Реальное волшебство. Заговор в империи - Софья Лямина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да как у тебя язык вообще поворачивается, мышь же ж ты застенная! Да я свой прудик так люблю, так люблю!… – не сумев подобрать нужных слов, водяной от переизбытка слов начал бить себя по груди, разбрызгивая во все стороны капли, падающие росой на сухую траву. – Вот, как люблю, даже дно расчищаю от остатков грязи!
Вперед на всеобщее обозрение оказались выставлены ведерко с лопаткой, которые при ближайшем рассмотрении все же оказались детскими.
– И где же ты это спер, пузырь? – поинтересовался домовой, заставив водяного почему-то сначала приобрести подозрительный салатовый окрас, а следом зайтись мелкими полосками, как речной окунь.
– Слушай, Влад, а ты уверена, что мелкий, – шепотом произнес Игнат, кивнув на домового головой. – чисто по-соседски в гости заглянул?
– Ну да, – недоуменно отозвалась я. – а что?
– Да чего-то не слишком дружелюбные они, – хмыкнул маг.
– А, ты про это. – отмахнулась я, тоже понизив голос. – Водяные и домовые не слишком ладят, как правило. Да даже водяные с лешими, хотя казалось бы, заведуют смежными территориями, а на контакт идут неохотно, только из необходимости. Сейчас у них поток любезностей закончится, и перейдем к сути.
– Ничего я не пер! – отозвался водяной возмущенно. – Это подарок мне.
– От кого же? – вопросила я с подозрением.
– Да ходит здесь один местный, – махнул рукой водяной. – дурной совсем.
– Конечно, дурной, – хмыкнул домовой, оглядев пространство вокруг. – кто же из умных в такую чернень-то сунется? Нормальные существа в такие места не ходют, землю и без того страдающую не топчут, одни дурачки и ходют, конечно. Кому бы еще водяной, черт этот водный, сдался бы, как не дураку?
Водяной, отчетливо проскрипев зубами, все же смолчал, продолжив рассказ, глядя только на нас с Игнатом и демонстративно игнорируя Велесвета.
– Так вот он мне и принес, – выставил вперед лопатку и ведерко, забитое илом, водяной. – на благосклонность надеется, рыбу у меня ловить хочет.
– Да какая у тебя рыба-то? – фыркнул домовой. – Такую съешь разок да и здравствуй недобрая кишечная палочка.
– Ну все, достаточно колкостей. – произнесла я и, усевшись на поваленное у прудика дерево, вопросила: – Теперь-то расскажите, что за хворь у вас страшная приключилась? Кто виноват в ней и что делать?
Водяной и домовой, заслышав мои вопросы, разом приглянулись, явив удивительное единомыслие.
Игнат же, услышав мой вопрос, подался вперед с жадным любопытством. Его лицо, до того заспанное и несчастное, разом приободрилось. Признаться, было в сонном маге что-то домашнее, уютное. Взъерошенные волосы, торчащие колом достаточно сильно, чтобы пролетающие мимо птицы с интересом заглядывались на потенциально приемлемую недвижимость. Модная в последнее время густая щетина оттеняла черные, как уголь, глаза, свидетельствующие о неком опыте в черных науках. Сам Игнат никогда в этом не признавался, но по офису давно ходили слухи, что был в его жизни опыт некромантии. Я в это свято верила, сама ни раз видела, как от одного его взгляда некоторые существа пытались провалиться сквозь землю и провести там годик другой.
– Да ежели бы мы знали, – хмыкнул водяной, вырвав меня из размышлений.
Он, отложив инвентарь в сторону, подплыл ближе к берегу и вылез наполовину на сушу, оставшись плавником в воде. Велесвет, прекратив ерничать, тоже подошел ближе, заняв пенек у кромки воды.
– Мы, ведьма, свои задачи выполняем исправно, ты не думай. – произнес Велесвет. – Да только много их, не сразу чужие горечи замечаем, свои беды исправить пытаемся. Потому и не понял я сразу, что хворь на нас напала жуткая. А когда спохватился я, то поздно было уже: весь лес съела, окаянная.
– Да и не сразу замечать мы ее стали, чернынь-то эту. – вздохнул водяной. – С нас пошло это, с леса. Леший мне еще весной этой жаловался, что подснежники первые света не увидели, не показались вовсе. А те, что показались, черной смертью померли.
– Значит, был все же леший. – ухватилась я за слова водяного, подавшись вперед.
– Был, конечно, как ж не быть-то ему. – кивнул домовой.
– Жил, родименький, со мной с самого начала. – произнес водяной. – Вот как первое семечко в земле этой появилось, как первые капли на землю упали, так и мы тут как тут. Я в края эти много веков назад попал, до земель дальних добрался, когда изверги эти проклятущие, из империи меня погнали.
– Какие изверги? – недоуменно вопросил Игнат.
– Маги, – разом скривились водяной и Велесвет и, заметив недоброе выражение лица Игната, поспешили добавить. – не наши маги, чернокнижники окаянные из королевства проклятого. Вот как появились они века назад, так и бегством спасаться мы начали.
– И ты тоже? – уточнил Игнат у домового.
– Окстись, маг. – хмыкнул Велесвет. – Я хоть и старый, а дом свой знаю. Здесь я родился, в лесах диких, когда и империи нашей еще не было, и города этого. В избушке жил в чаще глубокой, а как решил выйти на свет, так и перебрался в резиденцию эту, по кирпичикам ее собирать помогал. Где трещинку залечивал, где лично розовые кусты сажал. Коль не видите вы, маги, труда моего, да не значит это, что нет его.
– То есть, – произнесла я, возвращая охотных до разговоров духов к нужной нам теме. – леший был, причем древний леший, с первыми деревьями зародившийся.
– Да, – одновременно кивнули водяной и домовой.
– И что? – недоуменно вопросил маг.
– А то, – назидательно произнес Велесвет, подняв указательный палец. – что не бросил бы леший дом свой, не ушел бы, спасая себя от хвори, пока дом его умирает.
– Не ушел, – подтвердил водяной. – за помощью пошел он. Так и сказал мне, мол, сам-то я не справляюсь, ведьма мне нужна, сильная, да добрая. Чтобы мигом нас от напасти этой спасла.
– Значит, за ведьмой…-пробормотала я, задумчиво взглянув в никуда, обводя взглядом открывающийся печальный пейзаж. – И не вернулся?
– Да куда бы там, – вздохнул водяной. – ведьмы этот мир давно покинули, а ежели и водятся где еще, то мы о них не знаем. Уже пару веков, как сами, силами своими справляемся. Ушел леший за ними, долго искать ему придется. Где же он себе ведьму-то отыщет?
– Эх, ежели бы знали мы, что наши маги вас привезут из мира другого, то, может, и дожил бы леший наш до дня этого. – произнес домовой, грустно на водяного взглянув. – А так, где его теперь искать?
– С этим ясно, – кивнул Игнат, не терпящий с. – что за хворь такая? Откуда она взялась?
– Вот чего не знаем, того не знаем. – покачал головой водяной, отчего
