рек служили естественными воротами в Европу. Остатки человека прямоходящего обнаружены в Вертешсёллёше (Венгрия), в 720 километрах юго-восточнее того места, где был найден знаменитый гейдельбергский человек

Кое-как находя воду, охотясь на антилоп и гиен, человек прямоходящий приспособился даже к условиям жизни в сухих холмах Северной Африки

Некоторые геологи считают, что во времена человека прямоходящего Африка соединялась с Италией полосой суши, протянувшейся через Средиземное море от Туниса к Сицилии. Если это действительно так, то первые люди могли без труда перебраться с одного берега моря на другой. Во всяком случае, известно, что они останавливались в Тернифине в Алжире и в Терра-Амате на современной французской Ривьере

Известняковые обрывы над удобными для стоянок пляжами северного Средиземноморья

Одетые дубовыми лесами горы с бесчисленными речками в долинах были охотничьими угодьями человека прямоходящего в северной и центральной Испании. Много там и пещера, где он мог проводить зимы, которые были тогда более суровыми, чем теперь

Прежде ученые считали, что человек прямоходящий мог попасть в Испанию из Северной Африки, по перешейку у Гибралтара, но теперь существование такого перешейка представляется сомнительным. Более вероятно, что в центральную Испанию, где человек прямоходящий охотился в Торральбе и Амброне, он попал из южной Франции. Скорее всего, он двигался наиболее легким путем - по берегу, огибая Пиренеи с востока