Негасимое пламя - Дениза Робинс

Джоанну замутило. Но она подавила отвращение и подошла поближе, чтобы узнать, что с ним. Увидев рваную рану на виске, Джоанна вздрогнула. Но он дышал. Она не убила его! У Джоанны вырвался вздох облегчения. Ей было бы трудно жить дальше с сознанием, что она собственными руками убила человека — пусть даже в целях самозащиты.

Но что же ей теперь делать? Надо как-то выбираться отсюда вместе с Киши — если тот еще жив. Оставаться в доме нельзя. Кто здесь защитит ее? У нее только один защитник — Ричард. Значит, надо ехать к Ричарду. Больше у нее никого нет на этом свете. Надо встретиться с Ричардом, спросить у него совета. Ей же очень надо…

Опомнившись, она бросилась в спальню и, всхлипывая, принялась натягивать брюки, шубу, шапку и рукавицы. Затем бросила последний взгляд на неподвижное тело Конрада, задула свечу и выбежала вон из хижины. К счастью, ночь выдалась на удивление ясная и звездная. Яркая луна освещала все вокруг до последней снежинки. Хотя и стоял пронзительный холод, ветра не было совсем. В такую погоду ехать как раз лучше всего.

Джоанна разрезала ножом веревки на руках и ногах Киши и дала ему отхлебнуть виски из Конрадовой фляжки. Индеец был крепким малым и быстро ожил. Вскоре уже лицо его расплылось в благодарной улыбке. Он с трудом, но все-таки поднялся на ноги и принялся растирать насквозь промерзшее тело. Конечно, ему пришлось несладко, но он был слишком выдержанным, чтобы показывать это белой госпоже.

Джоанна сказала:

— Скорее, Киши, поехали в Форт-Юкон. Собаки только поели и успели отдохнуть. Надо спешить. Конрад лежит там без сознания. Мы должны добраться до Форт-Юкона, пока он не очнулся.

Через десять минут Джоанна уже сидела в санях под меховыми покрывалами. Сердце ее так и прыгало от радости. Киши управлял собаками. Рыча и натягивая упряжь, они несли их по замерзшему руслу реки. Вскоре хижина растаяла вдалеке вместе с Конрадом Оуэном. На глаза Джоанны навернулись слезы — это были слезы облегчения и счастья оттого, что она снова ехала к своему возлюбленному.

Ехали они долго — несколько раз останавливались, и Киши разводил костер, чтобы согреться и погрызть печенья, запивая его сваренным на огне кофе.

Только на рассвете они прибыли в Форт-Юкон. К тому времени изумительная звездная ночь уже растворилась в унылом сером сумраке.

Киши остановил сани возле деревянного дома, расположенного неподалеку от мощного форта. Это было подобие гостиницы, а скорее — постоялый двор.

Киши постучал и разбудил хозяина.

Дверь им открыл плотный седобородый мужчина в шубе, накинутой поверх пижамы. Слышно было, как он зевал и ворчал себе под нос, пока возился с замком. Но когда увидел Джоанну Грей, настроение его сразу переменилось. Покойного Джона Грея он хорошо знал и относился к нему с большим уважением.

— А-а-а, да это же мисс Джоанна! — воскликнул он, пошире распахивая дверь. — Заходите, заходите, располагайтесь.

Джоанна прошла в теплый дом — он увидел, что глаза ее полны слез.

— Можно мне остановиться у вас на ночь, Мэт? — спросила она. — Сразу я заплатить не смогу, но…

— Ну конечно, конечно, — подхватил Мэт, — проходите. У нас найдется свободная кровать. Хотя у нас уже есть постояльцы — мистер Стрэндж из Англии и еще один врач из Штатов.

Кровь разом отхлынула от лица Джоанны. Она выронила рукавицы. Значит, Ричард здесь, прямо в этом доме! И она его увидит. Вон солнце уже почти встало. Скоро он проснется — и тогда они встретятся. Неужели он только вчера уехал? Ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

Тем временем Ричард Стрэндж уже проснулся, оделся и встал. Ему предстояло долгое путешествие. В семь с небольшим он собирался сесть на судно, идущее к южным землям. Спустившись вниз, он увидел, что Мэт разговаривает с какой-то худенькой девушкой в шубе. Он пригляделся. Сердце его едва не выскочило из груди.

— Анна! — воскликнул он.

Она порывисто обернулась — и уже в следующую секунду была в его объятиях.

— Ричард… — шептала она, — Ричард…

Мэт с удивлением посмотрел на эту парочку и бочком вышел из комнаты. Это комната служила здесь столовой и в тусклом утреннем свете выглядела мрачной и неуютной. Однако Джоанне казалось, что она попала в рай. Спрятав на груди Ричарда мокрое от слез лицо, она с упоением слушала стук его сердца. А он прижимал ее к себе все крепче и крепче, шепча ей в самое ухо нежные слова. Горячие прикосновения его губ словно возвращали ей жизнь.

— Милая, милая моя крошка Анна! — сказал он. — Что стряслось, почему ты здесь? Я так рад — прямо сам не знаю, как рад тебя видеть. Но почему ты приехала? Ты ведь, наверное, провела в пути всю ночь? Замерзла, моя бедная девочка…

— С тобой мне не холодно, — сказала она.

Он осыпал ее лицо и руки поцелуями.

— Милая, милая моя Анна…

— Мне пришлось уехать, — сказала она. — Просто я испугалась.

— Ты испугалась? Но чего?

Она рассказала ему, как провела последние несколько часов. По мере того как он слушал, лицо его все больше мрачнело. Руки невольно сжимали ее все крепче. Сердце стучало так, что удары его отдавались в ее груди.

— Вот свинья… — временами говорил он. — Грязная вонючая свинья… Да я прикончу его за это… Бедная, бедная моя крошка Анна.

— Теперь уже все равно — я с тобой, — бодро сказала она, но он почувствовал, как сжалась ее рука при воспоминании о пережитом кошмаре. Затем она сказала: — Прости, Ричард, я, может, не имею права тебя спрашивать… Я ведь тебе не жена… Но скажи мне, куда ты едешь? Я вижу — ты оделся в дорогу. Куда ты теперь? И где миссис Стрэндж?

— Мэдж сейчас уже подъезжает к Сан-Франциско, — сказал он, и на лице его появилось озабоченное выражение. — Тревога оказалась ложной. Не было никакой опасности для жизни. Когда врач привез ее сюда, он подтвердил свой диагноз, но ни о какой срочной операции речи не шло. Когда ей стало немного получше, он посоветовал ей сесть на первое же судно, идущее на Юг, доехать до Сан-Франциско и найти там хорошую клинику, где ее смогут в нормальных условиях прооперировать. Она была так напугана своей болезнью, что немедленно выехала, оставив для меня записку. Мол, чтобы я следовал за ней и поддерживал ее во время операции.

— И ты, конечно же, поедешь, — уронив руки, сказала Джоанна. — Ну да — а как же еще? Ты должен ехать. Обязан. Тебе надо быть рядом с ней…

Голос ее сорвался, она снова спрятала лицо у него на груди и горько безутешно заплакала. Так плачут, когда уходят все мечты, когда умирает самая последняя надежда.

12

Ричард крепко сжимал ее в объятиях. Черная кудрявая головка вздрагивала у него на груди. Лицо его было искажено болью — он сам едва не плакал.