Сазан - Юлия Латынина

– О господи, – сказал участковый, когда Сергей продрался сквозь ивняк, – а я думал, это вы уехали.

– Нет, это не я уехал, – сказал Сергей. – Это преступник уехал. Так и передайте всем постам ГАИ. Пошли-ка посмотрим, что он нам оставил, только держитесь от меня с наветренной стороны.

Они вылезли к автостоянке. Разбуженные дальнобойщики уже повылезали из кабин.

– Кусачки есть, – обратился Сергей к водителю того самого трейлера, в который въехал незадачливый пикапчик. – Понятым будете.

В два счета замок с пикапчика был сорван, и Сергей, распахнув дверцу, осветил две крупные коробки с надписью «banana».

– Твою мать, – сказал кто-то из водителей, – увели два ящика с бананами, так поспать не дадут. Можно подумать, кроме бананов, ничего и не воруют.

Сергей молча выволок ящик и снял с него крышку.

– Вот это да, – сказали в публике.

В ящике, аккуратно проложенные промасленной бумагой, лежали автоматы Калашникова.

Сразу от овощебазы Сергей поехал в квартиру на Садовнической набережной. Белый «БМВ» Сазана стоял у дома с холодным двигателем, и оперативник в «Жигулях» напротив сказал, что Сазан из подъезда не выходил.

Сергей решил, что оперативник проспал. Но когда Сергей поднялся на верх семиэтажного дома, он обнаружил, что дверь на чердак открыта, и что через чердак можно пройти на другую лестницу, выходящую на задний узкий двор.

Падавший снег медленно покрывал цепочку следов, тянувшихся к подъезду.

Было около четырех часов утра. Кто-то прошел в черный ход не меньше часа назад. Сергей указал на следы Чизаеву, и тот на всякий случай сфотографировал их.

Сергей вернулся к парадному подъезду, взошел на третий этаж. Дмитриев остался этажом ниже, поднимая из постелей понятых.

Сергей долго звонил в черную дерматиновую дверь, пока заспанный голос Сазана не поинтересовался:

– Кто там?

– Милиция.

– А катитесь вы к черту, лейтенант. У вас ордер есть?

– Открывайте, или скажем, что вы оказали вооруженное сопротивление.

Сазан открыл дверь. Он был невооружен и даже неодет, если не считать полотенца, замотанного вокруг бедер. Из полураскрытой двери в коридорчик выглядывала девица в халатике.

– Что вы делали два часа назад? – спросил Сергей Сазана.

– Он был здесь, – заверила девица.

Сергей закрыл глаза и вновь увидел людей на мусорной куче, – один, два, четыре… – седьмой…

– Я хочу вам сказать, Сазан, – улыбнулся Сергей, – что пикап мы взяли. С водителем.

– Какой пикап?

– 28-47. С калашниковыми.

Сазан повернул голову.

– Таня, – спросил он, – ты знаешь кого-нибудь по фамилии Калашников?

Тут явился Дмитриев с заспанными понятыми, и Сазан посторонился, пропуская всю публику в квартиру.

Сергей прошел в комнату и стал рыться в женских тряпках и ящиках пузатого бюро. Сазан молча смотрел на него, держа девушку за плечи. Сергей искал хоть одной, малейшей улики, указывающей на то, что Сазана не было здесь два часа назад, – забрызганных грязью ботинок, или промокшего плаща, – ничего. Только в ванной запотело зеркало, – в ней мылись меньше часа назад.

Когда милиционеры кончили обыск, было уже шесть утра. Понятых отпустили. Сазан и Таня сидели на кухне и пили кофе. Сазан нацепил на себя белый тренировочный костюм. Таня была в халатике.

Сергей подсел к столу, взял чистый лист бумаги, вынул ручку и стал писать.

– Значит, – обратился он к девушке, – вы утверждаете, что всю ночь со 2 на 3 апреля Валерий Нестеренко провел в этой квартире?

– Да.

– Слушай, мент, – сказал Валерий, – там всю ночь у подъезда красный жигуль стоял. В нем же мусора сидели. Я же не виноват, что результаты вашей слежки подтверждают, что я всю ночь был здесь.

– Вы вышли через чердак и на другую улицу.

– Сожалею. Полноценное алиби – это что? Когда ваши оперативники ночуют со мной вместе? В трехспальной кровати: он, она и родная милиция?

– Для владельца борделя вы необычайно целомудренны, Сазан.

Девушка побледнела.

– Вы не знали, что у Нестеренко – свой бордель? – с насмешкой спросил Сергей. – Что он пользуется двухспальной кроватью, только когда ему нужно алиби?

– Валерий, – жалобно сказала девушка. – Это правда?

Сазан задышал часто-часто.

Таня свернулась в клубочек и заплакала. Сазан вскочил и бросился к ней.

– Не подходи! – взвизгнула девушка. Она увернулась от Сазана, выскочила из кухоньки и вбежала в ванную. Сазан прыгнул следом, но девушка была проворней, – щелкнула задвижка, Сазан вцепился в дверь мертвой хваткой и рванул. Завитая латунная ручка, ввинченная в нее двадцать лет назад четырьмя стальными шурупами, крякнула и выдралась из двери.

Из ванной послышался изумленный крик хозяйничавшего там Чизаева и рыданья Тани.

Сазан повернулся к Сергею.

– Сукин ты сын, мент, – сказал он, – ты чего это делаешь?

Сергей слегка посторонился. Кулак Сазана, с зажатой в нем стальной ручкой с торчащими из нее шурупами и деревянной щепой, поехал прямой наводкой к виску Сергея. Сергей перехватил этот кулак, и в то же мгновение увидел колено Сазана около своего живота. Сергея, полуслепого от боли, отбросило через всю кухоньку к дверце холодильника. Холодильник не пострадал от контакта, чего нельзя было сказать о голове Сергея. Мир вокруг засверкал, как дискотека, всеми огнями радуги. Сергей повалился на пол, перекатился на спину и выхватил из кобуры ПМ. Из комнаты выскочили два оперативника, целясь обеими руками, и заорали:

– Руки вверх!

– Ну, стреляй, мент, – сказал Сазан, – стреляй. При оказании сопротивления… И синяк на яйцах предъявишь…

Сергей молча сунул пистолет в кобуру, встал на четвереньки и пошел на четвереньках от холодильника. Один из оперативников помог ему встать на ноги. В ванной щелкнула задвижка, и на пороге кухоньки появился Чизаев, на всякий случай притиснувший к себе девушку.

– Пошли отсюда, – сказал Сергей.

– А Сазан? – осведомился Чизаев.

– У него свои домашние проблемы. Пошли.

В машине Дмитриев сказал:

– Зря ты ее не забрал. Поплакала бы да и призналась, что Сазан уходил ночью.

– Глаза бы она ему выцарапала, а не призналась, – сказал с досадой Сергей.

– На овощебазе такой шухер стоит, – возбужденно сказал Чизаев, – приехал директор, народу как в Лужниках, стали смотреть вагоны, нашли контейнер с «Амаретто», а по накладной – масло! Директор замахал руками, говорит «Ребята, возьмите хоть половину, только не шумите».

– Езжай в а этот ихний межрайонный морг, – сонно проговорил Сергей, – и отвези трупы Чижевскому.

– Сначала посмотрю мой любимый телесериал, – сказал Чизаев.

– А?

– Сон. Идет с двенадцати до семи, сегодня – с шестичасовым опозданием. Терпеть не могу пропускать эту передачу.

Тут Чизаев оглянулся на начальника и увидел, что тот запрокинул голову на сиденье и тоже смотрит любимый телесериал.

А водитель, угнавший патрульную синеглазку, доехал до окружной, прижал там, мигая и свистя, к обочине малиновый «ВАЗ-2109», высадил из «ВАЗа» испуганного водителя с пассажиркой, и уехал. К утру «ВАЗ» нашли брошенным у Казанского вокзала.

Глава 6

На следующее утро Сергей поехал в «Александрию».

Председатель Совета Директоров банка, Анатолий Михайлович Марчук, сидел за своим сверкающим столом, и опять выглядел грустно и вяло, как одинокая редиска на государственном прилавке во времена продовольственного кризиса. За его спиной висела новая картина, изображающая битву на Куликовом поле.

Марчук вышел из-за стола и двинулся навстречу лейтенанту.

– Ну, чем вы нас порадуете? – спросил он.

– Вчера, – сказал Сергей, – я устроил обыск в конторе директора АОЗТ «Кредо». Я искал пистолет, которым убили Герину.

– И нашли?

– Нет. Я нашел различную утварь для убийства, включая гранатометы, и еще шестиполосную радиостанцию, которые тоже запрещены.

Сергей помолчал и добавил:

– Я ходил в героях ровно до двух ночи. Ночью на Варшавском была перестрелка. Сазан победил.

– О господи, – сказал банкир, – откуда же он достал оружие?

– А он за ним и поехал. – сказал Сергей. – Мы следили за Сазаном, но он сумел утечь и взял то, что ему было нужно, а заодно расстрелял людей, которые ожидали его в засаде.

– Боже мой! Каких людей?

– Их имена устанавливаются, – сказал Сергей.

Это было несколько преждевременное заявление. Суматоха, вызванная содержимым банановых ящиков, погоня за водителем, повальный обыск на базе, – все это привело к тому, что о покойниках сильно забыли. В конце концов, покойники-то они и есть покойники, никуда не убегут, а?

– Насколько я знаю, – продолжал Сергей, – вы не стали платить «Ангаре». Почему?

Банкир тосковал, как живой карп на прилавке.

– Мне запретил это делать Севченко.

Тихомиров вспомнил представительного человека, присутствовавшего на первой его встрече с Марчуком.