Я смотрю на тебя - Ирэне Као

– Конечно, – отвечаю с ошеломленным видом.

Не могу дождаться, когда наступит завтра.

Глава 9

Вокруг меня – темнота и тишина.

Он оставил меня здесь, обнаженной, привязанной к стулу, глаза закрыты повязкой из черного шелка. Я ощущаю себя маленькой и ничтожной в центре этой огромной комнаты парадного бального зала – самого большого из всех помещений палаццо.

Сегодня утром, направляясь к Леонардо, я не знала, чего мне ожидать. Мысленно я готовилась к тысяче различных вариантов, но догадывалась, что в любом случае ему удастся меня удивить.

И у него это получилось, как всегда.

Он открыл мне дверь, появившись на пороге с тем самым решительным выражением на лице, которое не оставляет выбора. Ни о чем не спрашивая, притянул меня к себе для поцелуя, потом взял мою руку и повел по лестнице и коридору до этого зала. Остановившись в центре, начал раздевать меня. Мое сердце молотком стучало в грудной клетке, я думала, что сейчас мы займемся любовью, желала этого всей своей сущностью. Мне хотелось, чтобы он обнял меня, прикрывая собственным телом мою наготу, которая заставляет меня чувствовать себя такой несуразной и взволнованной.

Вместо этого он произносит: «Повернись». Я повинуюсь. Он завязывает мне глаза, прежде чем я начинаю что-то понимать, затягивая на моем затылке узел черного платка, который был у него в кармане брюк.

– Сегодня, Элена, нам не нужно твое зрение. Я научу тебя видеть по-другому.

Он усаживает меня на стул, привязывает запястья к подлокотникам… непонятно чем (это вполне могут быть декоративные кисти от великолепных парчовых штор этого зала), потом щиколотки привязывает к ножкам стула.

– Что ты задумал? – спрашиваю надломленным голосом.

– Тс-с… сейчас не время для вопросов, – отвечает он шелестящим голосом. А потом накрывает меня грубой тканью, из тех, что используют художники, чтобы накрывать свои картины, будто я – его произведение. На виду остаются только лицо и грудь.

Он накрывает меня грубой тканью, из тех, что используют художники, чтобы накрывать свои картины, будто я – его произведение.

Леонардо гладит меня по щеке, а потом я слышу, как он уходит.

Я здесь уже больше часа. По крайней мере, мне кажется, что прошел как минимум час, потому что я слышала колокола Сан-Барнабы.

Поначалу мои мысли вышли из-под контроля, и я чувствовала себя потерянной. Была в панике, полностью сбитая с толку. Мне казалось, что это просто бессмысленная пытка. Сто раз я прокляла себя за то, что позволила себе попасть в эту ситуацию и заключила это дьявольское соглашение. Моим единственным желанием было освободиться и сбежать.

Потом пришло понимание.

Запах этой комнаты постепенно проник в меня, неуловимый и настойчивый: старинное дерево, пыль, влажность. Бархат обивки начал щекотать мне спину, из окон донеслось дуновение легкого ветерка – мелкая дрожь пронизала мою спину, кончики сосков напряглись и затвердели. В тишине постепенно стали различимы другие звуки: голоса с Гранд-канала, далекое бормотание вапоретто, капля, упавшая неизвестно где, мое дыхание (оно стало чуть ли не оглушающим).

Леонардо завязал мне глаза, потому что мое зрение всепоглощающе, оно жадно изучает все вокруг, не оставляя шанса остальным органам чувств. Мои глаза каждый день подвергаются бесконечным стимулам: работа, хобби, город, в котором я живу. Вот уже 29 лет я поглощаю, как наркотик, красоту Венеции, пожираю взглядом мрамор, фрески, гранит и краски. Я осваиваю мир только с помощью глаз. А теперь они покрыты темнотой, усыплены, приглушены. Мне хватало только одного этого способа познания вещей, я была счастлива и действовала наверняка. До встречи с ним.

Вот уже 29 лет я поглощаю, как наркотик, красоту Венеции, пожираю взглядом мрамор, фрески, гранит и краски. Я осваиваю мир только с помощью глаз.

Солнечный луч пробивается сквозь ставни и награждает теплом правую руку, которая уже немного окоченела. Я не вижу его, но чувствую. Я начинаю понемногу познавать мир без помощи зрения, постепенно проявляется настоящая Элена – та самая, которую Леонардо хочет высвободить.

Теперь запястья и щиколотки начинают побаливать. Кровь с трудом доходит до конечностей.

Слеза скатывается из-под повязки и достигает губ – горячая и соленая, – и в этот момент я слышу легкий шорох. Чувствую чье-то присутствие в комнате.

– Леонардо, это ты? – начинаю вертеться на стуле.

Слышу его приближающиеся шаги. Как долго он был здесь? Как давно наблюдает за мной? Теперь он стоит передо мной, я чувствую его – до меня доходит тепло его тела и тот самый неповторимый запах амбры.

– Леонардо, освободи меня… прошу тебя…

Он не отвечает. Приподнимает угол покрывающей меня ткани и стягивает его с уничтожающей меня медлительностью. Теперь я обнажена, полностью на виду и бессильна. На мгновения, которые кажутся мне вечностью, чувствую, как его глаза осматривают каждый уголок моего тела. Это бесстыдный, колющий взгляд, который вызывает разряды у меня под кожей. Он ранит и в то же время возбуждает меня.

Его голос звучит совсем рядом:

– Я смотрю на тебя, Элена, повсюду.

Я хочу ответить ему, что мне нравится, когда на меня так смотрят, что я не знала этого, а теперь поняла, но лишь сглатываю комок в горле и не могу говорить.

Похоже, что он опустился на колени передо мной, руки положил на мои бедра. Чувствую его горячие, влажные губы на своих. Потом они спускаются ниже по шее. Ощущаю его щетину на щеках, груди, животе. Она касается меня, щекочет, колется и терзает. Сережка в его ухе царапает мое плечо. Потом его губы вновь накрывают мои, язык с силой продвигается вперед, раздвигая проход между зубов и врываясь в мой рот.

Бурная волна сотрясает низ моего живота и стекает вниз, вязкая и всепоглощающая. Я хочу почувствовать все его тело, обнять его руками за плечи, но пока что я в состоянии только сжимать и разжимать их в бессилии.

– Расслабься, Элена, – Леонардо обдувает мне лицо, – сегодня только я могу пользоваться руками.

Хотя и не могу себя видеть, но уверена, что мой взгляд затуманен, полон желания. На его лице проблескивает та самая загадочная, жесткая улыбка. Пальцами он легко пробегается по моему лицу, останавливаясь на подбородке. Потом берется за волосы, освобождая отдельные пряди из-под повязки. Его язык в моем ухе, кровь бурлит в венах.

– Хотя ты и не можешь видеть меня, – его голос – чистый бархат, он звучит вокруг меня, внутри меня. – Я знаю, что ты можешь чувствовать меня. – Леонардо прячется в ямке моей шеи, вдыхает мой запах. – Ты должна просто доверять своим чувствам, Элена.

– Я знаю, что ты можешь чувствовать меня. Ты должна просто доверять своим чувствам, Элена.

Потом что-то прохладное, живое задевает меня, спускается в изнеможении вдоль шеи до горла, потом до груди, останавливаясь на сосках. Это что-то неожиданное, мокрое, его руки управляют им. Он проводит этим вдоль моих бедер, между ног, затем снова вверх, и опять опускает мне на губы.

– Оближи, – приказывает он дьявольским голосом, – медленно…

Складываю губы трубочкой и делаю то, что он мне велел. Я никогда не пробовала апельсин таким образом. Его кислый вкус греха смешивается с моим.

Леонардо пьет его сок с моих губ, следуя за сладким следом до низа живота. Чувствую, как его руки не позволяют моим ногам закрыться в инстинктивном порыве, я хочу отодвинуться, чтобы избежать этой сладкой муки, но не могу.

Средним пальцем он пробирается между малых половых губ, а указательным и большим отделяет их от больших губ. Погружает средний палец внутрь меня, потом подносит его к моему рту и заставляет сосать. Я изнемогаю от желания.

Он развязывает узел на одной щиколотке. Я приподнимаю ногу к его бедру, чтобы открыться навстречу тому, что будет дальше, но Леонардо внезапно отодвигается.

Чувствую каплю холодной жидкости, упавшую на мое колено и стекающую вниз по ноге. Потом та же самая густая капля на губах, размазанная пальцем Леонардо. Вкус алкоголя и лакрицы.

– Ты же знаешь, что я не пью, – шепчу с трудом.

– Не думаю, что это убьет тебя, – шепчет он в ответ хриплым от желания голосом.

Дает мне выпить еще, прямо из бутылки. Сильный, жесткий вкус, к которому я не привычна. Я отодвигаюсь с гримасой, отдельные капли жидкости стекают по подбородку и шее. Леонардо смеется и собирает их губами, провоцируя меня.

– Элена, – произносит с присвистом мне на ухо, – ты не безгрешный ангел. Думай только об удовольствии в этот момент, – и говоря это, он запускает руку мне между ног, заставляя меня вздрогнуть. Он тоже отпивает, потом притягивает меня за затылок и передает мне напиток. Ликер, как убийца, спускается в горло. Он приятный и вместе с тем горький. Сначала освежает, постепенно становясь огнем.