Человек без башни - Кондратий Жмуриков

«Пора отсюда выбираться» — подумала девушка, продвигаясь к выходу. Она поднялась по лестнице на палубу и по трапу спустилась на берег. Ядвига поспешила в гостиницу, не желая, чтоб ее передвижения, заметили.

Роберта она нашла там же где и оставила, тот дремал, прижавшись щекой к дипломату, глупо улыбаясь во сне. Недоброе предчувствие снова сжало сердце девушки. Что-то будет? На всякий случай она рассовал по карманам и потайным местечкам ножи, зарядила пистолет и легла в гамак.

Ночью Мальвину сменил Чебурек, потом Громила, после Бенедиктов. Усталость, духота действовали получше любого снотворного. Едва добравшись до подушки из листьев, она провалилась в тягучий сон, без сновидений. Проснулась очень рано, стараясь не шуметь, выбралась из палатки. Пока мужская половина отряда дрыхла нужно привести себя в порядок, простирнуть кое-что из одежды, провести водные процедуры, без посторонних глаз. Мальвина нисколько не стеснялась своего тела, совсем наоборот. Но должны же быть у девушки минуты интимного уединения? Как там в песне: «Наедине с собою брат, хотел бы я побыть?» Или не так? Мальвина не стала забивать голову всякой чепухой, она пробежалась по росистой траве к ручью, журчащему неподалеку. Вода была прозрачной и холодной. Девушка скинула одежду, достала кусочек розового ароматно пахнущего мыла и крохотную пушистую мочалку. Намылившись с ног до головы, набрав побольше воздуха в легкие, она окунулась в прохладную воду, оставляя вокруг себя розовую пенку. Ощущение бодрости и свежести пронзили каждую клеточку ее молодого гибкого тела, появилась уверенность, что она обязательно выполнит задание Черепа, что ей все подвластно, что у нее впереди целая жизнь полная приключений.

Девушка обтерлась полотенцем, подставила лучам утреннего солнца плечи, спину, аппетитную попку. Сделал парочку приседаний, маховых движений ногами и руками, пару приемов и вернулась в лагерь.

Бенедиктов, сидевший у потухшего огня, клевал носом.

— Вот паразит, — шепотом выругалась девушка, — дозорный, называется. Да у него из под задницы бревно вытащат он не услышит.

Девушка решила его проучить. Она на цыпочках подкралась к спящему, собираясь гаркнуть ему в ухо.

— Иу-иу-у-иу!!!! — издала она победный клич или вопль.

Бенедиктов вздрогнул, открыл глаза, ошалело начал озираться по сторонам, пытаясь понять где он и что с ним. В этот момент у него из кармана выпала небольшая металлическая коробочка, издающая странное попискивание. Мальвина наклонилась и подобрала вещицу.

— Твое? — протянула она штуку Бенедиктову.

— Что мое! Мое?? Да! Нет… не мое, нашел… — растерянно пробормотал Бенедиктов. На его лице отобразилась мука и признаться нельзя и отдать обидно.

Мальвина принялась разглядывать вещицу.

— Что это? — визгливым голосом спросила она, потянувшись за оружием, которое всегда носила с собой.

— Это? Это… игра, — Аскольд, обрадовавшись, что выкрутился, произнес уже более уверенным тоном: — Игра, навроде «Тетриса». Я разрядник, всегда с собой ношу, чтобы это… форму перед соревнованиями не терять.

Бенедиктов быстренько сунул устройство в сумку, стоящую рядом, для надежности он присел на нее. Полагая, что Мальвина не захочет бороться с ним.

Однако его ложь не произвела на девушку никакого впечатления:

— Бенедиктов, давай колись, — все больше и больше раздражаясь, произнесла Мальвина, — Меня все время мысль одна грызла: «Не может быть, чтоб у тебя маячка не было». Точно, есть! Весь твой бред об интуиции — сказки для лохов. На них Чебурек с Громилой купится могут. Я тоже сперва попалась… — вот этого-то Мальвина не могла простить ему больше всего.

Мальвина помахала перед носом Бенедиктова оружием.

— Ты лучше до греха не доводи, по-хорошему признайся. Зачем тебе неприятности?

Бенедиктов вздохнул. Что делать, придется признаться, упорствовать бесполезно. Он достал из сумки портативное устройство и протянул девушке.

Мальвина, удивленная быстротой победы, уставилась на экран приборчика. Линии, клеточки, сектора, цифры ни о чем ей не говорили. В левом верхнем углу экрана мерцала какая-то точка, вероятно чемоданчик с камушками. Но где эта точка находится на самом деле было непонятно.

— Ну и что это? — грозно уставившись на Аскольда произнесла Мальвина. — На хрена ты мне эту штуку подсовываешь? Ты не умничай, ты пальцем покажи!

Бенедиктов растерялся, такой реакции он не ожидал. Она потребовала, он отдал. В чем дело-то?

— Господи, это же элементарно. Вот это север, это юг, это широта, это долгота. Вот здесь нажимаешь кнопочку, накладывается на изображение карта… — принялся он терпеливо объяснять девушке.

Его объяснения разозлили ее еще больше. Она абсолютно ничего не понимала.

— Слушай, — поинтересовался Бенедиктов, — у тебя какое образование?

— Что?! — изумилась девушка, пытаясь понять, что Бенедиктов имеет в виду. — Стреляю из любого оружия, вожу любую технику, владею всеми приемами рукопашного боя и карате, ножи метаю…

— Да нет, я имею в виду другое, институт у тебя какой, техникум или училище?

— Девять классов, — гордо заявила девица. — У меня даже справка из колонии есть, что я ШРМ закончила.

— Чего?

— ШРМ, Школу Рабочей Молодежи, у нас на малолетке в колонии классные училки были…

Бенедиктов скривился, с кем приходиться иметь дело… Вот нынешняя молодежь, ничего им не надо. Не то, что они, ветераны. Успевали не только на нарах полежать, но и на учебных скамьях посидеть, образования получить. Неважно, что свой дипломчик Аскольд Варлаамович купил, дело давнишнее, прошедшее.

С другой стороны, это ему на руку. Без него они даже с этой штукой Тюфякова не найдут, значит будут беречь его жизнь, холить, лелеить и нежить.

Бенедиктов сверился с картой и местонахождением маячка и они двинулись в нужном направлении. Через пару часов дорогу им снова преградила река, а заросли стали совершенно непроходимыми. Судя по маячку, Тюфяков был где-то впереди, по течению реки.

Мальвина быстро приняла решение. Она приказала Чебуреку снять рюкзак и достала оттуда маленький сверток, который через пару минут превратился в надувную резиновую лодку, такую, какими пользуются эмчеэсовцы.

Громила бледный, молчаливый, пристально наблюдал за манипуляциями товарищей. Когда лодка наконец-то приобрела нужные размеры, упругость, Мальвина приказала мужчинам спустить ее на воду:

— Чебурек, Громила — на весла, Бенедиктов ко мне, вещи в тот угол, — отдала она четкие приказания.

Все, кроме Громилы поспешили занять свои места. Только он один, как приклеенный, стоял на берегу.

— Ну? — грозно произнесла девушка. — Тебе особое приглашение нужно? Тебя ждем.

— Я это… — сглотнув слюну, пробурчал Громила. — Я не могу. У меня морская болезнь, и я плавать не умею. У меня — аквафобия.

— Не боись, придурок, — загоготал Чебурек, пытаясь успокоить товарища. — Не «Титаник», не потонем.

Громила побледнел еще больше и, умоляюще сложив руки на груди, обратился к Мальвине:

— Мальвиночка, можно я вас здесь подожду?

— Я те подожду, я те подожду! — рявкнула девушка, вытаскивая маленький черненький пистолет. — Живо садись, ты же клялся, что плавать умеешь.

— Я думал в бассейн записаться… — плачущим голосом лепетал что-то в свое оправдание Громила, забираясь под дулом пистолета в качающуюся лодку. Совершенно белый, с расширенными от ужаса глазами он вжался в сиденье.

Мальвина с раздражением взглянула на него, из него гребец, как из какашки пуля. Она молча отдала весло Бенедиктову, и путешественники тронулись в путь. Лодка, конечно, была не моторной, но на воде держалась прилично. Река была не очень бурной, зато она кишела огромным количеством живности.

Вдоль обеих берегов реки непроницаемой стеной выстроился лес. Из густой листвы вылетали попугаи и еще какие-то разноцветные птицы, названия которых не знал даже Громила. А, может, и знал, только от страха успел позабыть. Пару раз с берега в воду плюхались здоровенные аллигаторы, но они совершенно не обращали внимания на плывущую лодку.

Плыли молча, мерное покачивание лодки почти усыпило Мальвину, когда раздался дикий вопль Чебурека:

— А-а-а! Мама, динозавр!.. — просипел, указывая пальцем на глинистый берег, Чебурек.

На берегу и вправду лежало нечто лоснящееся, сине-зеленое с холодными змеиными глазками, напоминающее доисторического ящера. Размером с хорошего крокодила, с высоким гребнем вдоль спины и здоровым горловым мешком. Чудовище, недовольное шумом, пустилось бежать. Бежала она довольно быстро, ставя одну лапу за другой и почему-то напомнила Мальвине, бегущую собаку. Она со всего размаху бросилась вводу и исчезла.

— Придурок, это игуана, ящерица, — как всегда проявил свои познания Громила, который, вероятно, уже немного пришел в себя.