Ведьмоспас - Евгений Лобачев

— А вот про чучело напрасно ляпнул, — веско проговорил милиционер. — Я хоть и в бреду, но морду могу начистить любой галлюцинации.

— Сам ты галлюцинация, — обиделся эмалированный таз. — Зачем пришел? Обзываться?

— С этими тремя поговорить, что внизу дрыхнут.

— С ними нельзя, пока не проснутся, — заявил монстр. Мятый таз, рассыпая пыль, несколько раз повернулся из стороны в сторону.

— Еще как можно, — увещевал Миша. — Только ты, того, сгинь. Отвали Христа ради.

— Чего захотел! — отмахнулся метелкой монстр. — Я тут на посту, хозяйский сон берегу. Служба у меня такая.

— Ну ты, камердинер хренов, — с угрозой проговорил Миша и шагнул вперед. — В сторону отойди.

Монстр не двинулся.

— Я предупредил, — прорычал милиционер и кинулся на врага.

Чудище оказалось на удивление прочным. Мишин кулак, нацеленный на коробку, к которой крепилась «голова» противника, с хрустом врезался во что-то твердое. Молодой человек взвыл от боли.

Руки-метелки сгребли Мишу как котенка. Заскрипело, ухнуло. Через миг милиционер пролетел над поляной, будто исполнял номер «Человек — пушечное ядро». С громким «ААААЯК» он врезался в березу с кроной, похожей на всклокоченный парик британского адвоката, и, матерно пересчитав ветки, шлепнулся на мягкий мох.

Какое-то время молодой человек недвижно лежал под березой, созерцая белые облака, которыми чья-то невидимая рука стирала пыль с неба.

Мишино «Я» разделилось на две непримиримые части, одна из которых призывала сдаться на милость добрых психиатров, а другая требовала любой ценой прорваться в избушку, и допросить, наконец, длинноухих чудиков.

После недолгой борьбы победила лучшая половина Мишиного естества. Поднявшись на ноги, молодой человек упрямо зашагал к избушке.

— Врагу не сдаеоотся наш гордый Варяг!.. — горланил милиционер, взбираясь на лестницу.

— Под крылом… Ой! Самоле… Ай! Твою мать… Поет… — бормотал он, скатываясь к корням березы после очередного полета.

Еще трижды повторялся штурм, и трижды упругие ветви белоствольной принимали в свои объятия упрямого милиционера.

Олло снился воплощатель. Почему-то он явился в виде Гереморова Магического Боекомплекта. Активатором служил Гиллигилл. Орк никак не умещался в маленькой коробочке, и чтобы воплощатель заработал, Олло пришлось вбивать бедолагу внутрь тяжелой дубиной.

— Врагу не сдаеотся… — горланил Гиллигилл, исчезая в золотой коробочке. — Проснитесь, ушастые! Подъем!

Олло почувствовал, что кто-то трясет его и хлещет по щекам.

— Аааа! — заорал эльф, размахивая кулаками. — Ты чего дерешься?

— Вставай, рыжий! — проревел кто-то в ухо.

Олло, наконец, разлепил глаза. Комната напоминала сельскую ярмарку после нашествия троллей. Стол повален. Кровати сдвинуты. Пол усеян обломками стульев и невообразимым хламом.

— Это чего здесь? — ошарашенно пробормотал эльф.

— Это я с ума рехнулся, — донесся Мишин голос, в котором слышалось беззаботное веселье умалишенного.

Милиционер нависал над эльфом как растревоженная совесть над начинающим воришкой. Короткие белые волосы топорщились будто колючки сердитого ежа. Карие глаза непрестанно бегали, выискивая неведомую цель. Сквозь прорехи в одежде виднелись свежие ссадины.

В руках Миша сжимал искореженный эмалированный таз.

По обеим сторонам от молодого человека стояли встрепанные Геремор и Гиллигилл. Эльф — в наспех натянутых зеленых джинсах и футболке задом наперед, орк — в исподнем белье в зелено-бурую полоску.

— Плохо дело, — пробормотал Геремор. — Пылегад его чуть не пришиб.

— А я тебе говорил, доиграешься со своим стражем, — наставительно сказал орк, почесывая под рубахой грудь. — Выспались бы и так, никто б не помешал. Место глухое. И воплощатель надежно спрятан — вовек не найдут.

— Откуда ж мне было знать, что он на рожон полезет, — оправдывался эльф. — Ведь дураку ясно: встретил пылегада — делай ноги.

— Это если дурак из эльфов, — проворчал Гиллигилл. — А у людей дураки еще глупее. Я удивляюсь, как твой монстр его вовсе не укокошил.

Все время разговора Миша крутил таз, будто вращал баранку автомобиля.

— Что делать-то будем? — простонал Геремор.

— Твой пылегад — ты и выкручивайся, — жестко заявил орк.

— Надо бы его на воздух вывести, — подал голос Олло. В его косичках запуталось несколько перьев. Череп на футболке выглядел печальным и озабоченным.

Милиционер ткнул ладонью в центр импровизированного руля и громко прокричал: «Би-бииии!». Глядя на искореженный таз, Геремор уважительно покачал головой.

— Надо же! Пылегада голыми руками одолел. Рассказать кому — не поверят.

На воздухе Мише не полегчало. Он битый час гонялся за кузнечиками и лягушками, глупо хихикая и пуская слюни. Эльфы и орк, голодные и злые, мрачно взирали на его проделки, примостившись на бревне на краю поляны. Время от времени то Олло то Гиллигилл высказывались по поводу кое-чьих бредовых идей, из-за которых они вынуждены сидеть целый день не жравши, и нянчиться со сбрендившим Наташиным женихом. При этом орк исправно отправлял в рот пригоршни мух, привлеченных изысканной расцветкой его нижнего белья.

В конце концов, Геремор не выдержал. С воплем «Сами дураки!» он на минуту скрылся в избушке и вернулся, неся в руках свой Магический Боекомплект.

Золотая коробочка «динь-диленькнула», открываясь. Эльф зашуршал пергаментными листками инструкции.

— Ты чего удумал? — насторожился Олло.

— Было заклинание против помешательства, — пробормотал Геремор. — Хорошее такое, с двойным эффектом…

— Врагу не сдаеотся! — проорал Миша, колотясь лбом в ствол березы.

— Да, пожалуй другого выхода нет, — кивнул Олло. — Только уж будь добр, что-нибудь безобидное. Без членовредительства.

— А то Наташа тебе не простит, — добавил Гиллигилл.

Тем временем Михаил оставил дерево и подобрался поближе к волшебной троице. Он следил за манипуляциями Геремора с видом дикаря, которого позвали на церемонию завинчивания электрической лампочки.

— Горит! — в полном восторге завопил милиционер, когда по крышке Боекомплекта побежали багровые огоньки.

Олло и Гиллигилл дружно скатились с бревна.

— Геиогуу инн ванн! — выкрикнул Геремор. Олло зажмурился.

Громыхнуло. Верхушки деревьев испуганно зашумели. Откуда-то сверху донесся жалобный крик, и все стихло.

Олло открыл глаза.

Место, где только что стоял Миша, окутывал непроницаемый туман. Кусок поляны размером двадцать на двадцать шагов исчез в молочно-белых клубах. Внутри чудного облака что-то сопело и ворчало.